Читать книгу "Игрушка для императора - Сергей Костин"

— Ты куда, варркан?

Мне даже не позволили сделать и полшага. Сильные лапы вцепились в плечи, когтями впиваясь в кожу.

— Я подарю тебе такой поцелуй, который ты никогда не забудешь, — простуженным голосом телевизионной рекламы сообщило существо, — Наш первый, супружеский поцелуй.

Нелюдь с громким, и, довольно неприятным, смехом, притянула меня к себе, откинула с морды фату и, предварительно обильно обслюнявив, поцеловала прямо в губы. Практически взасос.

Хорошо, что в этот момент я закрыл глаза. Иначе солнце, которое вспыхнуло в зале, ослепило бы мое сознание.

Я уже знал, что случилось. Я знал это в тот момент, когда увидел искаженное лицо Пьера. Когда перестал улавливать запах роз, запах Илоннеи.

Это снова произошло. Так некстати. Знать, у меня такая доля. И, знать, вновь кому-то понадобились услуги варркана. Другой мир позвал меня. И я не мог сопротивляться. Я вернулся.

Почему я в этом уверен? Ведь кругом жуткая темнота. Ни лучика, ни проблеска. И тишина, словно в желудке у сдохшей жабы.

Почему? Знаю. Этого не передать словами. Это где-то внутри. Рядом с сердцем. Которое еще бьется. И бьется в такт барабанам. Барабанам, которые поют боевую песню варрканов. А может, отсчитывают последние минуты варркана. Пока ответа нет. Но он придет, ответ. С последним стуком барабана. Или сердца.

Странно. Тело не может сделать ни одного движения. Это не оковы. В оковах можно танцевать и петь песни. Веселые и похабные. Но это и не темница. Эхо, чуть уловимое эхо от судорожного дыхания, возвращается слишком долго.

Нет. Не только эхо. Словно туман стучится в окно. Или шаги? Еще далекие. Но с каждой секундой все ближе и ближе. Да. Шаги. Шарк-шарк. Не спешат, но приближаются. А это значит, что сейчас я получу ответы на большинство вопросов. Впрочем… На некоторые вопросы я уже знаю ответ.

Например. Девяносто девять процентов вероятности того, что моя неподвижность временная. Кому нужен неподвижный варркан? Да никому.

И в этом помещении слишком много серебра. Просто глыбы и горы серебра. Этот вкус, этот запах, это чувство из меня не вытравить и веками. Ведь не зря же сознание, мое второе сознание, спрятанное за тысячами печатями и сотнями стен, молчит. Потому, что ему нельзя высовываться. Серебро убьет его. Если уже не убило.

А дышать становится все труднее. Грудь сдавливает так, что воздух даже не может протиснуться в легкие. Неприятное чувство. Подохнуть в темноте и в недвижимом состоянии не слишком геройская смерть.

Но шаги все ближе. И маленькая надежда на то, что обладатель этих шагов немного освободит грудь от тяжести. Хотя бы чуть-чуть.

Дверь высоко наверху. И открывается с каким-то странным звуком. Словно камень по камню. А может так и есть.

Там ступени. Характерные звуки. Скользящие. Осторожные. Восемнадцать ступеней. Девятая обломана. На одиннадцатой зазевавшийся таракан. Был.

Это не человек. Дыхание с присвистом. С легким, вибрирующим хрипом. Нелюдь? Запросто. А чего я ждал? Президента с национальной гвардией? Здесь таких не водится. Не то место. Трудно дышать, черт. Быстрей бы спускался, кто бы он ни был. Хоть нелюдь, хоть сам Сатана.

Смешно. Люди, там, на Земле, думают, что Сатана само воплощение Зла. Нет! Кроме меня это Зло никто не видел. Я видел. И я поверг его. В последнее свое посещение. Значит, не до конца поверг. Недоработочка. Что ж он так медлит?

