Читать книгу "На воре шапка горит - Александр Преображенский"

Оседлал его уже за калиткой. Влезал по — девчачьи, не на разгоне с педали через седло, а стоя на месте, наклонив, через раму. Да — а, вторая крука молока после обеда — это уже перебор. Но сырнички… Какие бабуля забацала сырнички! Они и виноваты.

Дррын — ды — ды — ды — чих — заглох.

— Ну что, убедилась?

— Ну почему — у—у? Я же все правильно делала.

Ну не рубят люди в технике ни хрена, а туда же. Скорее, скорее отсюда. Митя нажал на педали. Все быстрее удаляясь по потрескавшемуся, изрытому глубокими неровными выбоинами старому асфальту третьей линии дачного поселка Дубки от шума мотора, бензиновой гари и своей дачи.

Вернее, когда он родился, эта дача уже была, и была бабкиной. А еще вернее, когда — то, черт — де когда, получил здесь шесть соток дед. Поставил сборную хибарку, потом умер. С тех пор дача бабкина, и Митя живет на ней каждое лето, естественно, вместе с бабушкой. Родители же только «наезжают» по выходным, в лучшем случае на неделю — полторы во время отпуска.

Раньше здесь было здорово. Ребят знакомых полно. Все на великах. Гоняли они по линиям поселка и окрестностям до темноты. И вдоль леса, и через лес по просеке до соседних дач, и на запруду на пляж, и по шоссейке через другой лес до самой трассы на Москву. Только в Зараево не совались, всегда объезжали стороной, там местные, на них нарвешься — мало не покажется.

Теперь все не так. В поселке — пустота. То есть бабки — дедки живут, в огородах копаются, картошку окучивают, прячут под полиэтилен огурцы, яблони унавоживают, а стоящих чуваков Митиного возраста — днем с огнем не найти. А что поделаешь? Стасик с родителями за границу укатил то ли на лето, то ли навсегда. Валерка «бананов» за год нахватал. Чтобы в следующий класс перейти, весь июнь в Москве просидел., бегал в школу к учителям двойки свои отрабатывать. Сейчас уже июль, но он так и не приехал, только два раза на выходные с родителями. Говорит, разве что в августе, когда у матери его отпуск, на недельку — другую заявится. Даже Вадика нет, вообще непонятно почему. А Ташковы, Серегины родители, дачу тут вообще продали.

Есть еще новые, те. Что по другую сторону шоссейки на бывшем заболоченном лужке коттеджи построили. Но у них своя компания. Держаться особняком. Родители на крутых тачках приезжают, детки на драндулетах с мотором катаются. А на всех старых дачников не то чтобы свысока смотрят, а как бы вообще не смотрят. Живут себе и живут. И тусуются также — с той стороны шоссе за заборами.

Короче, тоска. Нет никого., потому что Васечка с Тасечкой не в счет. Хоть и под самым боком, толку с них, что с козла молока. Таська — на год младше и не от мира сего. Дылда, на голову выше своего старшего братца, и ноги, как у взрослого мужика. Сороковой размер — лыжи, а не ноги. Васечка — Митин ровесник, но скучный человек. Все больше дома на даче сидит, с участка — только на запруду да за покупками в магазин, а если куда — то еще, то с родителями. И так каждое лето было, пока им с Таськой в этом году папаша не купил драндулет.

Хороший драндулет, как у тех, что за шоссейкой. Четырехколесный мотобайк, то есть, по — нашему, мотоцикл на черырех колесах. Ну да хоть горшком обзови, а все равно драндулет — он и есть драндулет. Или, по — Митиному, драндул. И теперь на нем то Тасечка, то Васечка, то оба вместе целыми днями гоняются. Только Мите — то что? А ничего. Как были для него соседи чужими людьми, так и остались.

