Читать книгу "Быть может… - Вера Заведеева"

– Верка, окаяшшая девка, ты куда котенка дела? – послышался грозный голос Мамы-старой.

Рядом с ней лицемерно вздыхала соседка, тетка Тина, будто она здесь ни при чем.

– Не отдам! – уперлась внучка, прижимая к груди котенка.

Расправа была короткой. Соседка с котенком в руках убралась восвояси. Верка не плакала. Она будто застыла в своем первом непереносимом горе. До самого вечера просидела она на печке и не спустилась даже тогда, когда дед позвал ее в сарай собирать блестящие стружки, из которых получались красивые бусы.

Дня три сторожила Верка котенка у забора напротив соседского крыльца. Наконец из-за приоткрытой двери высунулась белая мордочка.

– Кыс-кыс-кыс, – обрадовалась Верка, пытаясь просунуть руку через штакетину.

Котенок навострил ушки и засеменил к забору.

– Узнал! Узнал свою маму! Я же тебя спасла! – всхлипывала счастливая Верка.

Они спрятались за сараем и целый день играли там, скрытые высокими огуречными грядками. Котенок, разрезвившись, норовил сбить лапками гороховые стручки и бегал по грядкам. Верка – за ним. Их веселые догонялки заметила прабабка со своего наблюдательного поста на крыльце и тут же наябедничала Маме-старой:

– А твоя Верка носится как угорелая и топчет грядки! Вот, полюбуйся-ка, – хихикала зловредная бабка-Ежка.

– Верка! Опять котенка уташшила? Ну, я тебе сейчас! – рассердилась Мама-стара.

Одной рукой она схватила Верку за шкирку, другой – котенка и потащила верещащую команду к дому. А там… Там поджидал красный ремешок у двери.

Котенка вновь вернули соседке. Но Верка не сдалась. Целыми днями она высматривала его на соседском крыльце, но того, видно, из дома не выпускали. Она уже и не надеялась его больше увидеть. А вдруг соседка отвезла его своей белобрысой и вечно сопливой внучке, и та теперь играет с ее, Веркиным, котенком?! Но однажды за забором мелькнул знакомый дымчатый хвостик. Сердце у Верки будто задохнулось.

– Кыс-кыс-кыс! Миленький, хорошенький мой, подойди к забору! – молила Верка.

Но котенок, как-то сразу потолстевший, лениво прошествовал вдоль забора, скользнув по Верке равнодушным взглядом, и направился к своей миске с молоком у крыльца. Такого предательства она от него не ожидала. За что? Почему он ее забыл так быстро? Ведь она его любила больше всех на свете! Не ведала еще тогда Верка, что эти неразрешимые вопросы веками терзают сердца женщин по всему миру…

В ту ночь Верке снились страшные сны: Баба-яга, очень похожая на ее прабабку, грозилась поднять котенка в своей ступе в темное небо и сбросить его оттуда на землю. Верка в ужасе проснулась и заплакала:

– Мама-стара-а-а, я бою-ю-сь, хочу к тебе-е-е…

Веркина кроватка (прабабка теперь барствовала на печке одна) стояла впритык к большой никелированной кровати с блестящими шишечками, на которой спали дедушка и бабушка. Мама-стара протянула руку сквозь прутья кроватей и погладила Верку по голове:

– Спи, милка, спи. Не бойся, я с тобой.

Верка вцепилась в руку Мамы-старой как в единственное свое спасение. Дед что-то раздраженно проворчал. Невдомек еще было маленькой Верке, что у дедушки с бабушкой по ночам могут оказаться и другие хлопоты. Им тогда лишь чуть-чуть перевалило за сорок пять…

* * *

С той поры котята перестали существовать для Верки, даже самые хорошенькие и забавные.

