Читать книгу "Дилижансом, дирижаблем - Степан Кулик"

Сгруппировался, перекувыркнулся через голову и вскочил на ноги. В доме еще только начинали оживать и первым делом заорали: «Пожар! Горим!».

Не теряя времени и не дожидаясь погони, Родион запрыгнул в свой паромобиль, нажал педаль экстренного старта и, не дожидаясь, пока раскочегарится давление в основном двигателе, выжал сцепление. «Вольга» недовольно заурчал, но подчинился произволу и покатился прочь, с каждой секундой прибавляя в скорости…

* * *

Огромная вывеска над парадным старинного трехэтажного здания, с истинно купеческим размахом, но без новомодных цветных излишеств, строго извещала фланирующую по Невскому проспекту праздную публику, что здесь расположен не какой-нибудь кабак или, прости Господи, варьете, а солидное заведение – «Торговый дом «Кукин и сыновья» Поставщик Двора Его Императорского Величества».

Вторая, неброская и аккуратная табличка, привинченная к створке резной дубовой двери, ненавязчиво уточняла: «Контора». Все чинно и благородно.

Молодой человек, подтянутый, с бросающейся в глаза военной выправкой, пропустил неторопливо сопящий бело-голубой паромобиль с эмблемой «Руссо-Балта» на капоте, перешел через улицу, остановился перед входом в здание и слегка поморщился. Увы, как бы купечество не тужилось, а до аристократической утонченности и чувства меры им все так же далековато. Нет-нет, да и высунет рожу кичливая мошна. Вот зачем было делать накладные литеры позолоченными, а то и вовсе из чистого золота? Ну, ладно – с вывеской, куда ни шло, но дверную ручку уж точно исключительно ради форсу… Дабы в очередной раз показать, что у купцов денег куры не клюют?

Или таким нехитрым способом они пытаются добрать весу и значимости, если не в обществе, то хотя бы в собственных глазах?

Только зряшная это затея. Никогда купеческое сословие не поднимется выше дворянства. Ибо нет большей чести, чем служба Императору и Отечеству.

Под влиянием таких рассуждений, молодой человек расправил плечи и высокомерно вскинул подбородок, но вспомнил, зачем пожаловал, тотчас потускнел взглядом и слегка ссутулился. Увы, действительность сурова и бывает несправедлива даже к отпрыскам самых благородных кровей.

Молодой человек протянулся к ручке, но тотчас раздалось тихое шипение стравливаемого воздуха, и створка неторопливо убралась в стену. Словно входная дверь вела не в партикулярное здание, а как минимум в боевую рубку крейсера. Или прямо в банковское хранилище… М-да. Что-что, а пыль в глаза пускать торговые люди всегда умели. Без этого ни купить, ни продать… с прибытком.

Сделав каменное лицо, молодой человек небрежным кивком поблагодарил швейцара и неторопливо вошел внутрь. Контора торгового дома встретила его просторным вестибюлем, примерно треть которого была отгорожена невысокой стойкой гардероба.

– Добрый день, сударь. К кому изволите-с? – тут же бросился к посетителю ливрейный слуга, с готовностью принимая шляпу и трость.

– Викентий Павлович у себя?

– Простите, с кем имею честь? – второй клерк, не выходя из-за стойки, изобразил угодливую улыбку, но при этом охватил фигуру посетителя цепким взглядом штатного филера. А вездесущий гардеробщик тут же возник рядом, протягивая поднос для визиток.

Это вызвало заминку и легкий румянец на щеках у молодого человека. Но он быстро нашелся и, похлопав себя по карманам, с некоторой растерянностью в голосе произнес:

– Чертов Васька! Камердинер не переложил визитки из другого сюртука…

А сам при этом раздраженно подумал: «Как же я это опростоволосился так? Конфуз, однако! Перед прислугой оправдываюсь!»

– Бывает-с, – немедля согласился клерк. – С расторопными людьми нынче трудно. Да-с. Ленив, народец. Все больше в науки да на службу норовят-с. А карлики для дома туповаты. Если только садовником или конюхом… Как прикажете о себе доложить, барин?

– Родион Евлампиевич Зеленин.

Клерк сверился со списком, кивнул и нажал какой-то рычаг на стене, скорее всего от сигнального колокольчика. Потом снова изобразил поклон в сторону посетителя.

– Одну минуту, сударь. За вами спуститься секретарь его сиятельства.

Похоже, в торговом доме «Кукин и сыновья» свято чтили пословицу «Время – деньги», и все служащие передвигались тут бегом. Не прошло и минуты, как раздалось уже знакомое шипение пневматики, и одна из стенных панелей отодвинулась, открывая кабинку подъемника.

Оттуда в вестибюль шагнуло стройное, миловидное, белокурое создание в строгом деловом платье и, сияя самой искренней улыбкой, пропело:

– Господин Зеленин? Прошу за мной.

«Ого, уж не виларку ли ухитрился купец нанять себе в кофе-леди для пущей важности? – мысленно присвистнул Родион. – Обычно их девушки брезгуют такой работой, но если подсунуть красотке контракт на исполнение роли секретарши, то вполне может и прокатить. Особенно, если поискать «артистку» в отдаленных Домах» и помоложе, еще не разбирающуюся в тонкостях человеческих законов и каверз.

С некоторой толикой раздражения Родион Евлампиевич настроился, что его опять передадут в руки очередного секретаря, и церемония допуска продолжится, но на этом все закончилось. Возможно, учитывая высокую протекцию, его пропустили по более короткому пути, а может, купцы действительно умели ценить время. В том числе и чужое. Так что помимо обязательной процедуры, лишней волокитой не увлекались.

Секретарша, простучала каблучками по холлу приемной, открыла обитую белой замшей дверь и привычно улыбнулась:

– Вас ожидают.

Кабинет главы торгового дома вполне соответствовал его хозяину. И габаритами, и оформлением. Такой же огромный и напыщенный. За спиной у Викентия Павловича всю стену занимал ростовой портрет Государя Императора Александра IV. Справа, в простенке между окнами огромная литография, запечатлевшая момент вручения награды Великим Князем одному из основателей торгового дома. А всю левую стену занимала карта Обжитого мира Восточного полушария, искусно сфокусированная на землях Российской Короны и соседствующих странах. Карта утыкана множеством разноцветных флажков. В основном по территории Империи. Но несколько желтых отметок также были воткнуты и в кружки, обозначающие столицы сопредельных государств.

На бюро какие-то папки, документы, шикарный письменный прибор и несколько приемников для пневмопочты. Один – помеченный императорским орлом – почему-то был повернут вензелем к посетителю. Наверное, чтобы каждый сразу понимал, куда пришел. Хозяин кабинета напрямую с Самим общается! Впрочем, уловка, рассчитанная на иностранцев и провинциалов. Двуглавая птица серебряная. Стало быть, связь не с императором, а всего лишь с секретариатом.

– Господин коммерческий советник.

– Здравствуйте, Родион Евлампиевич… Оставим церемонии для торжеств.

Купец, демонстрируя вежливость, приподнялся с кресла. Тучный и массивный, как медведь. Для полноты облика не хватало окладистой бороды и массивной золотой цепи к карманному хронометру. Но, ныне здравствующий Император не одобрял этой, как он соизволил заметить «замшелости», и каждый верноподданный, особенно из тех, что хотели быть принятыми при дворе, поторопились избавиться от лишней растительности.