Читать книгу "История русской балерины - Анастасия Волочкова"

* * *

Мой папа, Юрий Федорович Волочков, профессиональный спортсмен, многократный чемпион Ленинграда и СССР, мастер спорта международного класса, был государственным тренером сборной России по настольному теннису.

Мама, Тамара Владимировна Антонова, была инженером и работала в проектном институте Академии наук. К тому же она сумела окончить Государственные курсы экскурсоводов и в свободное от основной работы время проводила замечательные экскурсии по Летнему саду. Несмотря на скромные доходы, мои родители всегда старались покупать все самое лучшее, что было необходимо для профессиональной деятельности. Это касалось всех членов семьи. У папы всегда была самая современная ракетка и лучшие накладки к ней. Я наблюдала с детства, как он бережно и заботливо обращался с ними. Теперь я часто вспоминаю об этом, когда готовлю к спектаклю или репетиции свои пуанты.

Еще за три года до поступления в Вагановское училище я начала приучать себя к мысли, что ничего не падает с неба, все достигается только трудом. Моя постоянная занятость позднее переросла в привычку аккуратно расходовать время, то есть заниматься только тем, что действительно является важным.

Дома я могла предаваться мечтам. Соорудила себе костюм из скрученной в несколько слоев марли, подвязанный поясом от маминого халата, похожий на балетную юбку-«шопенку», и с упоением исполняла перед соседями танцевальные импровизации в нашей крохотной гостиной. Это сегодня в балетном магазине можно приобрести необходимые для занятий купальник, балетную юбочку, гетры или даже костюм. Во времена моей юности об этом можно было только мечтать. Когда у нас собирались гости и соседи, мне нравилось устраивать для них, как мне казалось, целые представления. Многочисленное население коммуналки называло меня не иначе как «наша Анна Павлова»… Да и родители (я и сейчас очень им благодарна за это) достаточно серьезно отнеслись к моему детскому желанию стать балериной. А пока решили развивать все имеющиеся у меня способности.

Музыкальность у меня в генах. У папы был абсолютный слух. Он замечательно играл на баяне и всегда был душой компании. Он сумел передать мне любовь к музыке и желание учиться. Первым учителем по фортепиано у меня была старенькая пианистка, в прошлом – преподаватель ленинградской консерватории, которую папа смешно окрестил «старушка Изергиль». И, надо сказать, не зря. Она была очень строгая и била меня по рукам, когда я брала не ту ноту. И еще она любила стучать по моей спине своими длинными ногтями, исправляя осанку. Заниматься с ней было тяжело и даже иногда мучительно. Но сейчас я благодарна ей, поскольку она сумела за короткий срок правильно поставить мне руки. Это помогло мне в Вагановском училище стать одной из лучших учениц по фортепиано. Свое пианино я очень любила, оно стало для меня почти живым. Даже когда я перестала брать уроки музыки, меня часто тянуло подойти к нему и что-нибудь сыграть в зависимости от настроения.

В семь лет, как и все дети, я пошла в общеобразовательную школу. До этого меня водили в детский сад, где с нами много занимались музыкой, пением, танцами и рисованием. Все это мне очень нравилось.

В нашей семье любили музыку, театр, живопись, архитектуру. Можно сказать, что я росла в обстановке поклонения всем видам искусства. Мама постоянно водила меня по нашему городу, в который была влюблена. И ее восхищение Санкт-Петербургом (тогда еще Ленинградом), его архитектурой передавалось мне. То же можно сказать и о музеях – Эрмитаже и Русском. В эти музеи родители начали брать меня с собой очень рано. Наверно, мне не было еще и трех лет. Мама вспоминает, что иногда после посещения музея я пыталась зарисовать что-то, что особенно мне понравилось. Например, часы «Павлин» и весь Павильонный зал Эрмитажа. Конечно, мой рисунок выглядел абстракцией и был совершенно непонятен. Но когда я стала его расшифровывать, называя предметы и показывая их расположение, то выяснилось, что я все запомнила верно. Были и другие случаи, когда я точно описывала все, что художник нарисовал на картине. Такое свойство моей памяти удивляло и восхищало моих близких. Что касается других способностей, проявившихся в раннем детстве, сошлюсь на мою крестную, которая любит рассказывать, как я в самом раннем детстве, рассматривая картинки в книжках, вдруг начинала комментировать их стихами собственного сочинения.

