Читать книгу "Альбертина и Дом тысячи чудес - Ян Штратманн"

Снаружи лил проливной дождь и сумерки окутывали всю местность мягким как вата, расплывчатым светом. Автобус прыгал по ухабам разбитой дороги.

— Хватайся за ванты, штормит! Дождемся мы или нет, когда эта жирная сухопутная крыса залатает здесь наконец-то все дыры?! — взревел Саладин. — В один прекрасный день кто-нибудь ухнется в такую вот дыру и приземлится в Австралии.

— Жирная крыса? Кто это? — Альбертина ухватилась рукой за капитанскую фуражку, которую нахлобучил ей на голову Саладин. Фуражка была ей слишком велика и сползала на глаза.

Саладин указал рукой на большой рекламный щит, где был изображен толстый, масляно ухмыляющийся человек с поварешкой в руке. Другой рукой он, подобно полководцу, указывал на широкую шоссейную дорогу.

— Фриденсрайх Болленштиль. Этому прожорливому хорьку принадлежит почти все в здешних местах. И якобы он намеревается проложить здесь шестиполосный автобан. Отвратительный тип, — сказал Саладин и сплюнул в открытое окно. — При этом вполне хватило бы того, чтобы он бочку смолы купил бы, и все. Зато эта дорога была бы в порядке…

— … и тогда никакого автобана никому здесь не понадобится, — довершила Альбертина его мысль.

— В самую точку попала! — подтвердил Саладин.

— А далеко еще до Вюншельберга?

— До какого Вюншельберга — Верхнего, Нижнего или Центрального? — поинтересовался Саладин.

Альбертина вытащила из кармана письмо, которое казалось ей таким чинным и солидным. До сих пор в ее почтовом ящике водилась только пыль да обитал один старый паук. Если туда что-то и бросали, то в основном письма с угрозами, пестрящие орфографическими ошибками, или маленькие свертки с бомбочками-вонючками — приветы от Яцци.

И тут вдруг пришло вот это письмо, самое настоящее официальное письмо, должностное письмо, как назвал его Тиль.

— Ты что, собираешься оставить нас здесь совсем одних, да? А ну, говори сейчас же! — вырвалось у него, когда Альбертина прочитала ему и Кнобелю вслух это послание. Тиль появился на свет на две минуты раньше Кнобеля, поэтому считался старшим и выступал от имени обоих близнецов. Он бросился на кровать и горько расплакался.

— Я не брошу вас тут одних! — пообещала ему Альбертина.

— Почему ты тогда не берешь нас с собой? — спросил Кнобель, которому было семь лет, два месяца, пять дней, шесть часов, ноль минут и двадцать четыре секунды, и поэтому он был младший.

— Потому что… — Альбертина запнулась. Надо ли раскрывать мальчишкам всю тайну? — Я ведь поеду без разрешения Раппельмайерши на это самое… — Она произнесла странное выражение по складам: — … На о-гла-ше-ни-е за-ве-ща-ни-я и самое позднее через два дня уже опять буду здесь, с вами. Если мы улизнем втроем, будет слишком заметно!

— А что если как раз завтра нас кто-нибудь захочет забрать? — Кнобель с тех пор, как он себя помнил, мечтал о том, что настанет день и парочка каких-нибудь симпатичных родителей заберет его и брата.

Альбертина смолкла. Так быстро все это не бывает, грустно подумала она. До сих пор что-то не нашлось никого, кто захотел бы усыновить сразу двоих сорванцов.

— Ты с ума сошел! В первую очередь вы нужны мне, куда это вы собрались? Ничего себе, в кои-то веки у меня появилась возможность глотнуть свежего весеннего воздуха, и вы сразу же решили смыться!

— Ну, возможность-то у тебя появилась, но никто тебе, между прочим, не разрешал ее использовать! — захихикал Тиль, но тут же умолк, потому что в комнату внезапно вошла Яцци.

Альбертина тогда рассмеялась, обняла мальчишек за плечи и пообещала позвонить, как только доберется до телефона.

А сейчас, в автобусе, она поднесла письмо к китайскому фонарику, который, раскачиваясь из стороны в сторону, висел у нее над головой.

— Вилла Вюншельберг! — сказала она. Это то место, где ей надо выходить.

— Что? Ты собираешься бросить якорь у виллы Вюншельберг? То еще местечко. Да ты отважная девчонка! Про эту виллу всякое болтают… — дальше Саладин уточнять не стал.

Раздался пронзительный длинный гудок. Альбертина повернулась на звук и увидела стремительно приближающиеся ослепительные фары, которые пронеслись слева вплотную к автобусу. Саладин рванул руль в сторону, и Альбертину швырнуло вперед, она ударилась прямо о плечо морского волка. Все предметы автобусного интерьера, включая Мэри Хиггинс, беспорядочно разлетелись по всему автобусу.

— Проклятые дорожные пираты, всех вас пора вздернуть на реях! Под килем вас всех протащить надо, как матросов, в наказание, кровожадные чертовы мурены! — закричал Саладин, выворачивая с обочины обратно на дорогу.

Альбертина обернулась. Задние фонари машины вспыхнули еще раз красным светом и пропали за поворотом. Автобус резко затормозил. Альбертина, ползая на коленях, нашла и расставила по местам все любимые вещицы Саладина, которые попадали на пол.

— Ну что, все игрушки на месте? — спросил Саладин и сплюнул в окно.

Альбертина кивнула, но коленки у нее по-прежнему дрожали от страха.

— Почему мы не едем дальше, Саладин? — Она посмотрела. в окно. Кругом расстилались мокрые от дождя поля. Впереди мерцали огоньки маленького городка.

— Мы у цели, матрос второго класса Альбертина. Отсюда идет дорога на виллу Вюншельберг. — Саладин указал пальцем на небольшую гору. На ее вершине темнели очертания какого-то большого дома. Саладин нажал на красную кнопку, и двери автобуса открылись.

Альбертине гораздо больше хотелось остаться на борту, чем лезть в это хмурое море дождя и асфальта.

— Никогда не трусь и не сдавайся, маленький матрос. Держи хвост пистолетом и грозно смотри на тех, кто попытается остановить тебя!

— Я так и буду делать, Саладин. А вам я желаю внимательно смотреть на шоссе — дорожных пиратов всюду много. — Альбертина спрыгнула по ступенькам — раз-два-три, и она на земле.

Снова взревел мотор, и дверь с шипением закрылась.

Альбертина еще раз помахала рукой.

— Саладин, Саладин! Так что там болтают про эту…

Но Саладин уже на всех парах удалялся, и аварийный противотуманныи клаксон то и дело весело гудел. Через секунду автобус уже исчез за поворотом.

Альбертину отчаянно ищут

Только за обедом обнаружилось, что Альбертины Шульце нет. В том, что Альбертина вот-вот явится, сомневаться не приходилось — это было столь же очевидно, как звук гонга ровно в девять вечера: «Отбой!» Так считала руководительница приюта. Выполнение домашних заданий под контролем воспитателей, добровольные спортивные занятия — добровольным в них был только выбор между волейболом, бегом на длинные дистанции и гимнастикой — все это давно уже было позади, но Альбертина так и не появлялась. Давно уже отзвучал и звук гонга — никакой Альбертины по-прежнему не было.

Раппельмайерша, властительница над «Домом детского счастья», посмотрела на часы, которые болтались у нее на шее на золотой цепочке. Если эта малявка Шульце отправилась в путь прямо после завтрака, то ее ведь могло занести уже очень далеко!