Читать книгу "Вихри враждебные - Александр Харников"

О Военном министерстве и Морском ведомстве в манифесте не говорилось ничего, но это совсем не значило, что реформы не коснутся обитателей «Дома со львами» и «Шпица». Эти ведомства курировал лично новый император, и по их реформированию было принято отдельное решение. Причем, по вполне понятным причинам, оно было не для широкой огласки, так как многие положения нового закона получили грифы «секретно», «совершенно секретно» и «особой важности».

Примерно так же обстояло дело и с Министерством Императорского двора. Новый самодержец решил подсократить как штат этого министерства, так и расходы на содержание непосредственно царской семьи и траты на своих ближайших родственников. Вообще же, по совету Александра Васильевича Тамбовцева, это министерство следовало бы «разжаловать» до Управления делами при императоре. Все, что было связано с императорской фамилией, считалось делом деликатным, а потому реорганизацию Министерства Императорского двора следовало отложить на какое-то время.

А для начала следовало изъять из его ведения Дирекцию Императорских театров и Академию художеств. Для управления этими учреждениями, которые, в общем-то, не имели прямого отношения к делам дворцовым, предполагалось создать новое Министерство культуры. Тот же Александр Васильевич Тамбовцев в приватном разговоре с императором сказал ему, что культурные дела нельзя пускать на самотек, и следует ненавязчиво и деликатно контролировать и направлять эту сферу духовной жизни.

Особое внимание Тамбовцев обратил на новый вид искусства, появившийся совсем недавно – синематограф, или, как называли его пришельцы, кино. Его следовало немедленно взять под государственную опеку. Влияние кино на умы во многом неграмотных или малограмотных жителей Российской империи будет огромным, а посему нельзя отдавать его на откуп, в лучшем случае – коммерсантам, которые будут снимать и показывать в кинотеатрах разную халтуру, а в худшем – врагам государства, которые подобным образом будут вносить смущение в умы людей.

Также было объявлено, что Министерство торговли и промышленности в самое ближайшее время тоже следует разделить на несколько новых министерств. При этом подразумевалось, что для лучшего управления экономикой империи следовало бы создать Госплан – структуру, которая на государственном уровне занялась бы планированием и управлением экономики России. Вопрос о Госплане было решено проработать чуть позднее, когда окончательно будут определены приоритеты развития империи на ближайшие пять – десять лет.

В рамках реформы Министерства торговли было решено создать из числа российских промышленников и предпринимателей Торгово-промышленную Палату. Этот орган, который, формально не являясь государственным, тем не менее помог бы наладить работу частных фабрик и заводов, которая принесла бы максимальную пользу государству, и помочь решению возникших между предпринимателями споров в досудебном порядке. Кроме того, Палата могла бы объединять отечественных производителей с целью дать отпор недобросовестной конкуренции со стороны иностранцев, которые в настоящее время уже завладели ключевыми отраслями российской экономики.

Государственный же контроль империи, по совету все того же Александра Васильевича Тамбовцева, превращался в Счетную палату, которая должна была внимательно отслеживать то, как расходуются государственные средства, и в случае обнаружения неоправданных расходов и хищений передавать сведения об этом в соответствующие учреждения. Поэтому Счетная палата была выведена из состава Комитета министров и подчинена напрямую императору, а ее глава получил право на прямой доклад самодержцу.

А вот что касается Святейшего Синода, то, поскольку он формально не входил в состав правительства, хотя и назывался «Правительствующим», то решение о его реорганизации было решено принять отдельным законом. К тому же император считал, что вопрос сей следовало принять лишь после его приватной беседы с обер-прокурором Синода Константином Петровичем Победоносцевым. И без реформы в руководстве Русской православной церкви забот у императора в ближайшее время должно было быть выше головы.

20 (7) мая 1904 года, полдень.

Санкт-Петербург. Новая Голландия

Константин Петрович Победоносцев, старчески ссутулившись и слегка шаркая ногами, вслед за Михаилом II шел по мощенному брусчаткой тротуару к мостику через Адмиралтейский канал. Только что он приехал с императором на новомодном самобеглом экипаже в Новую Голландию. Именно здесь, среди потемневших от времени краснокирпичных корпусов, как ему казалось, и находился эпицентр той бури, которая обрушилась на Россию. Молодой энергичный император Михаил, сменивший на троне нерешительного и подверженного посторонним влияниям Николая, с первых же дней своего правления показал, что он собирается не только восседать на троне, но и самолично управлять одной пятой частью суши. Победоносцева сие и радовало, и пугало. Радовало потому, что такой монарх, независимый ни от кого, был живым воплощением столь любимого им самодержавного начала, не стесненного в своих действиях никакими препонами. Пугало же то, что под управлением нового капитана российский государственный корабль, совершив резкий поворот, сразу взял курс в открытое море, навстречу надвигающемуся шторму.

Принципы, которые Константин Петрович провозглашал на словах, и не более того, новый император взялся воплощать в жизнь. Еще в своих лекциях по законоведению будущему императору Николаю II, прочитанных им в 1885–1888 годах, Победоносцев писал:

– «Самая идея власти утверждается на праве, и основная идея власти состоит в строгом разграничении добра от зла, и рассуждения между правым и неправым – в правосудии».

– «Государство – не механическое устроение, но живой организм. Свойства организма: сочленение живое, причем члены, связанные вместе началом жизни и духа, действуют согласно, и организм развивается и растет».

– «Государство есть высшее из человеческих учреждений, и подобно тому, как человек живёт для всестороннего и нравственного развития всех своих сих и способностей, и цель государства – всестороннее достижение всех высших целей человеческой природы».

– «Лишь в Европе выражается начало личной свободы в праве (воздавать каждому должное, по праву)… В Риме возникает понятие о лице (persona), коему присвоены определенные права, и выражается цель закона – уравнять права между гражданами».

– «Общие причины ослабления монархического начала – вторжение новых идей».

– «Наша история выработала неограниченную царскую власть, но не выработала ограничивающих её представительных учреждений, хотя известны в истории неоднократные к тому попытки, исходившие не из народа, но из немногочисленной партии – или честолюбцев, или доктринеров».

Только один тезис – о пагубности новых идей – самый основной с точки зрения Победоносцева, вызывал у молодого императора резкое отторжение. И именно какими-то совершенно новыми идеями тот руководствовался, начиная в России масштабные реформы, чуть ли не революцию сверху.

Нет, Константин Петрович не был всю жизнь «тупым консерватором», как его часто называли оппоненты. В молодости Победоносцев грешил либерализмом и даже сотрудничал с Герценом, пописывая в его «Колокол». Однако со временем юный либерализм улетучился, и он стал тем, кем был – консерватором, который считал, что копирование западных ценностей и образа правления – это прямая дорога к революции.