Читать книгу "Заменить тобой весь мир - Виктория Паркер"

Покачав головой, он разом добил ее еще не успевшую воспрянуть надежду.

– Меня зовут Лукас Гарсия, – объявил он, словно вышедший на арену гладиатор. Глубоко посаженные синие глаза, высокие скулы, квадратная челюсть… Как же он похож на бронзовую статую! Прекрасную, но вечно холодную.

Клаудиа невольно вздрогнула:

– Похоже, мистер Гарсия, вы потерялись.

Он надменно улыбнулся:

– Уверяю вас, я никогда ничего не теряю.

Сложно в этом усомниться. И уж тем более он никогда не упустил бы случая заполучить три с половиной миллиона фунтов.

У нее разом сжалось сердце. К чему жить, если она так и не сумеет оградить других от того, что ей самой довелось перенести? Нет, разумеется, она понимала, что у большинства этих детей есть любящие, заботливые семьи, тогда как ее саму бросили в двенадцать лет, но им же все равно приходится выносить бесконечную боль и жалость окружающих. И столь же нескончаемый стыд. Как и с большинством детских заболеваний, с возрастом симптомы угасают, вот только она на собственном опыте убедилась, что к этому времени уже слишком поздно залечивать душевные раны.

Прикрыв глаза, Клаудиа глубоко вдохнула. Она была так близко, что уже чувствовала на губах сладкий вкус победы. Или это аромат незнакомца? Черт, да что с ней такое?!

– Мне надо обсудить с вами срочное дело.

Этот голос…

– Мы раньше встречались? – Было в нем что-то отдаленно знакомое.

– Нет.

Ноги на ширине плеч, сцепленные за спиной руки… Ей сразу же захотелось встать по стойке «смирно», да и вообще она еще ни разу не встречала настолько властного мужчину. Было в нем нечто военное. Правда, нельзя сказать, чтобы у нее был большой опыт. Одним из недостатков самовольной ссылки стало то, что она мало общалась с людьми. Но это уединение несло в себе и огромный плюс: она ни с кем не сближалась и не обжигалась. У нее никого не было, и это ее вполне устраивало. Никаких прикосновений к телу, разуму и душе, никаких слез.

– Мистер Гарсия, я очень занята, – она натянула рукава халата так, чтобы закрыть запястья, – и если вы не возражаете…

Поймав на себе пристальный взгляд, она разом замолчала.

Да сколько можно?!

– Чего вы хотите?

– Могу я войти? – спросил он и, не дожидаясь ответа, шагнул вперед.

И стоило ему лишь слегка приблизиться, как слово «нет» замерло у нее на губах. На негнущихся ногах Клаудиа спряталась за стол, чтобы сохранить между ними хоть какое-то расстояние.

Остановившись посреди лаборатории, он принялся поглощать ее лицо таким жадным взглядом, словно годами умирал от голода. Застыв, словно завороженная, Клаудиа невольно вглядывалась в его огромные глаза.

Чувствуя, что еще немного и сердце выскочит из груди, она моргнула и постаралась отвести взгляд. Что вообще сейчас происходит?

– Почему вы так на меня смотрите?

– Ты похожа на… – Лукас моргнул, и на его лице отразилась странная смесь удивления и отвращения, словно он сам не мог толком понять, что думает и чувствует. Он даже не заметил, как они перешли на «ты».

И вдруг на нее разом нахлынуло прошлое, и Клаудиа невольно отшатнулась. Сколько же раз она видела такие лица, пока их обладатели разглядывали ее истощенное детское тело, покрытое отвратительной сыпью…

Черт, почему она снова об этом думает?

– Кого? – Она попыталась найти очки на ощупь.

Он почти улыбнулся:

– Ты похожа на мать.

Клаудиа замерла.

Стеклянная дверь и лампочки вдруг взорвались и осыпали ее осколками того упорядоченного гладкого мирка, что ей удалось вокруг себя возвести.

Какая же она все-таки дура. С головой уйдя в работу и засмотревшись на прекрасное лицо незнакомца, она все упустила.

Имя, голос, властность.

– Тебя прислали родители.

Нет, нет, нет! Она не вернется в Арунтию. Не сейчас. А может, и вообще никогда. Туда она возвращалась лишь в воспоминаниях в самые трудные минуты, чтобы убедиться, что самой по себе ей все равно лучше, чем там.

– Да. – В его словах было столько ледяной холодности, что Клаудиа снова вздрогнула, мгновенно вспомнив детство, полное заносчивой отстраненности и враждебной нетерпимости родителей.

И именно их нетерпимость и нежелание ждать стали для нее приговором. Потому что ни один доктор не мог разгадать ее болезнь, и ее сплавили в Англию под присмотром учителей, воспитателей и педиатров, а так называемые любящие родители разом забыли о ее существовании.

Они предали ее самым непростительным образом.

Стараясь справиться с болью в груди, Клаудиа крепко зажмурилась.

Не нужно быть гением, чтобы разгадать их послание. Этот человек может означать лишь одно: им что-то нужно, и настроены они крайне серьезно.

Что ж, похоже, ей снова предстоит нелегкая борьба.

Вот только хватит ли у нее на этот раз сил?

Боясь упасть, Клаудиа оперлась руками о стол.

У нее нет выбора. Надо бороться, потому что родителям не нужна такая несовершенная дочка. Нельзя дать им еще одну возможность сделать ей больно.

Но не успела она еще додумать эту мысль, как на нее накатила волна новых воспоминаний. И просто плохой день стал совершенно отвратительным.

✽ ✽ ✽

Лукас всегда безошибочно определял шок, но сегодня впервые за всю свою взрослую жизнь испытал это чувство сам. Разглядывая побелевшее безупречное лицо и огромные кошачьи янтарные глаза, он буквально чувствовал, как шок обрубает связь между голосовыми связками и мозгом.

Очки и темные вьющиеся волосы превратили Клаудию Тиссен в копию матери. Вот только весь облик Мариссы Верболт пронизывала сила, а ее дочь казалась на удивление хрупкой. Видя, как она согнулась и прижала руку к плоскому животу, он почувствовал нечто подозрительно напоминающее вину.

Уязвимая и робкая. Эти качества преследовали его в кошмарах, от которых он просыпался в холодном поту.

Вот только его реакцию на эту женщину никак нельзя было назвать холодной. Даже наоборот. Внезапная сила яростного желания ножом вонзилась ему в плоть.

Ему хватило одного взгляда, чтобы разглядеть в Клаудии незаурядный ум, а он первым готов был признать, что предпочитал простых и незамысловатых, как конфетка, женщин. Да и закутанная в белый халат, она куда больше походила на бесполого ученого, чем на гламурную кошечку, так почему при одном лишь ее виде у него сразу же поднялась температура и сгустилась кровь?

Нахмурившись, Лукас постарался взять себя в руки и вспомнить заранее заготовленные слова.

Dios, почему ему кажется, что перед ним самая прекрасная в мире женщина? Похоже, даже несравненная красота королевы не идет ни в какое сравнение с великолепием ее дочери.