Читать книгу "Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер"

В последние три десятилетия исторические исследования, общественность и СМИ практически исключительно занимались освещением преступных аспектов операции «Барбаросса». Вызвавшая столько споров гамбургская выставка 1995 г.[1] дала важный импульс для дальнейших исследований. Сегодня практически никто не сомневается в том, что руководство вермахта несет значительную долю ответственности за развязывание войны на Востоке. Не вызывает разногласий и то обстоятельство, что «идеологическая война» была заложена в качестве составного элемента уже на этапе планирования и подготовки военной кампании и нашла свое отражение в общеизвестных приказах преступного содержания.

Однако нет ли здесь взаимосвязи со смелостью планов ОКХ? Не могли ли сами военные руководствоваться антибольшевистскими, антиславянскими настроениями? Был ли план «Барбаросса» шедевром немецкого Генерального штаба и правда ли, что лишь немногие базовые посылки оказались неверны, будучи обусловленными представлением о СССР как о «колоссе на глиняных ногах»? Отличается ли подлинной оригинальностью военный план, разработка которого началась летом 1940 г., процесс, на который наложило отпечаток высокомерие Германии, обусловленное неожиданной победой над Францией? Идет ли речь об «экспромтом» сделанном наброске, как считает Андреас Хильгрубер, либо же имело место обращение к наработкам, сделанным некогда ранее? Было ли представление о войне с СССР в период между 1933 и 1940 гг. представлением нацистов-фанатиков, выходящим за пределы трезвого военного расчета? Имел ли Гитлер, воспринимавший себя как «величайшего полководца всех времен», собственный взгляд на то, как должна протекать в военном отношении война на Востоке?

Таковы вопросы, которые надлежит адресовать классической военной истории, у истоков которой стоят военные штабы и прочие ответственные инстанции. По сравнению с доминирующим культурно-историческим подходом в историографии такой подход к теме может показаться старомодным, тем более что вопрос операционного планирования и рассмотрения войны в свете плана «Барбаросса» вот уже несколько десятилетий считается разрешенным.

Конечно, предпринимая попытку переосмысления истории, мы в силу необходимости будем иметь дело с политическими, социальными и прежде всего экономическими аспектами. И все-таки прежде всего наше внимание будет сосредоточено на военном планировании. Поэтому наше исследование начнется не с анализа книги «Майн кампф», а с поиска ответа на вопрос, когда же политики и военные в Германии впервые задумались над проблемой завоевания российских территорий, какие существовали в этой связи представления и какие высказывались опасения. Завоеванная с большим трудом, но оказавшаяся в конечном счете бесполезной победа над русской армией в 1917–1918 гг. сформировала поколение офицеров, которые позже уже в качестве генералов Гитлера разрабатывали и вели очередную войну на Востоке. Краткий обзор периода Веймарской республики покажет, что пространство, в котором развивалась идеология Гитлера, отнюдь не было пространством, единственно возможным сценарием трансформации которого для немецкой армии был Сталинград. В первой половине XX века военная элита располагала существенным политическим влиянием, особенно в Германии, вместе с тем элита эта находилась в прямой зависимости от политики.

Каким образом после 1933 г. военное руководство пришло к мысли, что следует отказаться от планирования войны с Польшей при возможной поддержке таковой со стороны СССР и задуматься о войне с Красной армией после заключения Гитлером пакта с Польшей в 1934 г. — по возможности в союзе с Японией и Польшей? Вовлекая в поле рассмотрения силы, которым уже однажды удалось разбить русскую армию (1905 и 1920 гг.), мы идем новым путем. Мы не рассматриваем предысторию плана «Барбаросса» как проявление немецкого нарциссизма, поскольку такой подход приводит к маргинализации немецкой внешней политики и военного планирования, которые, как будет показано, вплоть до 1939 г. оказывали влияние на представления о войне не только военных верхов, но и Гитлера.

Анализ оперативного планирования командования немецкой армии побуждает нас обратить внимание на территорию между Ригой, Минском и Киевом, на которой должна была решиться судьба русской армии, как это было в Первую мировую войну, в советско-польскую войну и как это случилось в войну, последовавшую за этими двумя. Предыстория плана «Барбаросса» преподносится поэтому как история формирования треугольника с привлечением Японии как возможного партнера в стратегическом движении «клещей», с помощью которых предстояло разбить русскую империю. При этом анализируется, насколько серьезными были разговоры об антироссийском военном альянсе под знаком пакта Гитлера — Пилсудского 1934 г. и каким образом в 1939 г. Гитлер отказался от союза с Польшей, заключив пакт Гитлера — Сталина. Германо-польские военные отношения 1930-х гг. представляют собой малоизученную область историографии. Здесь предстоит проделать большую работу.

Поэтому следует задаться вопросом, когда в Третьем рейхе возникли планы в отношении войны с СССР, когда они стали предметом размышлений военных. Какую роль играют взаимоотношения с Польшей как своеобразным стрелковым окопом, обращенным в сторону русских? Стал ли отход Гитлера от Польши весной 1939 г. результатом намерений создать условия для последующей наступательной войны на Западе или на Востоке? Эти вопросы подводят нас к сути исследования. Наши размышления основываются на тезисе о том, что движение Германии в сторону Второй мировой войны до октября 1939 г. могло разворачиваться по нескольким направлениям, одно из которых — военное столкновение с Красной армией. Вопреки широко распространенным в историографии представлениям, о войне Германии с СССР речь могла идти уже в 1939 г.

С целью подтверждения этой гипотезы привлечены новые, малоизвестные либо забытые источники, производится рассмотрение исторических эпизодов и взаимосвязей, которые с использованием метода контрафактических размышлений подвергают сомнению укоренившиеся воззрения на немецкую экспансионистскую политику. В целом следует учитывать, что в отношении военных планов Германии 1939 г. многое остается неизученным, так как документы, касающиеся предыстории Второй мировой войны, утрачены, а основные источники, такие как военный дневник боевых действий Верховного главнокомандования вермахта (записи с 14 августа 1939 г.) и военный дневник начальника штаба Верховного командования сухопутных войск Франца Гальдера (записи с 14 августа 1939 г.), относятся к более позднему периоду. Сюда же следует отнести сомнительные интерпретации ключевых источников и дерзкие фальсификации.

Не вызывает сомнения тот факт, что Гитлер в 1939 г. твердо решил как можно быстрее развязать войну с Европой. Он хотел наконец начать военную кампанию и «получить свободу действий на Востоке». Он не стремился вести переговоры и идти на компромисс. Он хотел наносить удары. Последовательность таких военных ударов в конечном счете не имела для него значения. Над чем он мог в какой-то степени задумываться, так это над оценкой рисков и шансов. Однако он не боялся при необходимости вести вызывавшую всеобщий страх тотальную войну на нескольких фронтах. Генеральное направление вот уже на протяжении двух десятилетий было определено: Россия!