Читать книгу "Сапфир - Вероника Мелан"

Крепкая, спортивная, подтянутая. Прежде чем взяться за разбор вещей, Лана долго крутилась перед зеркалом спальни, стоя в одних плавках, водила пальцами по длинным белокурым волосам, придирчиво присматривалась к себе.

Блондинка. Кареглазая. Достаточно высокая, но не дылда, даже на каблуках. Изящная шея, тренированные руки и плечи – любительница активного отдыха, – округлая небольшая грудь с коричневыми сосками, плоский живот, длинные ноги. Бедра широковаты – что есть, то есть. Интересно, сможет она соперничать с местными красавицами за внимание парней или же, прежде чем обретет на новом месте уверенность, наживет пару комплексов? Нет, это вряд ли. Она не модель, но почти. А кто придирается, идет лесом – в Ла-файе нужно наслаждаться жизнью, а не комплексовать.

В чемодане отыскалось немногое: пара светлых брюк, несколько мятых блузок, три юбки – слишком плотных для здешней жары, – один сарафан и пара закрытых туфель-лодочек. Не густо. Похоже, на Четырнадцатом, откуда она недавно прибыла, погода не баловала. И да, сарафан бы для предстоящей прогулки подошел, однако утюга в кладовой не обнаружилось (еще плюс один к списку покупок), и потому пришлось одевать то, что она недавно сняла, – белую полупрозрачную кофточку и коричневую юбку-карандаш. Позже она решит, куда поставить так же привезенные с собой три книжки (не успела прочитать?), мягкую подушку с вышивкой и обнаруженный на дне свой собственный черно-белый портрет, заснятый неизвестным ей теперь фотографом.

Фото удачное – решила оставить.

В тот самый момент, когда Лана решила, что чемодан пуст, закрыла его на замок и поставила ребром, что-то скользнуло по обшивке и тихонько стукнуло о жесткий борт, – пришлось открыть замок еще раз.

Находка ей не нравилась. Совершенно.

Черная картонная коробка; внутри, утопленный в поролон, прозрачный шприц; в шприце жидкость. Игла зловещая, короткая, а сверху на клочке бумаги записка: «Восстанови память». Написано от руки; рядом символ змеи.

Лана смотрела на находку так, как смотрят на черную метку, – с одеревеневшим позвоночником и застывшим сознанием, а еще с неприязнью от того, что что-то сумело испортить солнечный день. Не облако, не дождь, не хамский тон одного из прохожих и даже не сворованный в толпе из сумочки кошелек. Коробка казалась ей чем-то хуже – стальной цепью, которая вдруг протянулась назад во времени и зачем-то соединила ее с прошлым. А с прошлым соединяться не хотелось. Она не могла сказать, почему, но интуитивно не желала его помнить, и потому еще минуту назад так радовалась тому, что, наконец, свободна. От кого, от чего? Не желала помнить. А теперь должна…

«Не должна. Выбрось ее в мусорку и забудь. Вон, хоть в море…»

Нет, в море нельзя. Даже выдавить из шприца жидкость – а если там яд?

Или наркотики?

Она судорожно отсмотрела сгибы собственных локтей – затянувшихся проколов нет. На бедрах тоже. Куда еще колются наркоманы? Между пальцами ног? В плечи? В зад? Память молчала.

Она не наркоманка, нет…

«Интересно, кто писал записку?»

Ручка нашлась в сумочке. Дрожащей рукой, перевернув мятый кассовый чек, найденный там же, Лана быстро нацарапала два слова – «восстанови память». И выдохнула почти что с ужасом – почерк ее. Однозначно.

Солнечный день в ее сознании на несколько секунд померк. Все те же крики ребят за окном, все та же песня и шум прибоя, вот только мир вокруг вдруг сделался хрупким, сюрреалистичным, будто пляжники, океан и волны – всего лишь картина, а за картиной нечто темное, зловещее, покрытое пятнами плесени. И везде паутина.

Ужас. Ей представляется какой-то ужас.

Пришлось встряхнуться. Какая, к черту, разница, кто писал ту записку и почему приложен шприц? Она не хочет знать, что в нем набрано, она не желает понимать, зачем вообще взяла с собой эту ерунду. Нужно все выбросить – просто выбросить и забыть! Делов-то! У нее новая жизнь, новые планы, новое жилье и новое преотличное настроение. И ни одна ерунда – даже такая странная, как найденная в твоем же чемодане картонная коробка, – не сможет его испортить.

Это не она писала… Это кто-то подделал. И шприц подложил…

Да, это не она. Это какая-то дурацкая шутка!

И вообще – прочь из головы дурные мысли. В конце концов, она вправе решать, делать ей что-то или не делать? И она решила: «не делать».

Прежде чем выйти из дома, Лана бросила коробку обратно в чемодан (выбросит позже – пока даже ведра нет), а чемодан пинком задвинула под кровать.

Все, на выход – под солнечные лучи и навстречу соленому ветру.

Прибрежные лавки торговали все больше сувенирами: коралловыми бусами, ситцевыми шарфами – нежными, голубыми, как океанская вода, – декоративными морскими звездами, отделанными ракушками рамками для памятных фото, магнитами… Вот и кружки все, как одна, были глиняными, тяжелыми, с теснением на боку в виде фонтана на центральной площади и надписью «С курорта Ла-файя». Пить чай на балконе из такой не хотелось.

«Почему змея? И почему стоящая дыбом?»

Под полусонным взглядом продавца, рассматривая не нужную ей блестящую ерунду в виде тарелочек, черепашек с жемчужинами и воткнутых в ткань рыбок-брошек, Лана не заметила, как вновь соскользнула в мысли о найденной в чемодане коробке.

«Как змея может стоять дыбом? И что вообще такое «дыбы» – какая-то часть тела? Это лошадь может стоять на дыбах, но не змея…» И с какой целью она писала для самой себя то послание?

Разозлившись, что опять думает про записку, Лана оторвалась от созерцания бутылочек с разноцветным морским песком и подошла к продавцу.

– Скажите, а супермаркет где-нибудь поблизости есть?

– Рынок, – отозвался немолодой кудрявый мужчина, загорелый до состояния печной золы. – С фруктами.

– Нет, с продуктами. Нормальными.

Выпуклые глаза с загнутыми кверху длинными ресницами смотрели на нее осоловело и чуть удивленно; вращался под потолком допотопный вентилятор.

– С молоком?

Интересное сравнение.

– Да, с молоком, кефиром, йогуртами, колбасами, хлебом.

Удивительно, что ей приходится объяснять такие простые вещи, – неужели местные питаются только фруктами?

– Есть. Торговый центр. Но до него далеко пешком.

– А если не пешком?

– На автобусе. Четыре остановки.

Прежде чем покинуть лавку, Лана купила карту.

Семьсот двадцать два доллара – деньги она пересчитала еще дома. Теперь же, качаясь в заполненном в основном туристами автобусе, она размышляла, на чем стоит сэкономить в первую очередь. На всем, пока не найдет работу. Коммунальные платежи только через месяц, на продукты, если питаться скромно, хватит. С новой одеждой и необязательными вещами придется повременить – если только шорты… И купальник. Ах да, ей позарез нужен купальник – его почему-то не нашлось в чемодане. Не думала, что попадет на курорт? Скорее, была уверена, что не попадет – Комиссия, по слухам, такие города для переселения на постоянной основе предлагала редко. Но ей повезло.