Читать книгу "Драконы Погибшего Солнца - Трейси Хикмэн"

Песнь Смерти звучала в сердце.

Патруль направлялся в долину, которая называлась Нерака.

В давно прошедшие времена Богиня Такхизис, Владычица Тьмы, заложила в южной части долины Краеугольный Камень, спасенный ею из взорванного Храма Короля-Жреца Истара. Этот Камень стал расти, впитывая в себя все Зло мира, которое давало ему жизнь. И превратился в Храм, огромный и ужасный; Храм великой, пугающей Тьмы.

Такхизис предполагала использовать его для своего возвращения в мир, из которого была изгнана Хумой Победителем Драконов, но путь ей преградили любовь и самопожертвование. Сумев все-таки сохранить свою огромную власть, она бросила мир в войны, которые почти разрушили его. Назначенные ею злобные Повелители, как свора диких псов, дрались даже между собой.

А тем временем появились Герои. Уверовав в себя, они обрели силу устрашить ее, победить и низвергнуть. Храм Такхизис в Нераке был разрушен, взорван ее собственным неукротимым гневом.

Стены Храма взлетели в воздух и дождем черных камней обрушились с небес в тот ужасный день, когда погиб город Нерака. Очищающий огонь поглотил здания проклятого города, сжег его рабовладельческие рынки и загоны для живого товара, его многочисленные караульни, наполняя кривые, путаные, подобные лабиринту, улицы пеплом.

За последующие полсотни лет исчезли последние следы города. Осколки камней Храма покрыли почву южной части долины Нерака, сверху их засыпало пеплом, и долго еще ничто не росло в этой местности. Последние признаки жизни занесло зыбучими песками.

Только черные валуны, останки Храма, оставались в долине. Вид их был ужасен, и даже командир патруля Магит, впервые увидев это зрелище, подумал про себя, что напрасно решил ехать этой дорогой. Он мог бы отправиться кружным путем, но это удлинило бы их путешествие на два дня, а он и так уже опаздывал, задержавшись на несколько дней (вернее, ночей) в городе для того, чтобы ознакомиться с новыми поступлениями в свой излюбленный дом терпимости. Теперь время надо было наверстывать, и он предпочел более короткий путь, пролегавший через южную часть долины.

Возможно, вследствие силы взрыва черная кладка, образовывавшая когда-то внешние стены Храма, приобрела кристаллическую структуру. Сформировавшись из песка, эти валуны не стали ни острыми, ни бесформенными. Это были огромные камни с гладкими, сходящимися под правильными углами гранями, похожие на черные кристаллы кварца, и высота некоторых из них в четыре раза превышала рост человека. Отражение, возникавшее на этих блестящих черных гранях, было столь искаженным и уродливым, что узнать его не представлялось возможным.

Люди из отряда Магита охотно присоединились бы к армии Рыцарей Такхизис, привлеченные как обещаниями богатой добычи и рабов, захваченных в битвах, так и жаждой убийства и грабежа, ненавистью к эльфам, кендерам, гномам, да и ко всем, кто был не похож на них. Эти люди, давно чуждые всякому доброму чувству, с изумлением смотрели на блестящие гладкие поверхности камней, на которых отражались их лица. Ибо эти лица, глядевшие на них со стен, пели страшную Песнь Смерти.

Большинство, вздрогнув, поторопились отвести взгляд и отвернуться. Галдар же принял все меры предосторожности, чтобы даже мельком не увидеть своего отражения. Едва они оказались перед камнями, минотавр почтительно опустил глаза и не поднимал их до тех пор, пока отряд не проехал опасное место. Пусть окружающие назовут это суеверием; Эрнст Магит наверняка именно так и подумает. Самих Богов в этой долине, конечно, не было. Галдар знал, что это невозможно, Богов вынудили уйти с Кринна более тридцати лет назад, но их призраки обитали здесь и поныне, в этом Галдар был уверен.

Эрнст Магит, напротив, не сводил глаз со своего отражения, и именно потому, что в душе его поднимался страх, он заставлял себя не опускать взгляда.

– Я не стану при виде собственной тени пугаться, как корова. – Он со значением глянул в сторону Галдара. «Жвачная» тема была придумана им совсем недавно, и он старался не упускать ни одной возможности использовать столь остроумную идею. – Как корова, понимаешь, минотавр? – И Эрнст Магит оглушительно расхохотался.

Песнь Смерти вплелась в звук человеческого хохота и придала ему свое звучание и тон – мрачный, отрывистый, резавший слух и противоречивший печали остальных голосов хора. Напев стал настолько ужасен, что Магит словно подавился смехом – он замолчал, закашлялся и стих, к немалому облегчению своих людей.

– Вы привели нас сюда, командир, – сказал Галдар. – Мы убедились, что эта часть долины необитаема, здесь не скрываются, замышляя нападение на нас, силы соламнийцев. Можно не сомневаться, что нам отсюда ничто не угрожает, по крайней мере со стороны живых не исходит никакой опасности. Давайте же оставим это место, и побыстрее. Вернемся назад и доложим о том, что видели.

Лошади вступили в южную часть долины с такой неохотой, что некоторым всадникам пришлось опять спешиться, прикрыть им глаза и вести в поводу, словно сквозь горящее здание. Все: и люди, и животные – стремились поскорее убраться отсюда. Лошади отступали к дороге, по которой пришли, рыцари незаметно продвигались в том же направлении.

Эрнст Магит хотел того же. И это стало именно той причиной, по которой он решил остаться. В душе он был невообразимый трус. И сам сознавал это. Всю жизнь он стремился доказать себе, что это не так. Ничего героического совершить ему не удалось. Магит избегал опасностей всеми силами, и в этот патрульный поход он отправился только для того, чтобы не участвовать вместе с другими рыцарями в осаде контролируемого соламнийцами города Оплот. Его любимыми военными действиями были мелкие актерские трюки, не представлявшие для него ни малейшей опасности, но призванные убедить всех в его исключительной храбрости, – например, ночевка в этой проклятой долине.

Магит прищурился со значительным видом и, закинув голову, уставился в бледное небо, заливавшее все вокруг невиданным серо-желтым цветом.

– Сгущаются сумерки, – патетично провозгласил он, – и я не намерен ночевать среди гор. Мы раскинем лагерь здесь и выйдем на рассвете.

Рыцари, пораженные, молча смотрели на своего командира. Внезапно стих ветер. Замолкла Песнь. Когда над долиной повисла тишина, это показалось рыцарям благоприятной переменой, но вскоре они уже были готовы ее проклясть. Тишина легла на них тяжким грузом, она давила на них и разрывала их сердца. Никто не произносил ни слова. Казалось, все ждали, что командир рассмеется и признает, что неудачно пошутил.

Командир патруля слез с лошади:

– Мы остаемся здесь. Поставьте мою палатку у самого высокого из этих камней. Галдар, ты назначаешься дежурным по лагерю. Надеюсь, ты справишься с этой простой задачей?

Слова раздавались в мертвом воздухе неестественно громко, хотя голос командира срывался и дрожал. Дыхание ветра, холодное и острое, пронеслось над долиной, превратив горсть песка в небольшой смерч, который угас неподалеку.

– Вы делаете ошибку, господин, – тихо произнес, почти прошептал Галдар, стараясь не нарушить тишину. – Кто-то не хочет, чтоб мы были здесь.