Читать книгу "Город над бездной - Алина Борисова"

– Да что ж это ты, Ларочка, все в одиночку смеешься? – сидящий рядом Петерс лицо состроил заботливо-встревоженное. Ну а уж голос точно мог соперничать в серьезности с учебником вампирологии за третий класс, – ты поделись с друзьями. И нам приятно, и тебя до доктора не поведут.

– Да что тут скажешь, Петька. Чудо-город. Чудо-вампиры. Могли б и за нами какую чудо-колесничку прислать крылатую, чтоб бодрее мы спешили им свой чудо-долг отдавать. Из чудо-пальца. Или из чудо-вены? Что-то я за всем этим весельем прослушала: откуда кровь-то брать будут?

– Ну-у, – судя по тому, как хмыкнул Петерс, а так же сидящие рядом с ним Витька с Мариком, что-то не то я спросила, – а это, любовь моя, откуда дашь. Можно, конечно и из пальца. И из вены. Но самая сладкая кровь, она, как известно, по бедрам течет. По женским. Нечасто так, недельку в месяц. У тебя, кстати, щас как, не? – под неудержимый гогот приятелей голова его стала склоняться в сторону предполагаемого «объекта исследования». И получила сумкой по рогам. Известие о том, что он придурок, его нисколько не огорчило, а мои не к месту покрасневшие щечки весьма порадовали.

– Ну, нет так нет, я ж что, я ж только спросить, – Петерс был прирожденным паяцем, и удар сумкой по голове полет его разошедшейся фантазии в жизни еще не останавливал, – они ж ежели что, так и проткнуть могут, ты, главное, только попроси. Сделают. Своим чудо-пальцем. Или не пальцем. Но, главное – чудо! И потекшую кровь аж языками вылижут. Аки псы. Вон хоть светлейшую Александру спроси.

– О чем? – я аж поперхнулась. Светлейшую Александру о чудо-пальце? Да ее ж кондратий схватит от такой непристойности. И вряд ли уже отпустит.

– А что? – встрял в разговор Марик, – ты на нее взгляни: нарядилась, как для журнала сниматься, и сияет, как таз начищенный. Про чудо-пальцы явно в курсе, с собственного Перехода небось всё в подробностях… Потому и учителем стала, и классной заделалась, десять лет Перехода ждала, что б хоть с нами вновь на Гору. А там уже Он «Я ждал тебя, моя Александра, десять лет, не сходя с этого места!»

– А она ему: «ах, палец, палец! Ты его не отморозил? Он все еще действует? Десять лет ждала, никому не давалась!», – в тон ему продолжил Петерс, и вся галерка каталась, захлебываясь, и я смеялась со всеми, сознавая, как это гадко и пошло – говорить такое про пусть уже бывшую, но все же нашу классную руководительницу, которая десять лет нас учила, растила и пестовала.

Все это нервы. Что бы мы ни говорили, как бы ни бравировали. Нервное напряжение выходило из нас пошлым смехом и несмешными шутками. Все же мы ехали на Гору. Раз в жизни можно сюда подняться. Пока ты не видел Город – ты ребенок. Увидел, осознал, но не сломался, а, преисполнившись благодарности, и отдав ритуальный Долг Крови, вернулся к людям, чтобы не покладая рук трудится на благо свободных людей, в светлой надежде, что когда-нибудь, пусть не мы, но наши далекие потомки построят цивилизацию, хоть немного приблизившуюся величием к цивилизации вампиров. И если ты сумел осознать это там, на перевале, над Бездонной Бездной, разделяющей мир людей и мир вампиров, ты совершил Переход. Ты стал взрослым. По крайней мере, так нас учили. И, наверное, в этом была правда. Люди должны помнить свою прародину. И своих создателей. И глядя на потерянный рай, иметь мужество признать, что он более нам не нужен. Мы свободные люди, и мы в силах построить свой.

