Читать книгу "Космо Хилл. Супернатуралист - Йон Колфер"

Космо карабкался быстро, невзирая на боль в мышцах ног. Его труба находилась на самом верху. Если свет выключат, прежде чем он успеет добраться до нее, дело плохо. Каждое движение сопровождалось новым приступом боли, но он упрямо поднимался наверх, едва не бодая головой пятки мальчика, который лез выше, и ощущая, как другой товарищ по несчастью подпирает его снизу.

Через несколько минут отчаянного карабканья Космо достиг своего «этажа». В трубы попадали по узким, не больше ладони в ширину, балкам. Космо стал осторожно пробираться по ней, придерживаясь за поручень, закрепленный под балкой уровнем выше. Его спальное место было пятым в ряду. Космо прыгнул в свой картонный пенал и упал на матрас из пенорезины. Десять секунд спустя свет погас.

Тусклый желтый свет освещал интерьер каждой трубы. Свечение испускал обед, который заранее раскидал по картонным жилым пеналам воспитатель. Несколько лет назад паек был испытан на сиротах и одобрен для питания солдат в зоне военных действий. Подносы и бутылки с водой светились и были съедобными, то есть сироты могли питаться после отключения света, что позволяло администрации института сэкономить на электроэнергии несколько динаров. Поднос был сделан из грубого пресного хлеба, а бутылка с водой — из полужесткой жевательной смолы. Армия отказалась от использования этих походных рационов, после того как несколько солдат подали в суд: светящаяся упаковка вызывала внутреннее кровотечение. Приют скупил с армейских складов остатки пайков и кормил ими сирот ежедневно.

Космо ел медленно, не задумываясь о том, из чего состояла пища. Мысли об этом лишь добавили бы лишние пункты и в без того обширный список поводов для головной боли. Оставалось лишь надеяться, что он сумеет сбежать из института Клариссы Фрейн, прежде чем еда нанесет непоправимый ущерб его здоровью.

Воду Космо использовал в последнюю очередь, чтобы запить хлебный поднос. Затем он вывернул бутылку наизнанку и положил ее на лицо как салфетку. А ведь где-то есть совсем другая жизнь, куда лучше, уныло думал он. В этот самый миг кто-то разговаривает, ничего не боясь. А кто-то наверняка даже смеется. Настоящим смехом, а не тем злобным гоготом, который часто разносится по залам приюта.

Космо лег на спину. Жидкость из бутылки холодила лоб. Сегодня ему не хотелось думать. Не хотелось мечтать о родителях, но заслуженный сон упрямо не шел к нему. Родители. Кто они? Почему они бросили его на площади Космонавта Хилла? Может быть, он русский? По лицу не поймешь. Темные вьющиеся волосы, карие глаза, светлая кожа в веснушках. Он мог родиться где угодно. Почему его бросили?

Космо переложил бутылку на покрасневшую полоску кожи на ноге. «Заткнись, — приказал он своему мозгу. — Только не сегодня. В прошлом нет жизни. Думай о будущем».

Кто-то тихонько постучал по трубе сверху. Это был Зиплок Мерфи. Заработала связь. Космо ответил на стук, потом поднял матрас, чтобы подать сигнал Фенсу, который жил ниже. Лишенные поручителей сироты разработали свою систему связи, позволявшую общаться незаметно от бдительного ока воспитателей. Кларисса Фрейн не одобряла прямого общения мальчиков из опасения, что оно может развиться в дружбу. Где дружба — там и единство, а где единство — там, того и гляди, бунт.

Космо сунул пальцы в шов картонной трубы и вытащил спрятанные там две небольшие трубочки. Он вылепил их из жевательных бутылок и хрустящего хлеба, а затем запек на подоконнике. Космо вставил одну трубочку в отверстие в нижней части трубы, а вторую — в такую же дырку у себя над головой.

— Эй, Космо, как твои ноги? — раздался сверху голос Зиплока.

— Болят, — ответил Космо. — Приложил к ожогу бутылку, но не помогает.

— Я тоже пробовал, — произнес снизу Фенс. — Средства от пота. Помню, как на нас испытывали отравленные дротики. Я тогда блевал целую неделю.

Замечания и предложения раздавались по всей сети через отверстия в трубах. Трубы касались друг друга, кроме того, акустика зала обеспечивала передачу звуков на поразительные расстояния. Космо слышал, как перешептываются узники института, находившиеся в нескольких сотнях ярдов от него.

— А что говорит Химик? — спросил он. — Я имею в виду, о наших ногах.

Химиком прозвали в приюте мальчика, жившего через две трубы от Космо. Он любил смотреть по телевизору медицинские программы и был своего рода консультантом всех сирот.

Ответ пришел буквально через минуту.

— Химик советует поплевать на руки и втереть слюну в кожу. Слюна содержит что-то такое, что успокаивает жжение. Но нельзя облизывать пальцы, иначе будет хуже, чем после слизней.

Тут же стало слышно, как мальчики плюют себе на руки. От их усилий задрожала вся конструкция. Космо тоже последовал совету Химика, потом лег на спину и стал слушать сотню разговоров одновременно. Иногда он и сам что-нибудь говорил, но по большей части слушал речи Зиплока. Сегодня Космо мог думать только о заветном миге, когда свобода поманит его. И о том, что следует быть готовым, когда этот миг наступит.

Шанс обрести свободу выпал Космо буквально на следующий день на обратной дороге в приют. Сорок лишенных поручителей сирот, среди них и Космо, провели день в звукозаписывающей компании. Требовалось просмотреть рекламные ролики сгенерированных компьютером поп-групп, после чего ответить на вопросы анкеты размером шестьдесят килобайт. Какой смоделированный певец понравился вам больше других? Какой смоделированный исполнитель показался вам крутым? «Крутым, подумать только!» — фыркнул про себя Космо. Даже компьютеры этой компании отстали от времени. Кто же в наше время говорит «крутой»! Космо отмечал ответы на экране сенсорной ручкой, почти не читая вопросов. Компьютерной попсе он предпочитал музыку, сочиненную живыми людьми. Впрочем, никто не жаловался. Провести день за просмотром роликов было все же куда лучше, чем испытывать на себе всякую химию.

После сеанса воспитатели института Фрейн загрузили сирот в фургон. Судя по тому, что на нем были установлены настоящие резиновые шины, а не пластмассовые гусеницы, фургону было лет сто, не меньше. К Космо приковали наручниками Зиплока Мерфи. Зиплок был неплохим парнем, только слишком много болтал. Именно из-за этого он получил свою кличку в приюте.[1]Однажды этот ирландец сказал много лишнего не тому, кому нужно, и ему суперклеем приклеили к губам застежку-молнию от пакета для продуктов. Волдыри прошли только через несколько недель. Мальчик хорошо усвоил урок, но зато у него появилась новая тема для разговоров.

— Этот клей не зря называют суперклеем, — тараторил Зиплок, когда один из воспитателей защелкивал наручники на вставленное в сиденье кольцо. — Его используют для лечения раненых на поле боя. Заливают прямо в раны.

Космо равнодушно кивнул. Зиплок, похоже, забыл, что рассказывал эту историю уже миллион раз. Может быть, Космо был сам виноват — он единственный хотя бы делал вид, что слушает.

— Пришлось полить пакет кипятком, что бы он отклеился от меня, — продолжал Зиплок. — Если хочешь знать, я почти ничего не чувствовал. Один из воспитателей накачал меня обезболивающим. Даже если б они вколачивали мне в череп шестидюймовые гвозди, я все равно бы ничегошеньки не почувствовал.