Читать книгу "Рыжая-бесстыжая - Галина Владимировна Романова"

Критику Настена пропустила мимо ушей, но джемпер все же отложила в сторону. На улице не так холодно, невзирая на начало ноября. Вполне можно обойтись и водолазкой, надев сверху куртку. Джинсы, которые она страстно любила как вид одежды и которые ей в силу ее профессиональной деятельности носить постоянно было не вполне удобно, дополнили нехитрый гардероб. Она взяла в руки стоптанные башмаки и скорбно вздохнула:

– Как думаешь, не стоит ехать в город в такой обуви, а, Нинк?

– Ох, господи! – Та молча пожевала губами и повзмахивала бровями, что на языке жестов означало высшую степень недоумения по поводу несуразности соседки. Затем слезла со стула и прошествовала к своему шкафу. – На вот, никчемность ты моя. К дню рождения тебе приберегла, да разве с тобой утерпишь…

В руках у Нинки сверкала глянцем черной натуральной кожи и завораживала изысканностью модели пара демисезонных ботинок на высоком каблучке. Настя боялась шевельнуться. Ей, почти всю свою жизнь проходившей в недорогих добротных вещах из серии «на что хватило денег», такое могло лишь присниться.

– Нина, зачем ты? – слабо попробовала она воспротивиться, но ее глаза хищно уставились на вожделенную обувку, отмечая и необыкновенно изящный изгиб колодки, и пару пуговок сбоку, добавляющих ботиночкам некоторую пикантность. – Неудобно как-то…

– Сказала бы я тебе, что неудобно, да долго перечислять… – довольная произведенным эффектом заухмылялась Нинка. – Бери, бери. Да скинь портки-то свои засаленные. Надень юбку мою черную короткую. Горе с тобой, право…

Она вновь нырнула в недра огромного шкафа, и через минуту в Настю полетела черная мини-юбка, совсем неплохо сработанная польскими умельцами, запакованная пара колготок «Омса-велюр» и в довершение – элегантный бежевый свитерочек с высокой горловиной.

– Оденься хотя бы раз в жизни по-человечески, – отдуваясь, произнесла Нинка, вновь усаживаясь на свое место за столом и отхлебывая темно-коричневую бурду. – Хорошо хоть мы с тобой фигурами одинаковые…

Настя могла поклясться, что зависть незавуалированно просочилась в Нинкиных последних словах.

Они и в самом деле были одинакового роста – метр шестьдесят восемь. И объем талии и бедер был абсолютно идентичен. Но вот там, где у Нинки угловатилось и отвисало, у Насти все было округло-аппетитным. Не акцентируя внимания на своей внешности, она частенько ловила на себе завистливые взгляды подруги, когда они вместе посещали местную баню. Вот и сейчас, проявив временное великодушие, Нинка не удержалась, чтобы не добавить ложку дегтя.

– Хороша! – полувосхищенно-полунасмешливо выдохнула она, наблюдая за тем, как Настя застегивает на ногах сапожки. – Не жмут?

– Нет, что ты, спасибо! Прямо и не знаю, как тебя благодарить! – залопотала девушка, не веря неожиданно свалившемуся на нее благородству подруги.

– Да ладно тебе. – Нинка беспечно махнула рукой. – Это мне Иван Семенович за лечение больного поросенка презентовал. А они мне малы. Не выбрасывать же. Да и назад не вернешь – обидится. Тут вспомнила о твоем дне рождения, решила подарить. Как видишь, особой благодарности не стоит…

О том, что она клятвенно заверила Ивана Семеновича посодействовать в переговорах о репетиторстве для его сына-оболтуса, Нина промолчала. Еще будет время взыскать положенное с Настюхи за оказанное благодеяние. Пусть пока радуется…

А Настя откровенно радовалась. Вертясь так и сяк перед зеркалом, она совершенно не узнавала себя. Куда подевалась незаметная училка литературы и русского с вечным хвостом на затылке и в мешковатой одежде? Неужели она обладает этой парой стройных красивых ног? Высокая горловина свитерка превосходно гармонирует с кожей цвета топленого молока. И даже не бог весть какая курточка не портит общей картины…

– Так я пошла? – неуверенно двинулась Настя к двери.

– Иди, иди, а то с твоими пересадками… Смотри не опоздай к тетке на пироги…

К тетке, своей единственной родственнице по материнской линии, Настя выбиралась нечасто. Три пересадки с вечными очередями в билетных кассах свели их общение к минимуму. Но этот день выдался просто-таки волшебным. Нигде никаких заторов. Полное отсутствие хвостов у малюсеньких окошек. У Насти даже начало закрадываться серьезное подозрение, что ей наконец-то начинает везти в этой жизни. Но тут явилась ОНА, и подозрение мгновенно исчезло, не успев преобразоваться в твердую уверенность.

Маргарита Николаевна оказалась единственным транзитным пассажиром на маленькой пересадочной станции, куда вихрем ворвалась Настя. До отправления очередного автобуса, который должен был доставить ее в конечный пункт путешествия, оставались считаные минуты. Порадовавшись в который раз полному отсутствию очередей, она подлетела к кассе и, сунув в окошко деньги, скороговоркой пробормотала:

– Один, до конечной…

Кассирша с любезностью цербера выхватила у нее купюру и принялась записывать что-то в путевом листе.

– Послушайте-ка, милочка, – раздался вдруг скрипучий голос за ее спиной. – Ваша очередь за мной!

Недоуменно оглянувшись, Настя захлопала ресницами, обнаружив позади себя воинственно настроенную даму средних лет. В трикотажном костюме цвета прелых листьев, с ридикюлем, купленным в шестидесятых и героически пронесенным через всю ее зрелую жизнь, женщина неприязненно оглядывала девушку с головы до пят. Ее собственная голова, увенчанная шиньоном из каштановых волос, слегка подрагивала, надо думать, от негодования. Тонкие губы в ярко-вишневой помаде скорбно поджались. А необъятная грудь тяжело вздымалась.

– Вы мне? – Настя приветливо улыбнулась. – Извините, я вас не заметила…

– Еще бы!!! – возмущенно фыркнула дама. – Я пока вещи ставила на скамейку, ты тут как тут!

– Ничего страшного, – попыталась урезонить ее девушка. – Билет я уже купила, так что – подходите, пожалуйста. Проблемы нет…

Она скомкала протянутый ей кассиршей билет и поспешила к выходу. Будучи по натуре миролюбивой, Настя совершенно не хотела ввязываться в скандал, которого явно жаждала эта дама.

Зайдя в автобус, Настя вновь подивилась полному отсутствию пассажиров, заняла место у окна позади водителя и принялась рассматривать станционную площадь.

Маленькая территория с чахлыми кустиками была заплевана и засорена отъезжавшими и прибывающими пассажирами до помоечного состояния. Растительность в виде жухлой, побитой первыми морозами травы сиротливо жалась к кустарнику, словно ища защиты от человеческого вандализма.

Девушка тяжело вздохнула. Возглавляя в институте движение «Гринпис», она с горечью наблюдала, как люди занимаются самоуничтожением на планете. Эту бы площадку да заасфальтировать. Поставить урны по периметру. Окопать кустарник…

– Ну-ка, милочка, подвинься-ка!!! – вторглось властное восклицание в плавное течение ее благородных мыслей. – Ишь, расселась!!!

Пока она предавалась несбыточным мечтаниям, автобус, очевидно, был оккупирован пассажирами. Но, оторопело заозиравшись, Настя обнаружила все те же пустующие пыльные дерматиновые сиденья.