Читать книгу "Все мужчины любят это - Анна и Сергей Литвиновы"

Отмокая в ласковой ванне, она в очередной раз перечитала о медовом месяце Скарлетт и со вздохом отложила книгу. Надо быстренько мыться и баиньки. Она уже было зашвырнула «Унесенных ветром» обратно под ванну… и остановилась. Gone with the wind! Это же и есть – по заглавным буквам! – G-W-T-W! А что такое P 74? Точно, выходные данные. Pan books. 1974 год выпуска.

От радости, что разгадала загадку, Татьяна хлопнула кулаком по прозрачной воде. Взметнулся фонтан брызг, затопив обложку «Унесенных ветром». Таню переполняла энергия. Сейчас она расшифрует и остальное. Ряд цифр разбит на три колонки. Что это может быть? Точно, страница, строка, слово. И ничего больше – элементарная логика подсказывает. Татьяна лихорадочно открыла 1011-ю страницу. Так, 18-я строка, 7-е слово… Tomorrow. То бишь завтра. А второе – Jail. Тюрьма. Таня разочарованно погрузилась в успевшую остыть воду. Что за чушь! При чем здесь тюрьма? Она, слава богу, законов не нарушает. И даже налоги честно платит – хотя и не стоило бы.

* * *

Назавтра была пятница. Короткий день, а вечером они с бойфрендом Максом собирались на пивную вечеринку в Барвиху. Приятель Макса, молодой российский миллионер, директор крупной компьютерной фирмы, завел у себя в особняке настоящий винный погреб и периодически приглашал друзей отведать то новые сорта вин, то какие-то супервыдержанные коньяки. В эту пятницу был черед пива. Таня, которая не любила крепких напитков, с удовольствием предвкушала море пива, элегантный особняк в сосновом лесу и веселый вечер в компании приятных, не обремененных заботами о хлебе насущном людей. Макс позвонил в четыре:

– У тебя все в порядке? Заеду в шесть.

И тут она выпалила:

– Макс… извини. У меня изменились планы.

Сидя в одиночестве дома перед телевизором – это в пятничный-то вечер! – она кляла себя на чем свет стоит. Идиотка, дура! Кукуешь одна, как сычиха или старая дева! Как назло, по «ящику» шли репортажи из ночных клубов или фильмы, герои которых расслаблялись в шикарных ресторанах. А Таня в линялых домашних джинсах без аппетита жевала невкусную перемороженную пиццу…

В половине двенадцатого начался «Дорожный патруль».

– Сейчас мы вам покажем уникальный сюжет с места событий! – радостно сообщил ведущий.

Камера заскользила по верхушкам сосен, пропрыгала по фасаду знакомого особняка, задержалась на невключенном фонтане…

– Сегодня в 22.40 Московским ОМОНом была проведена операция по захвату крупнейшей за последнее время партии наркотиков… Смертельное зелье хранилось в особняке стоимостью девятьсот восемьдесят тысяч долларов.

Камера показала унылый ряд людей, стоявших, раздвинув ноги, лицом к стене. Татьяна узнала любимый зеленый свитер своего приятеля Макса…

* * *

В субботу Таня позвонила Геннадию Яковлевичу по прозвищу Полковник. С Полковником она познакомилась в самолете, летевшем в Москву из Парижа. Геннадий Яковлевич, статный мужчина с благородной сединой, был очарован своей молодой и интеллигентной попутчицей. Всю дорогу они обсуждали сравнительные особенности французского языка и обменивались невинными комплиментами. Геннадий Яковлевич («Можно просто Гена») с восторгом узнал, что Татьяна приложила руку к половине рекламных видеороликов, которые крутят по телевизору. А о своей работе он говорил скупо: «Я, Танечка, офицер. Забочусь о нашей с вами безопасности…» При этом скромный офицер летел, как и Татьяна, первым классом, угощал ее изысканными напитками, которые не входили в бесплатный набор, и обнаружил удивительную компетентность во французской грамматике.

Загадочный офицер оставил Тане только номер своего пейджера. Без особой надежды она сообщила оператору:

– Это девушка из самолета Париж–Москва. Прошу о срочной встрече.

Геннадий перезвонил мгновенно…

Они гуляли по парку. Подростки, рассевшиеся по лавочкам, с завистью поглядывали на седовласого «деда», который вел под руку белокурую красотку.

– С чего это вы обо мне вспомнили? – невинно поинтересовался Геннадий.

Татьяна вздохнула:

– Надоело с детьми общаться… Захотелось солидности, глубины мыслей… Французской грамматики.

Они перешли на французский. Вспоминали Париж – об этом городе хорошо говорить на языке французов. Иллюминация в честь взятия Бастилии. Продуманная сказка Диснейленда… Внезапно Татьяна спросила:

– Зачем было хранить наркотики дома?

Геннадий так же быстро ответил:

– Такого человека трудно заподозрить.

И снова о парижских кафе с игривыми официантами и о толпах шумных негров в магазинах «Тати»…

Как будто и не было их короткого диалога. Лишь изредка – и это было очень странно – Геннадий внимательно вглядывался в Татьяну.

* * *

Гаишники учудили: извольте, видите ли, поменять права! А то с 2000 года начнем штрафовать. Татьяна ненавидела бумажную волокиту и поэтому тянула до последнего. Кому охота ехать за справками по разным дурдомам, потом торчать в поликлинике и сидеть в бесконечной очереди в МРЭО? Но в декабре на работе повесили объявление:

«Вниманию тех, кто еще не поменял права!!! Организован обмен в ГАИ только для сотрудников агентства и членов их семей! При себе иметь медицинскую справку».

Таня решила не упускать такую возможность – при организованном обмене в ГАИ хоть очередей не будет – и со вздохом принялась делать справку. Она взяла отгул, с утра сгоняла в «дурдом» и наркологический диспансер, а после обеда отправилась на медицинскую комиссию. С нее взяли двести рублей и отправили по врачам: «Пройдете без очереди!»

Однако толпы бабулек, ждущих у кабинетов, упорно не желали пропускать какую-то молодую нахалку.

– У нас тоже комиссия! ВТЭК! А врач скоро заканчивает!

Татьяна решила не спорить с агрессоршами и устроилась в уголке ждать своей очереди. Книги у нее с собой не было, и она лениво посматривала в мутное зимнее окно. Ей было скучно. Не здесь, в поликлинике, а просто скучно. При всей внешней прекрасности высокооплачиваемой престижной работы. При том, что у нее были собственные квартира и машина. И красота. И свобода. Жизнь была предсказуема. Через пару лет ее назначат генеральным менеджером. Потом – замом директора. Все больше денег и все больше нервов. И все те же бесконечные «уникальные торговые предложения». А по вечерам – все более дорогие рестораны со все более пожилыми поклонниками… Эх, да что об этом думать! Таня обвела взглядом унылый коридор поликлиники с грустными бабульками на банкетках. Бабульки оживленно ругали Ельцина. На подоконнике чахли цветы. Пробегали замученные медсестры. Смотреть не на что.

Ее внимание привлек листок ярко-синей бумаги, который лежал рядом с цветочным горшком. Она протянула руку, взяла его… Обычный листок обычного размера. Единственная странность – он был синий с обеих сторон. Ярко-синий. Как небо в свежий июньский день. Таня огляделась – за ней никто не наблюдал – и украдкой сунула листок в карман.