Читать книгу "Формула бессмертия - Сергей Пономаренко"

Мотивом, подтолкнувшим его к этим убийствам, он назвал желание узнать, в какой части человеческого тела скрывается душа и в какой момент она покидает его. Рассказал он и о голосах, будто бы звучавших в его голове и подтолкнувших к этим действиям. Следствие выяснило, что он вступал с мертвыми телами в половые сношения, совершал некрофильные действия. Несмотря на явные психические отклонения, судебно-психиатрическая экспертиза признала его вменяемым, заранее спланировавшим убийства. В квартире художника обнаружилось огромное количество эзотерической литературы, и даже имелась версия, что он входил в тайную деструктивную секту, но таковую не выявили.

Художника расстреляли, а его уголовное дело обозначили грифом «совершенно секретно». Стало о нем известно только в конце 90-х годов, но тогда общество взволновали резонансные дела таких серийных убийц, как Чикатило, Оноприенко, Ткач, так что это прошло почти незамеченным.

Подпол по звуку он определил быстро, но добраться до люка было не просто. Ему пришлось сдвинуть стол-тумбу, мойку на кухне, отодрать от пола плинтус и линолеум. Волнуясь, он поднял крышку люка и посветил в непроглядную тьму мобилкой, которая помогла осветить лишь первую ступеньку металлической лестницы.

Из темноты потянуло сыростью и неприятным затхлым запахом. Он на мгновение заколебался — более разумно было бы перенести посещение подвала на завтра, предварительно раздобыв мощный фонарь. Но его охватило нетерпение, и он ступил на железную лестницу.

«Что ощущал художник, спускаясь в подвал, где его ожидали трясущиеся от страха несчастные жертвы? Испытывал ли он к ним хоть малую толику жалости или им двигало только желание исследователя и похоти? Что буду чувствовать я?»

Он стал не спеша спускаться вниз, в мрак подвала, таящий в себе неизвестность и ужас прошлого. Какое же оно будет, будущее?

Часть 1

Глава 1

Городская электричка, грозно гремя и сверкая огнями, выкатилась из мрака, словно сказочное чудовище, на станцию Киев-Волынский. Это была последняя электричка, из нее вышли всего несколько человек, поспешивших к металлической лестнице с неудобно высокими ступенями. Лестница вела на воздушный переход, вознесшийся над железнодорожным полотном и украшенный разноцветными лампочками, будто рождественская елка. Не успела электричка вновь умчаться в темноту, как перрон опустел. На нем осталась в одиночестве невысокая миловидная брюнетка с короткой стрижкой, одетая в розовый жакет и белую коротенькую юбочку, открывающую обозрению стройные ножки, казавшиеся еще длиннее из-за босоножек на высокой платформе.

Вероника огляделась вокруг в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых, однако спутника в общежитие не оказалось. «Нет так нет! Не впервой!» — оптимистично подбодрила она себя. Вероника не была трусихой, но мысль о том, что ей предстоит идти в одиночестве и темноте, заставила девушку занервничать.

Присев на скамеечку под навесом, Вероника не спеша переобулась, сменив босоножки на легкие тапочки, — в них удобнее идти по неровной дороге. Дойдя до окончания перрона, она привычно легко соскочила вниз, на щебневый откос. Этой дорогой она возвращалась неоднократно, хотя не любила ее и по возможности избегала, особенно в позднее время. Свет разноцветных огней с воздушного перехода сюда едва доставал, и Вероника вытащила из сумочки фонарик в пластиковом цилиндрическом корпусе, включила его.

Со станции был удобный, но более длинный путь. Для этого требовалось с перрона перейти по воздушному переходу и, совершив долгий пеший круг, потратить на это минут сорок пять. Особенно не улыбалось подниматься-спускаться с тяжелым пакетом продуктов по крутым ступеням воздушного перехода. Проживающие в общежитии предпочитали более короткий, хотя не совсем безопасный в позднее время путь.

Чем дальше Вероника уходила от освещенной части станции, тем она больше нервничала, испуганно вглядываясь в коварную темноту и чувствуя, как ее сердечко стучит все сильнее. «Не паникуй, еще немного — и я дома!» — подбадривала Вероника себя.

Она любила светлые веселые цвета и краски, а ночной мрак и темные тона вызывали у нее настороженность и неприязнь. Знакомая местность в темноте приобрела чуждый, даже враждебный вид, и в голову начали лезть услышанные когда-то страшные рассказы. И это были не страшилки-фантазии, которые в детстве с наступлением темноты рассказывали друг другу дети, собравшись в кружок. Реально бояться ей было чего.

За два года, которые Вероника прожила в этом общежитии, на этой дороге было два случая грабежа. Но что с нее взять — с собой денег почти нет, как и ценных вещей. Она то и дело направляла фонарик в сторону зловещей посадки, где могло притаиться в засаде Зло. Слабенький луч фонарика не имел силы проникнуть в сгустившийся среди деревьев мрак ночи, и тревога внутри нее все больше нарастала. И лишь когда девушка ушла с тропинки и стала переходить через железнодорожные пути, она чуть расслабилась.

На станции Киев-Волынский сходятся различные направления Юго-Западной железной дороги, их причудливые «узоры» у Вероники ассоциировались с раскинувшейся паутиной, огромной и коварной. Двигаться через множественные переплетения рельсов и шпал было нелегко и небезопасно, особенно у автоматических стрелок, где существовал риск предательского зажима ноги между рельсами при неожиданном переключении. Когда опасность имеет реальное лицо, она не так страшна, как та, которую рисует наше воображение. Вероника невольно чертыхнулась, споткнувшись о рельс, и в свете фонарика заметила темное пятно на правой тапочке. Коварный, всюду подстерегающий мазут — как ни стараешься, все равно в него вляпаешься!

Перейдя железнодорожное полотно, Вероника оказалась в зоне защитных лесных насаждений, довольно редких, вклинившихся между железнодорожными путями. Тут шла узенькая тропинка. Страх, до этого сжимавший ее сердечко, стал понемногу отпускать, и она почувствовала облегчение — до общежития осталось немного, самая небезопасная часть пути была позади. Эта тропинка ничем не отличалась от предыдущей, но девушке показалось, что по ней легче и быстрее идти.

Вероника свернула влево и вышла к мрачной громаде грузового состава, занявшего железнодорожный путь, через который ей надо было перейти. Вагоны-зерновозы шли вперемежку с цистернами. Девушка тяжело вздохнула — состав казался бесконечным!

С работы она возвращалась уставшей, но не столько физически, сколько морально. Бывают же такие дни, когда в кофейню, где она работает, словно магнитом притягивает всяких придурков. Комфортнее и безопаснее добираться с работы двумя маршрутками, но зарплату опять задержали, и она «включила» жесточайший режим экономии. Вероника горько вздохнула — тяжело жить в большом городе без поддержки извне. На кого ей рассчитывать, если не на себя?

Отец оставил семью пять лет тому назад, отправившись на заработки. Затем дошли слухи, что он нашел себе другую женщину и живет с ней. Так это или нет, точно неизвестно. Может, отец уже и не жив — крепко он любил закладывать за воротник. Мама, прождав безуспешно три года, нашла себе «гражданского» мужа, тоже не сахар, и от него родила. Теперь у нее в голове только пеленки и как бы побыстрее выпихнуть из дому младшенькую Светку — на следующий год сестренка оканчивает школу и горит желанием приехать сюда, к Веронике. Думает, тут молочные реки с кисельными берегами! Но все равно это неизмеримо лучше, чем жить в селе с отчимом! Приезжай, Светка, вдвоем будет веселей!