Шаги, шаги, шаги. Ближе, ближе… Зачем же так близко-то. И так дышать тяжело, а этой вонью нелюдской и подавно.

— Как вы себя чувствуете, варркан?

А голос у него вполне. Тот самый, который меня поцеловать, тьфу на него, обещал. И выполнил же обещание. Не побрезговал. Далеко шагнули твари. Я же говорил, что нелюдь скоро будет кататься на велосипедах, и жрать мороженное. Ну и пусть жрут. Главное, чтобы меня сейчас не слопали. Пока толком не дышу и не двигаюсь.

— Живой? Что молчишь? Ничего не нужно?

Заботливый. Внимательный. Почти мать родная. Но попробовать стоит. Получится, не получится, все равно. А там разберемся.

— Дышать тяжело.

Эк у меня голос какой. Простыл что ли? Точно простыл. Тело словно в холодильнике. Не чувствую тела. Заморозили. Или голову отрубили. Нет, если мыслю, значит, не до конца отрубили. Живу.

— Дышать? Сейчас.

Интересно, что он делает? Пыхтит что ли? Странная нелюдь. Пыхтящая. Но дышать, вроде, полегче стало. Грудь свободна. Воздух доступен. Надышаться впрок, пока не перекрыли кран окончательно.

— Сейчас хорошо?

Чего ж хорошего? Ну да, дышать полегче, а со всем остальным кто разбираться будет? С телом тем же. Оно у меня, чай, одно. Единственное.

— Нормально, — соплей мне только не хватало. Варркан с соплями, позор на всю жизнь, — А ты кто? — Ответит, как же, жди. Не для того в темноте сидим, чтобы друг на друга любоваться. Может у него дефект какой, врожденный. Страшненький и уродлевинький. Хотя, куда страшней нелюди может быть.

— Подожди. Я должен сесть.

Главное хорошо расслышать окончание предложения. Парень сказал «сесть». Не «съесть», а «сесть». Большая разница. Весьма существенная. Слава богу, на слух не жалуюсь. Теперь я понял, для чего нужна замечательная буква «ъ».

— Свет!

Черт! Предупреждать надо. И глаза беречь надо. Вам бы так, уважаемый нелюдь, в морду вашу нелюдскую, фонарем неожиданно. Черт!

Но как приятно осознать, что глаза твои, это зеркало человеческой души, на месте. И работают согласно заложенной природой матушкой программы. Сейчас попривыкнем и поосмотримся.

Что имеем… Имеем мы… Направо. Налево, насколько позволяет неподвижность. Вверх, вниз тоже не помешает. И вдаль. В прекрасную, далекую даль. Замечательно. Можно давать оценку первым впечатлениям.

Итак… Варркан, ты в глубоком, очень глубоком и дурно пахнущем. Даже три раза.

Что имеем? А имеем сразу три пункта, которые совершенно не нравятся.

Первый пункт ожидаемый и предсказуемый.

Тело мое находится…, нет, не в том, о чем я подумал раньше. Все гораздо прозаичнее. Серебряный куб, два на два метра, а в нем, по самые ушки, я. Собственной персоной. Но улыбаться можно. А вот сопли вытереть не получается. Серебро мешает. Теперь понятно, почему сила варркана даже не дергается и не пытается выбраться. Небесный металл, штука серьезная. Особенно такой массив. Ведь насобирали же. Значит готовились. Значит, заранее планировали. Значит, уважают и боятся. Но приятно от этого будет потом, когда выберусь. Они у меня попляшут. Не забыть, кстати, о больничном за их счет.

Пункт второй.

Согласуясь с пунктом первым, я неожиданно почувствовал, что мне совершенно необходимо сделать небольшое дельце. Какое? А военная тайна. Тело не чувствует, но душа-то просит. А как? Нехорошо. И это нехорошо надо в самое ближайшее время решить. А ведь, помню, старина Пьер звал до свадьбы.