А вампиры? Ну, что лукавить. Я хотела взглянуть на вампиров. Хотя некоторые из них жили среди людей, помогая двигать цивилизацию к прогрессу, детям видеть их не полагалось. И дети их не видели. Был у них какой-то морок, и рядом пройдет – не заметишь. Считалось, что на неокрепший детский мозг встреча с живыми богами может подействовать разрушительно. Да вон хоть на Лизку мою глянуть: и не видала ни разу, а мозг разрушен. Да только на Горе такая встреча нам вряд ли светит, больше шансов встретить вампира в университете, или в каком НИИ, где они передовые проекты курируют. А на Гору разве что бездельники залетают, хлебнуть, так сказать, свежей и неразбавленной у романтических дурочек. Что ж не взять, когда дают?

Дорога была неблизкой. Пока мы, каждый по своему, предвкушали самое волнительное приключение юности, автобус натужно тащился мимо полей и поселков, временами пугая грозными гудками забредших на дорогу овец или коз. Машин встречалось не много. У нас вообще было не слишком-то много машин. Да и те, в отличие от вампирской чудо техники, были весьма далеки от совершенства. Даже поговорка была: «нет машины, которая не ломается, есть водитель, который не умеет ее чинить». Потому и водители были исключительно профессиональные и транспорт исключительно общественный. Ну или – для сельхоз работ и грузовых перевозок. Частные машины на улицах города можно было встретить едва ли не реже, чем настоящего вампира. Ну, в смысле, можно, конечно, но если постараться и поискать. Это те, которые на ходу. Стоящих мертвым грузом было значительно больше. Вот даже у нашего подъезда, сколько себя помню, стоял «Славич» соседа дяди Кости. А сам светлейший Константин все больше лежал под этим «Славичем», разложив вокруг себя все имеющиеся в наличии инструменты.

Зато на дорогах был простор и лениво паслись чьи-то гуси. До Горы Вампиров от родного Светлогорска тащиться было часа три, и мы успели и в окно до одури наглядеться, и в карты сыграть десяток партий и обсудить все, что только можно, в неподобающе интимных подробностях. Нас сжирало нетерпение. Чем дальше, тем больше, и все сложнее было выдумать тему для разговора или повод для шутки. И даже неистощимый юморист и затейник Петерс с каждой минутой становился все серьезнее, бросая в окно долгие взгляды и не замечая затянувшихся пауз.

Наконец мы все-таки дорулили. Долго и хлопотно припарковывались, не одна, чай, школа в мире. Кто-то уже уезжал, кто-то еще был на Горе, а мы только выгружались. И пытались понять по лицам тех, кто уже садится в свои автобусы, как оно там? Осознали? Прониклись? Разные были лица. Сложно было понять. Я – так не поняла, честно могу признаться.

Светлейшая Александра торжественно построила нас и повела к воротам. Там нас строго проверяли по каким-то спискам, и на какой-то миг стало по-глупому страшно, что меня в нем нет, и все пройдут, а я отправлюсь домой. Я в нем была. Мы все в нем были.

И начался подъем. Древняя Лестница Завета, с ее вытертыми тысячами ног каменными ступенями, уходила в самое небо. Так нам всем казалось, пока мы бодро шли по ней, поднимались, ползли, тащились… и, наконец, взгромоздились на последнюю, тысяча невесть какую, ступеньку, чтобы замереть… А что, собственно, замирать? Каменные скамьи по кругу, в центре – фонтан красы неброской, явно не вампирами деланный. За кустами белеют аккуратные одноэтажные домики, весьма земной конструкции, к ним ведет широкая ровная дорожка.

– Присаживайтесь, отдыхайте, можно умыться и попить, – соткался сей старец из воздуха, или просто терпеливо ждал за кустиками, покуда мы глазки в кучку соберем и языки во рты затащим, было глубоко не важно. Важно было, что можно умыться, попить, отдохнуть перед неизбежной встречей с прекрасным. И то, что старикан не вампир. Обычный старикан, человеческий. Хоть и вида весьма благообразного, и одет очень строго и как-то подобающе. К месту и к случаю, так сказать. А вампиры – они стариканами не бывают. Они ж бессмертные. Ну, или почти бессмертные. Но по любому – вечно молодые.