Читать книгу "Вафли по-шпионски - Екатерина Вильмонт"

Марта влетела в аппаратную буквально за полминуты до начала эфира.

– Совсем рехнулась! – напустился на нее соведущий.

Кроме него в аппаратной сидела известная пожилая актриса, их первая гостья. Она доброжелательно улыбнулась Марте.

Марта глотнула воды.

– С добрым утром, друзья! В эфире радио «Солнце»! В нашем климате мало солнца и мы, как всегда, попытаемся хоть немного восполнить этот недостаток. Итак, мы, Корней и Марта, снова с вами! Я слегка запыхалась, бежала бегом, чтобы не опоздать на встречу с вами, друзья!

– А я уж думал, мне придется отдуваться одному.

– Поезд простоял в тоннеле минут десять, слава богу, всего десять, но я чуть не опоздала! Прости, Корней!

– С каких пор ты ездишь в метро?

– На работу я всегда езжу в метро, так куда надежнее, тем более что радиоведущих в метро не узнают! – весело сообщила Марта.

Она успокоилась, и передача пошла своим чередом.

В рекламной паузе Корней шепнул:

– Ты не заболела? А то видок у тебя…

– Не знаю, вчера в обморок хлопнулась.

– Ты не беременна?

– Разве что от святого духа! Друзья, снова в эфире Корней и Марта!

Три часа прямого эфира пролетели почти незаметно.

– Ох, есть хочу! – простонала Марта. – Не успела сегодня позавтракать!

Подруга Вика, редактор, спросила:

– Ты чего такая зеленая?

– Есть хочу. Кофе хочу! Пойдем, позавтракаем, а?

– Пойдем! Я тоже сегодня только яблоко съела.

Они спустились в кафе.

– А где твои часы? – спросила приметливая Вика.

– Потеряла. Со мной вчера такое было…

– Что? – у Вики загорелись глаза.

– Я ездила по делам и потом решила зайти в супермаркет. Закупилась, поставила пакеты в багажник, села за руль и мне вдруг стало плохо. Голова кружилась, тошнило и я, видимо, потеряла сознание. Очнулась оттого, что кто-то сует мне под нос нашатырь. Смотрю, мужик какой-то…

– Интересный?

– В тот момент я не поняла…

– А что, были еще моменты?

– Дослушай, торопыжка! Он мне задает какие-то вопросы, пульс щупает…

– Врач?

– Сказал, что нет. Короче, он меня за руль не пустил, отвез до дому, машину на стоянку поставил, довел до подъезда, пакеты донес…

– И что дальше?

– Ничего. Ушел.

– Телефончик взял?

– Нет. Даже не спросил, как зовут. И сам не назвался.

– Ну надо же… Неужели просто мужик? Нормальный, настоящий?

– Похоже на то.

– Сколько лет?

– Лет сорок, плюс-минус года два.

– Какая у него машина?

– Да понятия не имею. Мне не до того было.

– А как одет?

– Куртка какая-то…

– Лысый?

– Нет, но вообще-то я не запомнила, как в тумане все было, но он весь такой… суровый! Никаких эти бла-бла…

– Худой?

– Кажется.

– Ну, а часы где посеяла?

– Не знаю… Может, украли, пока я там без сознания была… Они ж дорогущие.

– А сумка-то цела?

– Цела.

– Значит, часы просто с руки свалились… жалко.

– Часов?

– Ну и часов жалко, но, главное, жалко, что мужик не зацепился. Такие теперь на вес золота. Да, а ты часом не залетела?

– Тьфу ты, нет! Не от кого мне.

– А ты сейчас нормально себя чувствуешь?

– Вполне. Вот поела, кофе выпила и нормалек!

В этот момент у нее зазвонил телефон.

– Ну надо же! Петька! Алло, Петенька, ты где? – Это звонил ее старший брат, работавший в Нью-Йорке, в ООН. Она обожала брата. – Ты в Москве? Надолго? На десять дней? Вот здорово! Как я хочу тебя видеть, Петечка! Ты один или с Ириной? Один? Когда увидимся? Вот при встрече все и расскажу! Да, свободна! Приедешь ко мне? Согласна, как скажешь! Целую тебя, братишка!

– Что, брат приехал?

– Да! Завтра приглашает пойти в кабак. Ох, я так рада, я так по нему скучаю…

– Он без жены?

– Да, она ведь тоже там работает, а у него командировка. А ее не отпустили.

– Жесть!

– Ладно, Вик, я поеду, дом совсем запустила. Да и к следующему эфиру надо хоть как-то подготовиться…

– Да, правильно твой Корней говорит: «Мы рабы «Солнца».

– Мой! Возьми его себе.

– Я бы взяла, но он же многодетный отец, а кому такое счастье сдалось? Точно не мне!

Марта вышла на улицу. Прислушалась к себе. Все нормально. И что это вчера со мной было? Петьке ничего говорить не буду, он меня непременно отволочет к какому-нибудь врачу. А врач, не дай Бог, что-то обнаружит, а даже если нет, то загоняет по анализам… Нет уж, спасибо!

– …Ну, сестренка, рассказывай!

– Что рассказывать? Живу себе и живу. Работаю.

– Мужик есть?

– Петь, это бестактный вопрос!

– Ага, значит, нету! А почему? Это неправильно!

– Петь, да где ж его взять?

– А что, у вас на радио мужики не водятся?

– Водятся, но это все не мои кадры. Вот, например, недавно пригласили в эфир знаменитого художника и одну писательницу, достаточно популярную.

– И что?

– Слушай! Он опаздывает, еще бы, такая знаменитость… Ну, мы с Корнеем начинаем эфир, а куда мы денемся? Тут он влетает, даже не извиняется. Смотрит на писательницу, а она немолодая. И спрашивает: «Вы кто? Искусствовед? Живописью занимаетесь?» Он решил, что ее пригласили рассказать слушателям о нем, великом… Узнав, что она писательница, сразу утратил к ней всякий интерес. Корней его о чем-то спросил в эфире, и что тут началось, мама дорогая! Он, не давая никому и слова вставить, начал вдруг жаловаться на своих жен, законных и гражданских, а их у него чертова прорва. Мы пытаемся его хоть как-то прервать, у нас же все-таки не он один, но где там… Смотрим, писательница уже со смеху помирает. И вдруг так резко его перебивает: «Знаете, в чем дело? Почему у вас ничего с женщинами не выходит?» Он осекся, глаза вытаращил. «И почему же?» – спрашивает. «Потому что вы слишком монологичны, а отношения требуют диалога…»

– Класс! – воскликнул Петр.

– Ага! Мы с Корнеем чуть под стол от смеха не свалились, а художник наш глазами похлопал и заткнулся. Но эфир уже заканчивался. Вдруг дозванивается до нас одна женщина и говорит: «Я слушала вашу передачу из-за моей любимой писательницы, а ей и слова сказать не дали! Мне нет дела до семейной жизни этого художника!» Пришлось пообещать, что в ближайшее время снова пригласим эту даму.