Читать книгу "Дядя Фред весенней порой - Пелам Вудхаус"

– Мистер Твистлтон? – оживился сыщик. – Тогда вы племянник лорда Икенхема?

– Да, он мой дядя.

– Прекрасный человек! Таких теперь нет! Старая школа.

– Да, – согласился Мартышка, немного удивляясь, – человек он хороший, только не в себе. Вы с ним знакомы?

– Еще бы! Это он дал мне деньги на контору. Ах ты, как получается! Он деньги дал, а я за племянницей слежу.

– Удивительно, – сказал Мартышка.

– Где там, просто жуть! – сказал Плум.

– Тесен мир.

– Еще как тесен.

Хоресу надоела философская беседа.

– Вы собирались сделать отчет, – напомнил он.

– И верно! Ну, дело плохо. 19 апреля, то есть вчера, особа N позавтракала в ресторане «Пикарди» с двумя женщинами, тремя мужчинами и направилась к полю, где начала игру в гольф. У четырнадцатой лунки… Вы представляете себе тамошнее поле?

– Скорее, да.

– Тогда вы знаете, что после четырнадцатой лунки игрок оказывается у домика, отделенного изгородью. Оттуда вышли двое мужчин и стали звать особу N, видимо – предлагая выпить, поскольку один держал так называемый миксер. Особа N, оставив игру, вошла в домик.

Хорес Давенпорт застонал.

– Действуя в ваших интересах, я подкрался ближе, как вдруг на мое плечо легла чья-то рука. Особа N, выглянув в окошко, сказала: «Так его, Чайник! Ходит за мной и ходит. Дай ему по голове, а Кошкинкорм позовет полицию. Пошлем на гильотину, пусть знает». У меня оставался только один выход.

– По-моему, ни одного.

– Нет, один. Во всем признаться.

Хорес страшно закричал.

– Да, – продолжал Плум. – Что ж мне, связываться с их полицией? Пока субъект по имени Чайник обзывал меня всякими словами, а субъект Кошкинкорм спрашивал, как по-французски полиция, я все рассказал. Особа N заметила, что, если я попадусь ей на глаза…

– Мисс Твистлтон! – доложил Уэбстер.

– До свидания, – сказал сыщик.

Те, кого огорчило отсутствие сходства между сыщиком и леопардом, утешились бы при виде Валерии Твистлтон. Когда она вошла в комнату, так и казалось, что обитатель джунглей приближается к добыче.

– Мерзкий червь! – сказала она, чтобы начать беседу.

– Валерия, дорогая, дай объяснить!..

– Лучше я, – предложил Мартышка.

Сестра посмотрела на него куда суровее, чем сыщик, и сказала:

– Не твое дело, кретин.

– Мое, – отвечал Мартышка. – Я не дам обижать лучшего друга. Хорошо, он послал сыщика. Так радовалась бы! Ты посмотри, как он тебя любит!

– Неужели?

– Валерия, дорогая…

Сестра обернулась к брату.

– Ты не мог бы, – спросила она, – сообщить твоему другу, что я для него не «Валерия», а уж тем более не «дорогая»? Моя фамилия – Твистлтон.

– При ней и останешься, – парировал Мартышка, – если будешь швыряться людьми. И какими! Человек, который по великой любви нанимает сыщика…

– Я не…

– И что же? Он прав! Ты вела себя как недоделанная актриса на голливудской вечеринке. Что за субъект с миксером?

– Я…

– А мужчина, с которым ты ездила в Монтрёй?

– Да, – приободрился Хорес, – что это значит?

– Если вы разрешите мне вставить слово, – холодно проговорила Валерия, – я сообщу вам, что пришла не для споров. Я пришла довести до вашего сведения, что помолвка наша расторгнута, о чем вы сможете прочитать завтра в «Таймс». Поведение ваше я могу объяснить только душевной болезнью. Я этого давно ждала. Возьмем вашего дядю. Абсолютно невменяем.

– А твой что, лучше? – вскричал несчастный Хорес.

– Какие у вас претензии к дяде Фреду?

– Полный псих.

– Ничего подобного.

– Спроси своего брата.

– Он кретин.

Мартышка удивился.

– Нельзя ли, – осведомился он, – соблюдать приличия?

– Нельзя, мы не ведем дискуссию. Я пришла сообщить мистеру Давенпорту, что…

– Значит, ты меня бросаешь? – спросил Хорес, со зловещим спокойствием протирая очки.

– Да.

– Будешь каяться.

– Нет, не буду.

– Заметь, я пущусь во все тяжкие.

– Пожалуйста!

– И погибну.

– Прошу, прошу.

– Прежде всего я пойду с Полли на маскарад.

– Бедная девушка!

– Не понял.

– Купите ей завтра костыли, это ваш долг.

Воцарилось молчание, только Хорес дышал, как дышит мужчина, если женщина перегнула палку.

– Когда ты нас оставишь, – холодно сказал он, – я ей позвоню.

Дверь хлопнула. Он пошел к телефону. Мартышка откашлялся, призывая хваленую смелость своего древнего рода.

– Вот что, старик…

– Да?

– Вот что…

– Алло! Полли?

– Вот что, Хорес…

– Минуточку. Кто-то что-то говорит. Да?

– Хорес, старик, я хотел сказать… по всяким обстоятельствам… то есть…

– Не тяни душу. Я занят.

Мартышка решил обойтись без вступления.

– Можешь одолжить двести фунтов?

– Нет.

– Вот как? Ну-ну. Тогда – пока.

И он ушел, и пошел в гараж, где держал свою машину, и сказал владельцу, чтобы тот приготовил ее к завтрашнему утру.

– Далеко едете, сэр?

– В Икенхем, – ответил Мартышка.

Ничего не поделаешь, думал он, придется все открыть дяде Фреду.

Глава II

Обработав гостиную племянника и покинув его квартиру, герцог Данстабл приободрился, доехал в кебе до Паддингтонского вокзала и поездом 2.45 отбыл в Маркет-Бландинг, расположенный в графстве Шропшир, ибо сам пригласил себя к Кларенсу, графу Эмсворту, и леди Констанс, его сестре, в древнюю обитель покоя – Бландингский замок.

Заблаговременно сообщив об этом открыткой, он особо напомнил, чтобы ему отвели спальню на первом этаже, окнами на юг, и тихий кабинет, где он мог бы работать вместе с секретарем над историей своего рода. Открытку принесли к завтраку и приняли неоднозначно.

Лорд Эмсворт очень удивился и воскликнул: «Нет, что ж это! А? Нет, что же это такое?» Он не любил герцога сорок семь лет, секретаря же его, Руперта Бакстера, надеялся не увидеть ни в этом мире, ни в будущем. Еще недавно тот служил у него, и граф относился к нему, как относится чудом исцеленный человек к страшной болезни. Конечно, теперь секретарь терзал другого, но графа это не очень утешало. Ему претила мысль о том, что они с Бакстером будут жить под одной крышей.