Читать книгу "Территория души. Книга 2 - Наталья Батракова"

Перенервничав в свое время за здоровье мужа. Надежда, архитектор по профессии, всячески защищала их теперешний мир от любых внешних раздражителей, и особенно от политики. Она поддерживала новое увлечение супруга и была рада поселившемуся, наконец, в их сердцах умиротворению.

Период знакомства Крылова с Локтионовым пришелся на начало девяностых, на то время, когда его компания становилась на ноги. Именно с помощью Юрия Ивановича он получал свой первые контракты на модернизацию связи на нескольких государственных объектах. Воспитанный на традициях советского времени, Локтионов не преследовал никакого личного интереса и пресекал любые попытки разговоров на подобную тему.

После ухода Юрия Ивановича с государственной службы начался другой период их взаимовыгодной деятельности. Именной тогда они и стали хорошими друзьями. Если бы Локтионов не оставил дела, а Крылов, наоборот, не раскручивал свое дело вверх по спирали, они, скорее всего, долго бы шли в одной связке.

Встретить такого надежного партнера, такого чистого и светлого человека было большой редкостью. А потому не было ничего удивительного в том, что Костя оказался среди тех немногих, кто не оставил попавшего в опалу Локтионова в трудный момент. И они это ценили…

— Юра, привет, — решился сделать поздний звонок Крылов. — Получил, получил… Ты не обидишься, если я не приеду?.. Вот так прямо и отказываюсь, не умею я вокруг да около… Причина? Если честно, то просто устал, не до веселья, а народу у тебя соберется немало… Вот видишь, угадал… Кто будет? — услышал он знакомую фамилию человека, не так давно вынужденного поменять место жительства на Москву. — …Интересно.Ну что ж, это меняет дело. Надя когда прилетит? Завтра? С Алесей и внуком? А сколько ему уже? Почти два года?! Вот время летит… Как это одному не появляться? А с кем? Что-то я тебя не пойму никак… Ах, так… Да я давно понял, твоя Надежда решила устроить мою личную жизнь, только ты ее успокой, пусть зря не старается… Хорошо, до встречи двадцать второго.

Зажав трубку в руке, Костя усмехнулся. Он уже привык, что время от времени жена Локтионова пытается познакомить его с кем-нибудь из членов женского клуба, идейным вдохновителем которого была ее близкая подруга.

«Завтра — пятница, — прикинул он. — И с кем бы появиться у Локтионовых? Вот дожил! Ирину-то с собой не пригласишь…»

Долгое время у Кости не было постоянной женщины. Вернее сказать, после того, как в его душе затянулась глубокая рана, он твердо решил, что никого и никогда не пустит больше на эту территорию. Едва он начинал чувствовать нечто большее, чем обычное мужское желание, тут же прекращал всякие отношения. И если с женской стороны слышались откровения по поводу одиночества и желания найти вторую половину, Крылов просто бежал прочь, сломя голову. Отныне его личная жизнь стала закрытой темой для всех, а потому о завязавшемся романе с журналисткой никто, кроме Виктора, не знал.

Костя познакомился с ней около десяти месяцев назад, когда на фирме готовились к юбилею и заключили договор с одной из газет на публикацию нескольких статей рекламного характера. Первый же день совместной работы плавно перешел в вечер и закончился бурной ночью. И все — тишина. Ирина не подавала о себе вестей, лишь дважды звонила Хорину, уточняя некоторые вопросы. После выхода статьи Крылов позвонил ей сам. Снова встретились, и снова все закончилось стремительным проявлением страсти… прямо у него в кабинете. После этого он снял квартиру. Раз в неделю, а иногда и чаще, они встречались на пару часов и разъезжались в разные стороны, не обременяя друг друга ни лишними разговорами, ни обещаниями.

Молодая женщина, которой не хватало в жизни то ли внимания, то ли секса, то ли острых ощущений, так же, как и он, была заинтересована в том, чтобы никто не узнал об их связи: обоих устраивала исключительно интимная сторона встреч. О том, что она замужем и имеет семилетнего сына, а уж тем паче о том, что ее муж, разница с которым в возрасте была около пятнадцати лет, удачливый предприниматель, Крылов узнал лишь к концу третьего месяца знакомства. Удивившись тому, что спокойно воспринял эту новость, он окончательно успокоился: ни он, ни Ирина ничего не собирались менять в своей жизни. Угрызений совести он также не испытывал: он был свободен, а она в любой момент могла сама прекратить отношения…

— Ну, как дела? — заглянул он в комнату к сыну.

— Уроков уже не задавали, зубы почистил, душ принял, — перечислил Олег. — Па, в шахматы сыграем?

Записавшись в гимназии в шахматный кружок, сын мало-помалу заставил и отца вспомнить любимую прежде игру. И если год назад младший Крылов лишь учился передвигать фигуры, в этом году Костя почувствовал качественный скачок: все чаще ему приходилось внимательно следить за игрой, а не отвлекаться на экран телевизора. Вечерняя зарядка для ума была полезна обоим.

— Что интересного в гимназии? — помогая расставлять фигуры, спросил отец.

— Все нормально.

— С Егором помирился?

— Еще вчера. Мы с ним даже картриджами к «Game Boy» обменялись. У него день рождения двадцать пятого декабря, ты меня отпустишь?

— Конечно. В воскресенье утром съездим за подарком. Ну, а как с девочками? Родители будут жаловаться? — осторожно уточнил Костя, передвинув фигуру.

Он знал, о чем спрашивал. Одноклассниц Олежка не переносил на дух и периодически их третировал, о чем упоминалось почти на каждом собрании.

— Не будут, — сразу насупился сын. — Я их больше не трогаю. Я с ними вообще не разговариваю.

— Это почему же?

— Клячные они все, — заключил Крылов-младший. — И разговоры у них клячные.

— Где ты таких слов нахватался? — недовольно удивился Костя. — Так нельзя, Олег. Всегда можно найти общую тему для разговора или придумать игру, в которую захочется поиграть всем. Вот скажи честно, ты хотел бы подружиться с девочкой?

Сделав вид, что сосредоточился на шахматном поле, мальчик долго молчал.

— Я не хочу с ними дружить, — наконец ответил он. — Потому что им нельзя верить. Я уже дружил с Катей, но она меня предала. Костя замер: впервые за последний год в разговорах с отцом сын упомянул Катюшу Круглову.

— Почему ты так считаешь?

— Она обещала мне письма писать, но так ни одного и не прислала. Твой ход, — напомнил он отцу.

«Так вот в чем причина! — запоздало дошло до Крылова. — А я-то все никак не мог понять, что с ним происходит». На душе стало нехорошо.

…Два года назад, заехав перед продажей в пустующую квартиру в Сухареве, он открыл битком набитый почтовый ящик и, так как времени было немного, просто выгреб всю корреспонденцию в целлофановый пакет и бросил в багажник автомобиля. Пакет обнаружился лишь весной, когда пришла пора «переобувать» машину: непонятно, каким образом он оказался в гараже и лежал на полке рядом с дисками и с летней резиной.

Костя отнес пакет к топке парилки и, бегло скользя взглядом по бумагам, одну за одной бросил в огонь сначала всю рекламу, затем старые извещения и давно оплаченные счета. В конце концов на плитке остались лежать лишь несколько поздравительных открыток и конверты, подписанные детской рукой. Глянув на штемпель, датированный осенью 2000 года, он машинально вскрыл один из них.