Читать книгу "А в остальном, прекрасная маркиза... - Наталья Нестерова"

Пока отец не принялся икать, он успеет еще попортить кровь «Александеру» рассуждениями о «свадебке».

— Сколько вам нужно? — спрашивал щедрый спьяну папа. — Не поскуплюсь! Машину продам, кредит возьму!

— Отдайте лучше наличными, — усмехнулся Саша.

— Мы не собираемся устраивать пышную свадьбу, — сказала я.

— Что? — качнулся на стуле папа. — Моя дочь как залежалый товар шито-крыто распишется? Не будет на то нашего благословения! Грех родне и друзьям не представить женишка, который Интернет с арбузами путает.

Наконец наступила последняя стадия перед иканием — циклический повтор одного и того же. Папа что-нибудь рассказывает, мгновенно забывает и начинает историю заново.

Нынче после требования, чтобы мы с Сашей принялись немедленно рожать, плодились неукротимо, папа вспомнил, как я маленькой увидела беременную женщину. Спросила, почему тетя такая толстая. Мне объяснили, что внутри живота у нее ребеночек. Я подошла к женщине и спросила: «Тетя, зачем вы съели ребеночка?»

Рассказал папа один раз, все посмеялись. Папа еще выпил и «вспомнил»:

— Да! Вы с детьми не тяните. Маня, когда была маленькой, увидела беременную…

Мы дослушали и слабо улыбнулись. Папа икнул, тряхнул головой и погрозил нам пальцем:

— Внуков требую! Маняша как-то увидела беременную…

Никто не отреагировал. Папа стал икать чаще, мама изготовилась транспортировать его в спальню.

— Маня! — ик. — Ты, — ик, — не на сносях, — ик? Хорошо бы, — ик. — Ты, — ик, — когда была маленькой… — ик. — Увидела, — ик, — беременную, — ик…

Он доикал историю, от которой нас уже тошнило, и мама решительно потянула его из-за стола:

— Пойдем, мне нужно с тобой поговорить.

Мы слышали, как по пути в спальню она уговаривает его полежать. А папа требует коньяка к десерту.

— Он такой только пьяненький, — оправдывалась я перед Сашей. — Да и пьет не часто. Папа умный, добрый, молчаливый, но под градусом…

— Все понимаю, — обнял меня Саша, — не переживай!

Воскресным утром папе, терзаемому похмельем и провалами памяти, мама устроила разбор полетов.

— Ты что творил! Ты что нес! Папа шутит! Папа у нас шутник! Мы со стыда чуть не умерли, дочь едва не рыдала. Я думала, сквозь землю провалюсь. Мальчик первый раз в дом пришел, а ты ему — Александер! Наплел про женихов бывших. Короля из себя корчил! Король Воробейчик!

— Что, так плохо все было? — робко спросил папа.

— Хуже не придумаешь! Зачем ты Сашу заставил загадки отгадывать?

— Про загадки смутно помню.

— Кстати, папочка, — вставила я свое слово, — ты обещал продать машину, взять кредит и подарить нам большую сумму денег.

— Да?! — пораженный папа схватился за больную голову. — Много обещал?

Мы еще некоторое время песочили его на два голоса, пока праведный гнев не улетучился и не взяла верх жалость к больному и убитому стыдом папе. Он без наших требований дал слово не пить. После того случая, когда обвинил дядю Колю в вонючести, папа не брал в рот спиртного целый год.

Мы встречались с Сашей давно, вместе ездили в отпуск и пользовались квартирой приятеля, который часто уезжал в командировки. Знакомство с родителями было телефонным: «Здравствуйте, это Саша! Можно Марию к телефону?», «Добрый день, Елизавета Григорьевна! Могу я поговорить с Сашей?». Приятель вернулся, устроился на работу без командировок. Мы решили пожениться и, конечно, не могли оставаться в подполье.

И вот теперь будущая свекровь тестирует меня на доблести хозяйки.

Улучив момент, я шепнула Саше:

— Катастрофа! Кажется, совершенно не нравлюсь твоей маме!

Когда сели за стол, Саша не нашел ничего лучшего, как заявить:

— Мама! А Маняша думает, что тебе не понравилась.

Я подавилась куском, закашлялась и метнула на Сашу гневный взгляд. Он похлопал меня по спине.

— Почему же? — спокойно ответила Елизавета Григорьевна. — Вы, Маша, на первый взгляд вполне симпатичная девушка.

И на том спасибо!

Светскую беседу на отвлеченные темы опускаю. Но у меня снова встал поперек горла кусочек крабовой палочки, когда Елизавета Григорьевна спросила:

— Надеюсь, жить вы собираетесь у нас? Места достаточно.

Я похолодела. Несколько раз сглотнула и испуганно смотрела на Сашу. Мы так не договаривались!

— Нет, мамочка! — ответил он и протянул мне стакан с водой. — Мы хотим снимать квартиру.

— Но тогда вам не удастся накопить на свое жилье!

— Как-нибудь выкрутимся.

Елизавета Григорьевна обиженно поджала губы:

— Не думаю, что я бы вас стеснила. А какие условия у ваших родителей, Маша?

— Двухкомнатная квартира. Они бы тоже нас с радостью приняли. Но мы мечтаем жить самостоятельно.

— Хозяин — барин. Еще один вопрос, надеюсь, он не покажется вам неуместным. Я имею право знать. Когда вы планируете детей, Маша?

— Мы планируем, — промямлила я, — но не в ближайшее время.

— Иногда дети заводятся неожиданно, — строго сказала Елизавета Григорьевна, словно речь шла о тараканах. — Последствием аборта может стать абсолютное бесплодие. Вы, Маша, должны отдавать себе в этом отчет!

— Я отдаю, я понимаю, я не буду…

— Когда Маня была маленькой, — пришел на выручку Саша, — она увидела беременную женщину…

— О, нет! — тихо простонала я. — Ты еще икать начни!

Выслушав знаменитую историю из моего детства, Елизавета Григорьевна без тени улыбки резюмировала:

— Очень смешно.

И до конца вечера мы с ней изображали двух космонавтов, которых судьба забросила на орбитальную станцию. Младший космонавт изо всех сил старался понравиться и потому смотрелся неумно, дурковато. Космонавт постарше видел-перевидел всяких летунов и не обольщался.

Только центр управления полетом, то есть Саша, чувствовал себя отлично, внутренне подтрунивая над нашими зажатостью и церемониями. Пытался развлекать, шутил, но юмор был нам недоступен, и над своими остротами Саша смеялся в одиночестве.

Когда пытка закончилась и Саша поехал меня провожать, я картинно смахнула пот со лба. Но сказала совершенно серьезно:

— Лучше пять экзаменов по математической физике, чем одно знакомство со свекровью.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — Саша привычно обнял меня за талию. — У тебя будет только одна свекровь. И соответственно единственный муж на всю оставшуюся жизнь. Что касается моей мамы, то с ней все просто. Во-первых, она не пьет и не просит называть ее «ваше величество». Тихо! Тихо! — он сжал меня покрепче, потому что я дернулась. — Во-вторых, мама полюбит тебя неземной любовью, потому что обожает все, что нравится мне. Даже пыталась компьютерное программирование освоить, но быстро сломалась. В-третьих, с моей мамой надо соглашаться. Она советует, рекомендует, предлагает — ты соглашаешься, но поступаешь по-своему.