А вот были бы они как все, ну, как Стасик, Вадька, Валерка, тогда он, Митя, им бы их драндулет в полчаса наладил. Ну не в полчаса, так за час, зато навсегда. Если что не так, к Петровичу бы сбегали. Вон его дом с краю. Отовсюду видать, и если что кому потребуется — всегда к Петровичу. Самый нужный тут человек. И не в дерене, и не дачник, а все у него есть, потому что сам по себе — фермер. И ведь Васька — то тоже к нему бегает, хотя и по другой статье, а помощи попросить насчет драндулета никак не допетрит.

Вот и возятся они с Таськой уже второй день. Ну, их дело. Эх, сейчас бы ему эту машинку, уж больно педали тяжко идут. Сырнички с молоком после обеда — перебор. Но он им не завидует, нет. Он вообще никому не завидует. Это его принцип. Он независтливый человек.

А пилить — то еще изрядно, по лесной шоссейке до трассы и там через мост, да в объезд проселком до Зараево и перед самым финишем в горку. Никогда бы туда не поехал, кабы не день рождения. Собственный, можно сказать. Лучший праздник. Осталось — то всего три недели, и хочется, чтобы удался. А для этого и надо ехать в Зараево — там телефон. А по телефону он свяжется с Беном и Тошкой. И тогда еще можно будет спасти лето. Одним, двумя днями, но можно! Будет что вспомнить…

Но педали крутить после такой еды все равно тяжело. Да еще по жаре. Слава богу, хоть шоссейка лесом пошла. После Зараево — сразу на речку.

К пригорку перед Зараево Митя приехал весь мокрый, хоть выжимай. А пригорок немаленький, и не то чтобы очень крутой, но длинный и ухабистый. Ну да ничего, на велике восемнадцать скоростей, пощелкав переключателями, он подобрал нужную комбинацию и закрутил педали в два раза чаще, зато легко. Так и пополз, а сзади уже слышался гул. Он крутил педали и полз, а гул превращался в рев, и он уже знал, что это за рев, и даже знал, что сейчас произойдет. И произошло, все так и случилось, как раз посредине подъема на пригорок его обогнал драндулет с Тасечкой и Васечкой, лихо скачущий на больших дутых шинах по неровной дороге. Что в гору ему, что с горы — прет как танк. Все — таки в этот момент Митя слегка им позавидовал.

Когда он наконец добрался до самого верха пригорка, с носа и бровей соленым градом падали теплые капли, а от драндулета с Тасечкой и Васечкой давно уже след простыл. Пыль, правда, еще не осела, но даже тарахтения этой чудо — машины Митя нигде не слышал. Не давая себе передыху, сгоряча, он еще поднажал на педали и в два счета проичался по узкому извилистому переулочку между невысокими заборами. Вылетел на главную улицу села, круто повернул налево и еще через сто метров оказался на маленькой площади, где стоял продуктовый магазинчик — приземистая коробочка из стекла и бетона, там же рядом палатка со всякой дребеденью — от шоколадок до сигарет, еще один магазинчик, где торговали хозяйственными товарами (гвозди, стиральный порошок, лампочки), почти никому не нужный ларек с книгами, газетами, календариками, ручками и прищепками для белья, и наконец у глухой боковой стены продуктового магазинчика нужный ему телефон — автомат. Кстати, бесплатный. Набирай и звони.

Подле автомата людей, к счастью, не было, но зато на противоположном конце площади Митя увидел Тасечку и Васечку, тоскливо — озабоченно суетящихся у молчаливо — бездвижного средства передвижения.

«Заглох!» — про себя нехорошо позлорадствовал Митя и не смог сдержать кривоватой улыбочки.

Он быстро зарулил за магазинчик, прислонил велосипед к шершавой бетонной стенке, на которой въевшаяся серая пыль постепенно замещала облупившуюся желтую краску, нырнул под крышу кабинки и набрал номер телефона квартиры Алеши Беньяминова, своего лучшего школьного друга. Как назло того не оказалось дома. Об этом Митю оповестила Лехина мамаша.