Читать книгу "Богиня и Зеленый сыр - Яна Андерс"

– О-о-о! Такие улыбки я видел только в Париже! – удачно вставил Олег.

– А вы были в Париже? – спросила она уже с интересом глядя на Олега.

– Был. А вы?

– Нет, к сожалению, – покачала она соломенной головой.

– Я вижу, вы любите французскую литературу, – тонко заметил Лукин.

– Ну… в общем, да… – неуверенно ответила она, из чего Олег заключил, что ее познания в области французской литературы сводятся к прочтению нескольких романов Ги де Мопассана.

– В таком случае, у нас с вами много общего, – продолжал наступление Олег. – А французская кухня вам нравится?

– Ну вообще-то я французскую кухню плохо знаю, – смутилась она.

– В таком случае, мы с вами просто обязаны побывать во французском ресторане, – подытожил Лукин. – Как вы на это смотрите?

– Положительно, – снова улыбнулась она во весь рот.

– Отлично, – обрадовался Лукин такой быстрой победе. – Вы во сколько сегодня заканчиваете работать?

– В восемь.

– Тогда я ровно в восемь часов буду ждать вас у входа.

– Договорились.

Олег вышел из магазина и только тут сообразил, что даже не спросил, как ее зовут. До восьми оставалось еще целых два часа. Как убить эти два часа, Олег себе не представлял. «И черт меня дернул назначить ей свидание в такое неподходящее время. Да ну её, – подумал Олег, заводя машину. – Поеду-ка я лучше домой, у меня работы невпроворот». Он свернул с Садового кольца направо и поехал в сторону дома. Но тут ему в голову пришла мысль, что если он не придет на свидание, то потом, каждый раз заходя в этот магазин, будет встречать за прилавком ту же продавщицу и мучиться угрызениями совести из-за того, что ни за что ни про что «продинамил» доверчивую девушку. При этом продавщица будет стыдливо отводить глаза, и оба они станут старательно делать вид, что никогда не встречались. От подобной перспективы Олега замутило. «А она вообще-то ничего. Немного полновата, но это ей даже идёт», – подумал Олег, развернулся и поехал обратно. Рядом с магазином было небольшое интернет-кафе. Лукин припарковал возле него машину и все оставшиеся два часа просидел в этом кафе за компьютером, бесцельно изучая в Интернете котировки акций различных компаний и потягивая черный кофе. Ровно в восемь часов он подъехал ко входу в книжный магазин. Из магазина вышла девушка, которую он узнал только по соломенным волосам, потому что за те два часа, что они не виделись, она успела густо накраситься и переодеться. На лице у неё было столько косметики, как будто она уронила лицо в коробку с гримом. От нее сильно пахло какими-то сладкими духами.

– Кстати, меня зовут Олег, – сказал он, когда они сели в машину.

– Оксана, – протянула она ему руку. Рука была горячая и чуть влажная.

* * *

Поговорив с Оксаной, Олег положил трубку, вышел на балкон и закурил. Был тёплый августовский вечер. Обычно в это время дня во дворе играли дети, но сейчас ни в песочнице, ни на качелях никого не было. Олег любил работать, сидя у открытого окна, ему нравилось слышать детские голоса, доносящиеся с улицы. Но летом детей увозили на дачи и в летние лагеря, двор без них пустел и казался каким-то заброшенным. Только две бабульки, как незыблемые стражи порядка, сидели на лавочке, провожая входивших и выходивших из подъезда жильцов строгими рентгеновскими взглядами.

Олег вернулся в комнату и снова сел за письменный стол. Он выдвинул верхний ящик стола и достал из него фотографию. Молодая женщина на фотографии сидела с маленьким мальчиком на ступеньках деревянного дома. Их босые ноги утопали в траве. На женщине была длинная летняя юбка, мальчик был в шортах. Женщина улыбалась, слегка склонив голову к плечу. Олег долго всматривался в ее черты: копна медно-золотых волос, лучистые зеленые глаза, детские губы. Олег прикоснулся пальцами к ее лицу на матовом снимке. БОГИНЯ. Это имя дал ей он. Она не была красавицей в общепринятом смысле этого слова. Но весь её облик излучал свет, напоминающий солнце, просвечивающее сквозь верхушки деревьев. Лесное, неяркое, застенчивое солнце, ускользающее, зыбкое, играющее узором света и тени при каждом порыве ветра.

Ему всё время хотелось смотреть на неё, смотреть, не отрываясь, щурясь из-под ладони, чтобы свет не слепил глаза. Ему казалось, что он физически ощущает тепло, исходящее от нее. Тепло солнца, припекающего тебя на земляничной поляне.

2

Богиня открыла глаза и выключила дребезжащий будильник. На часах было половина седьмого. Шторы в спальне были темные, и свет в комнату почти не проникал. Она полежала ещё какое-то время с закрытыми глазами, собираясь встать, готовясь начать новый день, полный суеты, спешки, детских требовательных криков («Не буду это есть!», «Не надену эти ботинки!»), ворчания мужа, который без конца теряет свои вещи и никогда сам их не может найти («Да где же, черт возьми, мои ключи от машины?»), постоянного страха опоздать и постоянных опозданий на работу (несмотря на замечания начальника «Ну что у вас опять случилось?»), бесконечного потока электронной почты, телефонных звонков, совещаний, поглядываний на часы («Успею ли я забрать Сашку из детского сада?»), стояния в пробке на Садовом кольце («Вот дура, надо было по набережной ехать!») и нервного напряжения в теле, которое не спадало даже к концу этой бешеной гонки, когда она, наконец, обессиленная, снова падала в эту постель.

– Полина, ты вставать собираешься? – услышала она голос мужа. – Кстати, ты не знаешь, где мои часы?

Она не ответила. Медленно сползла с постели и побрела в ванную. Часы Игоря лежали там на туалетном столике. Полина принесла ему часы.

– Спасибо, малыш! – обрадовался Игорь.

– Оставь мне машину. Сегодня моя очередь, – напомнила ему Полина. Машина у них в семье была одна, и пользовались они ею по очереди.

– Ладно. Всё, я побежал! До вечера, малыш! – Игорь поцеловал ее в лоб (чего она терпеть не могла!) и скрылся за дверью.

– Ключи? Бумажник? Мобильный? – прокричала она ему вслед.

Игорь остановился на секунду на лестнице, хлопая себя по всем карманам:

– Есть! Есть! – как солдат рапортовал он. – Нет, подожди, телефон забыл!

Полина принесла ему телефон и наконец закрыла за Игорем дверь.

– Что, опять манная каша?! – возмутился шестилетний Сашка. – Не буду!

– Нет, это не каша, это овсяные хлопья, – сказала Полина и поставила на стол перед сыном тарелку.

– Всё равно не хочу! – отпарировал Сашка.

– Ну и не ешь, – ответила она и пошла умываться.

Полина посмотрела на себя в зеркало. С утра она себе не нравилась: бледное лицо, всклокоченные волосы, припухшие глаза, блеклые губы. Она придирчиво вгляделась в своё отражение. «Как только заканчиваешь бороться с прыщами, тут же начинаешь бороться с морщинами, – подумала Богиня. – Жизнь – это вечная борьба!».

Вьющиеся волосы Полины были какого-то неопределенно-ржавого цвета и больше всего напоминали медную проволоку. Причесать их было совершенно невозможно, они лезли во все стороны, не лежали, вставали дыбом, поэтому Полина либо стягивала их узлом на затылке (и про себя называла эту прическу «Праведница»), либо оставляла в художественном беспорядке (и эта прическа у нее называлась «Лохмуша»).