История вторая. Коварная соперница

Прошло тридцать лет. Как-то сотрудница Верки, которую уже называли Верой Юрьевной, принесла на работу двухмесячного котенка. Эта женщина, Елена Николаевна, заядлая лошадница, кошатница и собачница, из тех, кто относится к животным значительно лучше, чем к людям, так нахваливала своего питомца, что Вера поневоле прислушалась: и к туалету-то он приучен, и «в подоле не принесет», и ест-то он мало, и ничего в доме не портит – одна благодать от него исходит.

«Да, – задумалась Вера. – Сын подрастает, хорошо еще собаку не просит… Может, взять ему котенка?» Елена Николаевна, будто подслушав ее размышления, взялась за Веру, проявив железную хватку дельца:

– Возьмите, не пожалеете, еще сто раз «спасибо» скажете… – совала она котенка.

– Да я не знаю, право, – мямлила Вера, не умевшая давать отпор настырным людям.

Котенок, черный как смоль, без единого пятнышка, с ярко-зелеными глазищами, успешно пережил дорогу до дома с тремя пересадками. Вера впустила нового жильца в квартиру и налила ему в блюдечко молока. «Вот еще задача, – размышляла она. – Кормить ведь надо животину. А в доме еще два мужика, которым только успевай метать на стол… как уголь в паровозную топку».

Сын обрадовался появлению нового товарища и пообещал сделать из котенка настоящего вратаря, а играть они будут теннисным мячом, благо коридор у них в квартире длинный. Так потом и случилось (бедные соседи с нижнего этажа!). Муж, придя с работы и увидев новое приобретение (до этого были еще ежик из парка и тройка суточных цыплят по пять копеек штука, один из них стал настоящим петухом, а остальные пали смертью храбрых в младенчестве), устроил Вере форменный разнос:

– Животное – это тебе не игрушка! Его кормить нужно, и не жареной картошкой, как меня, и с обратным процессом могут быть проблемы, и вообще-то блохи у них бывают. И когти они чешут обо что попало. Будешь сама вечно в драных колготках ходить!

Он еще долго пугал ее разными страшилками. Муж в детстве и сам был кошатником, все знал про их повадки и даже умел с ними «разговаривать». Он быстро определил, что котенок – дама (как же это сотрудница опростоволосилась?), и проблем с котятами не избежать. На всякий случай решили котенка изолировать от любых его собратьев. Сын предложил назвать котенка Лесей (раз уж досталась нам девица) в честь своей первой любви в средней группе детского сада.

* * *

Итак, стали они жить вчетвером: папа, мама, сын и кошка Леся. Вскоре у кошки проявились симпатии и антипатии к своим сожителям: Леся с удовольствием «стояла на воротах» (сын в ту пору занимался в футбольной секции), ловила в прыжке мяч и лазила за ним под мебель. Светильник в коридоре пришлось убрать. Вера кормила Лесю антрекотами, отрывая от себя (надо худеть!), и убирала за ней их последствия. Леся благосклонно позволяла ей ухаживать за собой, но при этом демонстрировала Вере такое презрение, что той становилось временами не по себе. «Вот зараза неблагодарная!» – думала она. Но Леся, будто читая ее мысли, отвечала на это наглой ухмылкой, глядя на нее, как вздорная барыня на прислугу.

Мужа Веры Леся просто обожала, особенно когда он был в состоянии подпития. В его отсутствие она ласкала его домашние тапочки, обнимая их лапами и катаясь по полу. Она встречала его у двери, подбегая к ней еще тогда, когда ее кумир только загружался в лифт. Она терлась об его ноги и трепетно заглядывала ему в глаза, пребывая в полуобморочном состоянии сбывшегося счастья. Пока он раздевался, умывался и ел, она сидела в сторонке и не сводила с него влюбленных глаз. Потом они вдвоем растягивались на ковре и начинали мурчать дуэтом, доводя друг друга до полнейшего экстаза. После этого Леся заваливалась на спину, задрав лапы и приглашая партнера полюбоваться ее дамскими прелестями. «Ну и шлюха!» – удивлялась Вера.