Читать книгу "Ночной поезд - Эмили Барр"

– Любой, – уточнила я, пожалуй, неестественно поспешно.

Сэм взял свою чашку с чаем в другую руку и обнял меня за плечи. Я крепко прижалась к нему. Он большой, как медведь, широкий, но не жирный. Это в нем мне всегда нравилось. Пусть мне претит быть женщиной, нуждающейся в заботе большого сильного мужчины, я все же наслаждаюсь его массивностью.

– Ты помнишь, что сегодня приезжает моя приятельница? – спросила я. – Та, с которой я познакомилась на пароме.

– О да. Ты говорила. Как ты сказала, ее зовут?

– Айрис.

– Ну да. Айрис.

Он этого не одобрял. Ему не нравилось, что кто-то еще входит в нашу жизнь. У нас, в общем-то, нет друзей. Я пригласила Айрис именно потому, что хочу это изменить.

– Но мы вроде бы в первый раз за долгое время решили расслабиться, – произнес он. В его голосе сквозила нервозность. – Ты ведь знаешь. Приятно отвлечься от постоянных серьезных разговоров. Мы построили планы, а судьба рассмеялась нам в лицо. – Я приготовилась выслушать тираду о том, что ничто не происходит без причины. – Ничто не происходит без причины, – продолжил Сэм. – И я думаю, все это случилось для того, чтобы сблизить нас, и еще потому, что, возможно, где-то там, в Китае, живет ребенок. Или в Гималаях, как ты всегда говоришь. Ребенок, который в нас нуждается. Вот что предначертано, я уверен.

– Ты только что превратил непринужденную беседу в серьезный разговор.

– О! Прости.

Я глубоко вздохнула:

– Ничего страшного.

Он произносил эту маленькую речь уже сотни раз и, вероятно, был прав. Возможно, бесплодие и все прочее обусловлено какой-нибудь необъяснимой причиной. Быть может, и есть некий ребенок на горном склоне в Непале, которому судьбой предназначено стать нашим. Но мы не в состоянии позволить себе сесть в самолет, чтобы отправиться туда и это выяснить. Даже «Виза», международная платежная система, которая ссужает деньгами всех подряд, отказывается субсидировать наши дальнейшие приключения.

Сэм прав: я всегда толкую о Гималаях. Я всегда стремилась туда поехать – снять домик на горном склоне и жить долгие месяцы на свежем бодрящем воздухе, гулять, смотреть и просто существовать. Я бы сделала это хоть завтра; но даже тогда, когда у нас денег было больше, чем мы успевали тратить, я так туда и не поехала, потому что моему мужу это пришлось бы не по вкусу. Он всегда отговаривал меня в пользу того, что он называл «приличным отпуском».

Возможно, мой малыш и в самом деле ждет меня там, но я не могу попасть к нему. Мысль об этом приводит меня в ярость.

– Я люблю тебя, – проронил Сэм. – Пусть у нас нет денег и никакой ребенок нам не светит, но я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – поспешно заверила его я.

– Лара.

Мы прижались друг к другу, чувствуя солнце на наших голых руках и на макушках, и продолжили глазеть на открывающийся перед нами вид и пить свой чай. Больше говорить было не о чем.

Мне хотелось пронзительно кричать, и порой я это делала. Время от времени я кричала изо всех сил, но только не тогда, когда Сэм дома. Когда он где-нибудь поблизости, я загоняю тревогу глубоко внутрь. Я не могла сказать ему что-либо даже близкое к правде, и потому, полагаю, он видит наш брак совсем не таким, какой он на самом деле. Сэм думает, что мы крепко любим друг друга, что мы побиты жизнью, но оптимистичны, готовы отправиться в новое путешествие – пусть непредвиденное, но от этого его цель становится лишь чудеснее. Муж уверен, что мы всегда будем вместе, здесь, в Корнуолле, за сотни миль от двух наших трудных семей. Он считает, что мы единое целое.

Я же предпочла бы развестись. Но сказать об этом никак нельзя. Втайне я радовалась, что нам не удалось родить ребенка. Вот только сердце моего мужа разбилось бы, услышь он об этом. В нашей совместной жизни не произошло ничего особенного: никто из нас не совершил супружеской измены, муж меня ни разу ничем не обидел, пусть он и невероятно раздражает меня своей угодливостью. Я догадывалась, что выхожу не за того человека, так что сама виновата и теперь нахожусь в тупике.

Интересно, что бы сказал Сэм, узнав, что я постоянно держу в голове план побега и что у меня всегда наготове упакованный чемодан, чтобы в любой момент отправиться в путь. Хотя и сбежать я хочу не от него, а от нашей жизни.

Я убедила себя, что малыш решит все наши проблемы, дав мне новый фокус и объект для любви. На самом деле я знала, что в жизни так не бывает. Ребенку повезло, что он так и не родился.

Полчаса спустя я громко рассмеялась, осознав, что выгляжу как самая безропотная домохозяйка в мире: я, одетая в фартук с оборками, вынула из духовки две половинки кекса с помощью специальных перчаток-прихваток с цветочным узором – дешевое подражание продукции дизайнера Кэт Кидстон. Я чувствую себя незваным гостем, вторгшимся в чужую жизнь. Я существо из научно-фантастического романа, облачившееся в земное тело, чтобы замаскировать свою истинную сущность. Внутри находится некто, кого Сэм едва ли знает. Это внутреннее существо уродливое и злобное, холодное, разочарованное и глумливое. Я старалась его прятать, потому что Сэм не заслуживает того, что неминуемо начнется, если оно сорвется с цепи.

Правда в том, что я не любила своего мужа. Совсем не любила. В удачное время он мне нравился. Я видела, что он гораздо лучше меня как человек, и это лишь усиливало мою неприязнь. Каким-то образом это также мешало мне его бросить. Я терпеть не могла чай, который он готовит: это просто теплое, водянистое молоко, приобретшее бежевый оттенок от кратчайшего флирта с чайным пакетиком. Когда я его пила, я внутренне передергивалась. Но я вливала его в себя, потому что после пяти лет попыток заставить мужа готовить чай так, как я люблю, сдалась.

Когда он назвал подъемный кран «железной штукой, которая все поднимает» с «хваталкой» на конце, мне захотелось с криком броситься обратно в Лондон. Я замужем за человеком, который называет зарядное устройство для телефона «втыкалкой», а пульт от телевизора – «штукой с кнопками для телика». Привычка, которая прежде казалась почти очаровательной, теперь выглядела настолько неестественной, что я была готова его убить. Приходилось вновь и вновь стискивать зубы, чтобы не выпалить лишнего.

В течение нескольких лет я предлагала в качестве отпуска горный туризм в Непале, однако Сэм, зная, что я хочу этого больше всего на свете, постоянно находил причины для отказа: ипохондрический синдром в виде больного колена, отвращение к высоте, недостаточная продолжительность отпуска для того, чтобы этот поход имел смысл. Он всегда подталкивал меня к пляжному отдыху: на Канарские острова или во Францию, хотя пляжи есть и у нас, а все они одинаково скучны. Мне нужны горы.

Две половинки кекса превосходно пропеклись. Это потому, что когда мы переехали из Лондона в Корнуолл, у нас еще были деньги и мы купили первоклассную плиту марки «Смег». Мы понятия не имели, что вскоре спустим все наши сбережения на три бесплодных попытки экстракорпорального оплодотворения. Знай мы это, я бы обошлась плитой на несколько тысяч фунтов дешевле, которая тоже прекрасно меня бы устраивала, разве что коржи выходили бы чуть менее упругими.