Читать книгу "Формула первой любви - Светлана Лубенец"

— Ладно, поняла, — усмехнулась она. — Полтарелки супа налью. У нас сегодня свежие щи. Я знаю, ты любишь. И больше ничего не клянчи!

Обрадованный Пономаренко мгновенно подсел к столу и даже принялся нарезать хлеб.

Они с Людой состояли в близких приятельских отношениях, потому что с рождения жили бок о бок в соседних квартирах. Они лепили куличики в одной песочнице, посещали одну группу детского сада, регулярно ходили друг к другу на дни рождения и даже три первых учебных года провели за одной партой. В пятом классе им пришлось расстаться, потому что все классы их параллели переформировали в другие в зависимости от способностей учащихся. Люда теперь грызла гранит науки в «А» — самом сильном классе с дополнительной физико-математической подготовкой, а Пономаренко — в «Г» — обычном, общеобразовательном. Люда часто решала за Вову задачки по геометрии и физике, примеры по алгебре, помогала с информатикой и даже иногда чертила чертежи. Пономаренко, гуманитарий душой, писал за нее сочинения по литературе, рефераты по истории и иногда переводил английские тексты. Они были довольны друг другом и считали себя почти родственниками.

Когда Вовина тарелка опустела, он сладко зажмурился и сказал:

— Щи у вас, Людка, супер! Моя маман такие не умеет варить. Кастрюлю бы съел!

— И не надейся! — усмехнулась Люда и на всякий случай убрала от него подальше тарелочку с хлебом.

— Да это я так… к слову… Я тебе сейчас за эти щи такую новость скажу: умереть — не встать!

— Да что ты там скажешь, — отмахнулась от него Люда, составляя тарелки в раковину. — Все твои новости у тебя на лице написаны. Небось «четвертак» по физике отхватил? За те задачи, что вчера решали?

— При чем тут физика с дурацкими задачами, когда Сеймура к вам в класс переводят!

— Как это переводят? — удивилась Люда.

— Так это! Для исправления!

Новость, которую так торжественно поведал Пономаренко, действительно оказалась до того сногсшибательной, что от нее вполне можно было умереть и не встать.

— Ты хочешь сказать, что Сеймур Исмаилов будет учиться в нашем классе?

— Именно это я тебе уже и сказал!

— Ничего не понимаю… Как же он с нашей математикой справится?

— Ну… не знаю… Как-нибудь справится… А если не справится, может, перестанет выпендриваться! У нас он считает себя самым крутым, а у вас его мигом пообломают! Один Влад Кондратюк чего стоит!

— И все-таки непонятно… Почему его переводят?

— Я же сказал: для исправления! Достал уже всех! Похоже, что на прошлом педсовете решили провести с ним такой педагогический эксперимент.

— А если он не согласится?

— Да кто его будет спрашивать! Не согласится — из школы вообще вышибут!

— Слушай, Вовка, а что он такого сделал, чтобы из школы… ну… как ты говоришь, вышибли?

— Вообще-то, не знаю. Только по его персоне даже специальное родительское собрание проводили и что-то там решали, представляешь?

— Ну и что твои родители говорят?

— В том-то и дело, что ничего! Молчат! Рыбами! Говорят, не моего ума дело!

— Ну а ты?

— А я не дурак! Я говорю, если вы мне не скажете, что он натворил, то я по нечаянности тоже могу такое же сделать, и вы же будете виноваты, что не предупредили!

— А они?

— А они глаза выпучили и сказали, что у меня ума для этого не хватит и повода не будет.

Растерянная, Люда даже забыла, что кормить Пономаренко больше ничем не собиралась. Она навалила ему полную тарелку макарон с сыром, чему он несказанно обрадовался и тут же принялся уплетать их за обе щеки.

— Неужели ничьи родители вашего класса так и не проболтались?

— Представь — ничьи!!

— Да что же он мог такого ужасного натворить? — удивилась Люда, вяло ковыряясь в тарелке с макаронами. У нее совершенно пропал аппетит.

Сеймур Исмаилов был очень красивым парнем, с особенной, соответствующей его имени и фамилии восточной внешностью. Он напоминал Люде сказочного сына падишаха или, на худой конец, визиря из «Тысячи и одной ночи». У него были удлиненные, густо-вишневого цвета глаза, прихотливо вырезанные яркие губы, смуглая матовая кожа и шапка иссиня-черных, густых и блестящих волос до плеч. Все девчонки их параллели сохли по Сеймуру и падали ему под ноги осенними листьями. Исмаилов не обращал на них внимания, не глядя проходил мимо. Рядом с ним ни разу не видели ни одной девчонки. Но они тем не менее надежды пройтись с ним рядышком хотя бы по школе не теряли.

Конкуренцию Сеймуру составлял только вышеупомянутый Людин одноклассник Влад Кондратюк, голубоглазый гигант с темно-каштановыми глянцевыми кудрями. Он тоже нравился многим девчонкам, но яркая экзотичность Исмаилова притягивала больше.

— Ну… Вообще-то у Сеймура отвратительные отношения с нашей классной, Элеонорой, — сказал Пономаренко. — Совершенно непонятно, на какой почве. Они все время цапаются. Кто кого больше ненавидит, я даже тебе и не скажу. Он ей хамит, дерзит и чуть ли не посылает в разные места. Она иногда не выдерживает и тоже срывается. Честно говоря, слушать их обоих противно!

— Подумаешь, с классной не сошелся характерами! Это, Вовка, явление довольно распространенное. Мы от своей Антонины тоже не в восторге! А Румянцев даже клялся, что, как только девять классов закончим, он ей на выпускном прямо в шампанское мышьяку подсыплет.

— Мышьяк — это ерунда! Детский сад! Где он его достанет? А у нас вот что недавно произошло! Представь, приходит Элеонора на урок и говорит, что все контрольные тетради, в которых мы диктант из РОНО писали, пропали и нам придется диктант переписывать. Мы сначала обрадовались, потому что все ошибки уже обсудили, в учебники посмотрели и явно написали бы лучше. А она заявляет, что текст и задания будут другими. Тут уж мы стали возмущаться и требовать объяснений, куда делись наши тетради.

— Ну! А она?

— А она говорит, что на нее в подъезде напал кто-то… ну… Вроде маньяка… И сумку с диктантами отобрал. Представляешь?

— Странные нынче маньяки пошли, — улыбнулась Люда.

— Ну! И мы ей про то! А Исмаилов ядовито так и говорит: «Может, он у вас теперь еще и выкуп требует в размере десяти тысяч кусочков мела?» Мы так и покатились со смеху… А она вся покраснела, закричала, что никто не смеет так с ней разговаривать… И все такое…

— А Исмаилов?

— А Исмаилов возьми да и скажи: «Не верьте ей, ребята! Она наверняка на наши диктанты борщ пролила, а бедному маньяку теперь за нее отдувайся!» Ой! Что тут началось! Элеонора завизжала, чтобы Исмаилов класс покинул и без матери не являлся, а Сеймур с таким понтом вышел, что чуть дверь с петель не снес!

— А диктант переписали?

— Пока нет, но директриса приходила, лекцию о нормах поведения в школе прочитала и сказала, что еще перепишем, как миленькие.