Читать книгу "Свободная от страха - Барбара Картленд"

Иоланда не была осведомлена о подробностях происшедшего. Как Питер мог поссориться с этим человеком настолько, что это привело к дуэли? Все обстоятельства их вражды были ей неизвестны, но она догадывалась, что причиной поединка послужила какая-нибудь женщина.

Брат ее был удивительно красив, элегантен и к тому же еще и молод. А маркиз уже приблизился к среднему возрасту, да и разгульный образ жизни раньше времени состарил его.

Поэтому очередная красотка из высшего света, естественно, предпочла молодого ухажера поблекшему ловеласу, и на этом, как говорится, пустом месте вдруг вспыхнула вражда. Каковы бы ни были ее причины, дуэль закончилась трагедией, и это означало, что теперь они с Питером должны уехать за границу, покинув свой дом, родину и друзей.

У нее самой близких друзей было совсем немного, но брат пользовался большой популярностью в кругах золотой лондонской молодежи. И ее сейчас удивило, что почему-то секунданты Питера не проводили его в загородный дом после дуэли.

Но для поиска ответов на эти вопросы уже не было времени. Ей нужно было спешно укладываться.

Уложив немногочисленные свои наряды, Иоланда перешла в спальню Питера, которая раньше принадлежала их отцу, и начала заполнять сундук его великолепно пошитыми у лучших лондонских портных сюртуками, разноцветными панталонами, гессенской обувью, изящными жилетами и огромным количеством тонких шейных платков.

На дне одного из шкафов она обнаружила несколько выпавших из карманов соверенов. И эта находка тут же вернула ее мысли к вопросу о деньгах. Ей подумалось, что им придется очень много тратить, живя во Франции, чтобы оплатить крышу над головой и ежедневное питание.

Но откуда у них возьмутся деньги в чужой стране? В ее шкатулке оставалось немного украшений, принадлежавших матери, которые Иоланда бережно хранила как память о ней.

Теперь она со вздохом мысленно приказала себе не быть такой эгоистичной и расстаться с ними ради облегчения судьбы Питера, которого так обожала их покойная мать.

И еще были золотые отцовские часы. Эта фамильная ценность представляла собой предмет наследственного майората, переходящий от отца к старшему сыну. Часы были подарены королевой Анной первому в их роду члену семьи, удостоенному титула баронета.

У девушки сердце сжималось от горя при мысли, что они тоже должны быть проданы, но в то же время, когда голодаешь, то к чему золотые часы, пусть даже они и являются семейной реликвией? По ту сторону пролива все их с братом прошлое уже не будет иметь никакого значения.

Закончив сборы, она нашла Питера в гостиной. Он стоял у раскрытой дверцы сейфа.

— А что случилось с маминой бриллиантовой брошкой? — спросил он. — Что-то я ее не вижу.

— Мы же продали ее в прошлом году, — напомнила Иоланда. — Разве ты забыл? Ты хотел купить новую лошадь. И еще тебе пришлось заплатить вперед за аренду столичной квартиры.

— Да, конечно, я забыл об этом, — откликнулся Питер. — Но все же, у нас осталось что-нибудь ценное? Есть хоть какие-то наличные деньги?

— Я уже все просчитала.

Иоланда наморщила лоб и начала отчитываться:

— Я сэкономила шесть гиней из денег, выданных тобою на хозяйство в прошлом месяце… и еще некоторую сумму наличными ты можешь получить, подписав чек в нашей местной лавке.

— Конечно, я собираюсь это сделать, — заявил Питер. — И надеюсь, что мой чек будет ими принят.

— О, Питер! А у тебя осталось что-нибудь на счету в банке?

— Ну не так много… — отозвался он. — Но мои друзья кое-что обещали мне положить на счет, прежде чем мы расстались в Лондоне.

— И сколько же? — поинтересовалась Иоланда.

— С тем, что было раньше, наскребется около пятидесяти фунтов.

— Но если мы задержимся во Франции, нам этого не хватит.

Она испытующе взглянула на брата, и Питер опустил глаза.

— Не знаю, сколько мы там пробудем, — глухо произнес он. — В Париже мы постараемся отыскать следы родственников нашей мамы.

— Но она же говорила, что большинство из них погибли под гильотиной во времена революции.

— Да, я помню, но все же семья Лятюр очень большая, и я надеюсь, что не всей нашей французской родне отрубили головы. А после того, как Бонапарт решил сам короновать себя и создать пышный двор, затмевающий прежние, представители «старого режима» будут опять у него в милости. И мы что-то сможем узнать о Лятюрах.

— А если они не примут Бонапарта? — спросила Иоланда.

— Какая нам разница? Лишь бы они приняли нас. — Неожиданно его лицо осветилось улыбкой. — Смотри веселее, сестрица! Дела не так плохи, как тебе кажется. Мне всегда хотелось побывать в Париже. Говорят, французские женщины опережают на три корпуса наших английских леди.

Иоланда горестно вздохнула. Как это было похоже на Питера, что в таких сложных обстоятельствах, когда им грозит опасность, он рассуждает о женской привлекательности.

Но она знала, что призывать его к здравому смыслу бесполезно, и занялась тем, что извлекла из сейфа и опустила в кожаный саквояж, который ее покойная матушка всегда брала с собой, когда отправлялась в путешествия, все ценное, что еще оставалось там.

— Мы должны оставить Гибсонам хоть какие-то деньги, — сказала Иоланда. — Иначе старикам придется побираться.

— Да, конечно, — согласился Питер, но ей стало ясно, что он об этом даже не подумал.

— А что будет с неоплаченными счетами?

— Пусть они полежат, пока я не возвращусь, — заявил Питер. Он нетерпеливо огляделся, явно считая, что они понапрасну теряют драгоценное время.

— Я позже напишу мистеру Клеймору, который по-прежнему будет управлять нашим поместьем, чтобы он не отвечал на запросы никаких кредиторов, а платил только по самым неотложным счетам.

«Чем он станет платить?» — хотелось Иоланде задать брату вопрос, но она сразу же подумала, что это окончательно испортит ему настроение. Поэтому она промолчала и выслушала без возражений его дальнейшие слова.

— Сейчас нам подадут завтрак, а как только Гибсон подготовит фаэтон и подаст его к подъезду, мы тотчас же покинем дом.

— А ты не думаешь, что лорд Безил уже послал кого-то за тобой? — с трепетом спросила Иоланда.

— Сначала он явится в мою лондонскую квартиру и там никого не найдет. Разумеется, он без труда узнает в Уайт-клубе мой загородный адрес, но я думаю, что мы его успеем опередить. — Нервы у Питера окончательно сдали. — Неужели ты хочешь сидеть здесь и ждать, когда меня арестуют?

— Нет! Конечно, нет! — воскликнула Иоланда с ужасом.

Она устремилась вверх по лестнице, чтобы забрать свой дорожный плащ и шляпку.

Апрель выдался на редкость теплым, но благоразумие подсказывало ей, что на море будет холодно, и теплый плащ, подбитый мехом, который так любила ее покойная матушка, ей, конечно, пригодится.