Читать книгу "Русская зима - Алексей Изверин"

Жирные бабищи с громадными сумками жратвы громогласно переговаривались о своем, о женском. Худоватого вида парень, странной наружности, в потертом пальто, нянчил в руках такую же потертую и похожую на толстого лысого кота черную матерчатую сумку с набитыми карманами и изредка, спохватившись, натягивал на голову шапку-ушанку. Шапка на голове держаться упорно не хотела и постоянно сползала на глаза. Препод из института, ведший у меня на первом курсе физику, поднял повыше широкий воротник и поправил висящий на плече портфель.

Почему-то мое внимание сразу привлек парень в ушанке. Вика тоже бросила на него украдкой брезгливо-интересующиеся взгляды «Вот бывают же на свете… всякие!».

Но пялиться было некрасиво, и я отвернулся. Господь с ним, мало ли какие у человека проблемы. Может, он сессию не сдал, и теперь одна дорога, обратно в свой город. Или любимая девушка бросила. Или просто с утра не опохмелился.

Фыркнув, сложились створки дверей, негостеприимно пригласив нас внутрь. Народу внутри почти не было, немногочисленные пассажиры заранее жались по угловым креслам.

Посыпаемые крупными снежинками и незлобно перепихиваясь, люди с остановки стали втискиваться в него через неплотно открытые двери.

Мы с Викой кое-как втиснулись.

Меня сжали между Викой с одной стороны — она шустро пробралась к окошку — и двумя габаритными женщинам, вооруженными громадными сумками. Справа напирал еще какой-то мужик в бороде и с усталыми глазами. Мужик этот пытался запахнуть пальто, но у него плохо получалось. Мешались все те же женщины.

Я быстро задавил раздражение и отвернулся к окну.

Вика едва не задыхалась под напором толпы. Автобус был переполнен, но люди все входили и входили, словно это была последняя лодка, везущая в рай. На спину мне надавили, в ногу ударили краем сумки. Противный запах дурной еды шибанул мне в нос, что я едва не выругался.

Дам в возрасте нажимало на меня все больше и больше. И Вике оставалось все меньше пространства для вздоха. Что стоит задавить такую вот маленькую хрупкую девчонку?

Я уперся руками в стену автобуса, и зафиксировался в таком положении, не двигаясь дальше ни на сантиметр.

Поначалу помогло.

Осознав, что дальше им не продвинуться, толстухи дернулись, и вдруг одна из них противным голосом завопила, да так, что я едва до потолка не подпрыгнул.

— Ну что ты тут встал, пройти-то дай! Отжимается тут… Что, никогда в автобусе не ездил, что ли…

Мое раздражение прорвалось.

— Куда я тебе подвинусь, на крышу? Худеть надо… — Рявкнул на нее я неожиданно злым голосом.

Тётки от изумления умолкли, а потом принялись вполголоса обличать нашу молодежь, которая «ну совсем распустилась, никакого уважения к старшим…».

— Осторожно, двери закрываются… — Объявил синтетический звенящий голос через громкоговоритель. — Следующая станция — метро «Менделеевская»…

Довольное урчание мощного мотора под полом сотрясло корпус, и машина неожиданно мягко тронулась с места. Меня даже не качнуло.

Тетки продолжали трепаться, краем глаза посматривая, слышу ли их я. «Ох, и не стыда не совести…» «И не говори, и не говори, Салтина на них нету…» «Ох, зря его… Счас бы в полицию, в социал…»

Слушать это было не так приятно, но развивать конфликт дальше в переполненном автобусе было глупо. Тем более, что ехать еще далеко. Авось, жирдяйки сами на следующей выйдут, там какие-то магазины вроде есть.

Так не случилось. Следующая остановка — станция метро «Менделеевская»… И пол-автобуса ломанулись к выходу. Вышел странный тип в ушанке, бережно баюкая свой портфель. Бородач двинулся было за ним, но передумал уже на пороге, прижался ближе к краю двери. Жирдяйки быстро заняли освободившиеся места, мы с Викой встали поближе к двери, чтобы не проталкиваться через толпу пассажиров, которая всегда набивалась у метро…

И стоило ради пяти минут вползать в эту давку и мерзнуть на остановке?

Конфликт угас сам собой, так и не начавшись.

Поломились новые типы. На этот раз от метро — к вокзалу… Еще пять минут пройти пешочком — и то лень…

Салтина на них нету. Дуры жирные, давно бы строем ходили и перловку жрали, да еще и спасибо говорили, что своими ногами ходят… Или варежки шили на всю страну до конца жизни, ростокинская контора быстро работала.

— Как ты думаешь, что у меня за консультант будет по проекту? — Спросила Вика, немного продвинувшись к окошку.

— Не знаю. — Пожал плечами я. — Скорее всего, кто-нибудь из молодых… Сейчас много типов из Чехова, да и из Твери кто-то тоже пришел, там ТГУ сократили, теперь почти все в Москве.

— Новых? Так это что, теперь у нас ВУЗ в два раза больше будет?

— Да нет, что ты, просто перенесли некоторые ВУЗы в Тверь, а некоторые ихние — к нам, вот и все. По-моему, промышленные все же в Москве останутся, говорят. Около космопорта строят большой комплекс, это все…

— Что это там орут? — Брезгливо спросила Вика, дернув плечиком.

— Где? — Я прислушался. В самом деле, орали что-то страшными голосами впереди, около метро. Полиция, наверное, у них всегда голоса специфические. «Стой стрелять буду»

Мимо по улице пробежал патрульный полицейский, на ходу срывая автомат. Автомат никак не желал расставаться с нагретым местом на плече утепленного комбеза, и здоровенный полис яростно дергал его, как молоток. Прозрачное забрало шлема

Я поперхнулся заготовленными словами. Патрульные? Да куда-то бегут?

До предела вывернув шею, я увидел, что народ на площадке перед входом в метро быстро рассасывается, стремительно куда-то исчезает, а буквально отовсюду сбегаются другие полисы. И среди них полно вооруженных.

Автобус, дернувшись, встал. Я едва избежал позорного падения на стоящих впереди людей, покачнулся на ногах.

Тетки с сумками замолчали, тоже прислушались, но всего на миг, а потом завопили, да так, что начало закладывать уши. Наверное, за компанию.

Низкий, тягучий и противный вопль.

Резкими щелчками прозвучали выстрелы. Вжикнули пули, со звоном стали рикошетить от стен рядом стоящего дома. Быстрые облачка выбитой из древней штукатурки пыли украсили фасад магазина, водопадом осыпались древние еще стекла. Метнулись в сторону прохожие, кто-то выскочил на проезжую часть, взвизгнули разом тормоза машин, послышался глухой пластиковый удар и хлопок сработавших подушек безопасности.

Словно мало ли того, что было, так теперь еще и это…

Что происходило там, сзади, я видеть не мог, тут просто не развернуться. И от этого мне стало не по себе. Вот уже десять лет в городе ничего такого не бывало, Спецкорпус…

Долгая очередь воем захлебнулась в узких двориках, пули пели свои смертоносные песни где-то неподалеку.

Да что же это такое? Снова война? Как тогда, века назад… Бабушка такое рассказывала, что страшно становилось, мне не хотелось бы…