Родители собирались отдать меня в ближайшую английскую школу, но опоздали: там уже закончился прием учеников. Вот почему я оказалась в спортивной школе, расположенной рядом с домом. Каждый день по дороге на учебу и обратно я любила сочинять стихи. Их ритм рождался под стук моих каблучков, а потом возникали образы, которые складывались в четверостишия. Приходя домой, я рассказывала их маме или записывала на клочках бумаги.

В те годы стихи мучили меня постоянно, днем и ночью. Иногда, просыпаясь среди ночи, я спешила записать возникшие строчки прямо на обоях.

А в это время в спортивной школе из меня собирались вырастить чемпионку по легкой атлетике. Учитель физкультуры обнаружил особое строение мышц моих ног, которое предполагало необычайную выносливость и силу (наверное, именно в этом секрет моей способности к большим физическим нагрузкам). Однако перспектива стать спортсменкой меня совсем не радовала. Я мечтала только о балете.

С самого детства я всегда была плотно занята. И научилась все успевать. Со второго класса я перешла в английскую школу. Это была замечательная школа, но расположена она была далеко от дома. Мне приходилось вставать очень рано. На уроки я добиралась на автобусе более получаса. Зато в школе я чувствовала себя очень хорошо, у меня сразу появилось много друзей. Училась легко, и по всем предметам у меня были одни пятерки. Хорошее знание основ английского языка, которое я там получила, очень помогло мне в дальнейшем.

Я думаю, что своими успехами в школе по всем предметам я обязана не только очень хорошей природной памяти, но еще и одному важному качеству своего характера. Признаюсь, что с самого раннего детства я фанатично любила порядок и организованность во всем. Мне нравилось, чтобы в моей комнате все мои вещи, все игрушки были аккуратно и красиво расставлены. Мой маленький письменный стол был всегда образцом порядка: в его ящичках все предметы имели свое строго определенное место.

По утрам, собираясь в школу, я неизменно очень тщательно причесывалась, добиваясь, чтобы волосы были уложены идеально. Мои школьные платья и переднички совсем не были похожи на ту унылую форму, которую продавали в магазинах. Не знаю, каким образом, но маме всегда удавалось купить или сшить для меня что-то изящное и красивое. Кружевные воротнички и манжеты на моих платьях всегда были ослепительно белоснежными. Мой утренний туалет занимал у меня немало времени, и поэтому я привыкла вставать раньше всех в семье (хотя вставать рано для меня и сегодня целое испытание!).

Уже с вечера я собирала портфель, стараясь ничего не забыть и все сложить аккуратно. Кроме портфеля я должна была брать в школу сменную обувь. В качестве такой обуви мне были куплены хорошенькие босоножки. И вот из-за них и произошла история, настолько мне не свойственная, что я до сих пор не могу ее забыть.

Чтобы не опоздать в школу, я всегда выходила заранее (зимой – еще затемно), зная расписание автобуса. Конечно, я очень хотела спать и часто, сидя в автобусе, начинала дремать. И вот однажды, придя в школу, я обнаружила, что где-то оставила мешочек со сменной обувью. На другой день водитель автобуса узнал меня. Поскольку в этом автобусе я путешествовала каждый день в одно и то же время, да и еще на одном и том же переднем сиденье, то примелькалась ему. Он спросил, не мой ли это мешочек. И тут мне стало так неловко за свою оплошность, что я не решилась признаться, хотя мне очень нравились те босоножки.