Читать книгу "Горькая брусника - Наталья Медведская"

То, что Алёна моим визитам не рада, я сообразила не сразу. Во время наших редких встреч сестра сухо отвечала на вопросы, рассеянно теребила в руках бумажные салфетки и откликалась невпопад. На квартире она жила одна, будущий супруг время от времени навещал её. Если я заставала Вадима у сестры, то буквально кожей ощущала её недовольство. Тогда старалась максимально сократить визит и торопливо убраться восвояси. Будущего родственничка я сильно раздражала, наша антипатия друг к другу оказалась взаимной. И если я скрывала это, то Вадим не считал нужным. Он мог высказать нелицеприятное мнение о моём внешнем виде, прическе, уме. Мужчину просто бесила моя привычка пританцовывать при первых же звуках красивой мелодии. По-моему, рядом с ним я просто тупела, боясь сказать лишнее слово. Чтобы лишний раз не встречаться с избранником сестры, взяла за привычку сначала ей звонить. Всё чаще в ответ раздавалось: «Извини, занята, перезвоню, когда освобожусь». И не перезванивала. Я обижалась и старалась эту сладкую парочку тревожить как можно реже.

Домой я ездила часто. Мама всегда подробно расспрашивала меня об Алёне. Она была уверена, что её ненаглядная девочка вовсю опекает и помогает мне. Я не хотела расстраивать маму и бодро отвечала: «Всё просто замечательно». Нужно отдать должное сестре, изредка она и вправду помогала – отдавала свои вещи, подкидывала деньги на мелкие расходы.

В начале моего третьего года учебы Алёна купила квартиру и позвала меня отметить это радостное событие. Я прискакала по указанному адресу с тортиком в руках. Дом, в котором сестра приобрела квартиру, находился почти в центре города, в старых застройках. Я вошла в тенистый, уютный двор. Звуки большой, шумной улицы, запруженной автомобилями, сразу исчезли. Время здесь застыло, даже воздух казался другим. Там едкий запах автомобильных выхлопов, горячего асфальта, потных тел, а тут тишина. В тени огромных платанов расположились старинные чугунные лавочки, песочницы с грибками и качелями. И не поверите: пели птицы, ну или чирикали, но так замечательно. Я поднялась на четвертый этаж пятиэтажного дома. Мама родная… какие высокие потолки в подъезде. На мой звонок дверь открыла Алёна, в коридор из комнаты выглянул Вадим. Сестра обняла меня, он дружелюбно помахал рукой. Хотелось протереть глаза, раньше меня так никогда не встречали. Алёна торжественно провела по всей трехкомнатной квартире. Большие светлые комнаты были полупусты, но на окнах уже висели светло кремовые шелковые шторы с ламбрекенами, на потолке хищно изогнула стальные лапы дорогущая люстра.

– Ну как? – Алёна нетерпеливо дернула меня за руку.

– Блеск, шик, красота! – ответила я словами Эллочки-людоедки1.

– Полюбовалась и хватит. Пора к столу.

Вадим подтолкнул нас в сторону кухни.

Стол ломился от закусок. Будущий родственничек открыл бутылку шампанского и наполнил бокалы. Я стараюсь не пить, к сожалению, приняв на грудь, перестаю себя контролировать. Не подумайте, что лезу в драку, выясняю отношения или пристаю. Нет. Просто из меня так и прут неудобные вопросы и дурацкие рассказы. Я держалась, сколько могла. После четвёртого бокала, придерживая голову рукой, сфокусировала взгляд на Вадиме и осведомилась у него:

– Ну, теперь то вы поженитесь или продолжите жить порознь?

Сестра покраснела и закашлялась.

Веденин разозлился:

– Ты первая узнаешь, не волнуйся. Мы не торопимся. Не хотим надоесть друг другу. – Он повернулся к Алёне. – Правда, солнышко?

Она кивнула и опустила голову. В её глазах я успела заметить горечь и сожаление. И тут меня накрыло… Медленно обвела взглядом холёное лицо несостоявшегося родственничка, живописные волны волос на голове, ухоженные руки, рубашку, застегнутую на всё пуговички, узкий галстук, запонки в тон наряда, и поинтересовалась:

– Сколько ты времени тратишь на причёску? Чем завиваешь кудри, подскажи, воспользуюсь твоими советами.

Я догадывалась, что Вадим обожает свою внешность и уделяет себе любимому много времени, но как всякий уважающий себя мужчина ни за что в этом не признается. Он дёрнул плечом и неожиданно визгливым голосом сказал:

– Убедилась, Алёнушка, насколько твоя сестричка не воспитана. В нормальный дом её нельзя пускать, опозорит!

Я сжала зубы и стала считать про себя, не слушая дальнейшее бухтение себялюбца в мой адрес. А память услужливо подбрасывала воспоминание за воспоминанием.

Вот Вадим критически осматривает мой наряд и небрежно бросает: «Настя, моветон носить копеечные джинсы, лучше купить одни, но дорогие и добротные».

Будто не знал, что у меня нет денег. Даже эти дешевые джинсы у меня единственные. Одежда для занятий танцами отнимала большую часть моих скромных доходов. В другой раз Веденин критикует мою прическу, она показалась ему слишком мальчишеской.

– Настенька, сейчас прекрасно наращивают волосы. И даже с твоими негустыми лохмами что-нибудь сделают, только обратись к хорошему мастеру. А ещё тебе лучше носить юбки и платья, тогда хоть какая-то женственность появится.

Конечно, мне до Алёны далеко, но я не уродка и мне не нужны чужие наращенные космы.

– Ты должна научиться помалкивать, тогда сойдешь за умную, и прекрати дрыгаться под идиотскую музыку. И выпрямись, сидишь, как клуша, – сыпал он замечаниями, застав меня у Алёны в гостях.

Сидеть клушей я не могла, у меня ровная спина: осанка выработана долгими годами тренировок. А разговаривать с ним всегда было трудно. Он выворачивал любую сказанную мной фразу на свой лад и выставлял перед сестрой идиоткой. Только ради Алёны и родителей я терпела этого лощёного типчика и держала язык за зубами.

– Первый раз встречаю девушку, не умеющую пользоваться косметикой, на тебя второй раз без слез не взглянешь, – заявил он однажды при встрече, мгновенно испортив мне настроение.

А я редко использовала косметику из-за аллергии. Берегла кожу, театральный макияж всякий раз вызывал жуткий зуд и раздражение. Только недавно я обнаружила безопасные для меня тени и тушь, но пользовалась ими нечасто.

Вот и теперь Вадим закончил поучительную речь и уставился на меня взглядом змеи.

– Искренне хочу помочь тебе, воспитание никому ещё не повредило.

– Не поздно воспитывать? Мне двадцать лет, – усмехнулась я. Меня подташнивало. Съеденный кусок торта упал в желудок камнем, а после «ласковых» слов Веденина никак не хотел перевариваться.

– Поумнеть никогда не поздно. – Он промокнул губы салфеткой. – Умных людей слушай и всё будет в порядке.

– Постараюсь, – покривила я душой. – Ещё раз поздравляю с покупкой. – И обвела рукой хоромы сестрицы. – Мне пора. Нужно готовиться к экзаменам.

***

На третьем курсе я ушла из общежития на квартиру. Так было удобнее заниматься, поднадоел шум и гам развесёлой общаговской жизни. На новом месте я прожила всего три месяца. Хозяйка квартиры приревновала меня к молодому мужу – пришлось срочно съезжать. Я пришла к Алёне с вещами. Сестричка встретила меня неласково.