Читать книгу "Кольцо Афродиты - Дина Аллен"

Так и есть, вздохнула девушка, оценив показания прибора. Придется забыть о празднике как минимум на четверть часа и спуститься в аппаратный отсек, обслуживающий изобретение ее отца, Кристофера Стемплтона, капитана судна и именинника, гордо восседающего в данный момент в кают-компании во главе праздничного стола.

У отца – юбилей, но график дежурств в лаборатории никто не отменял. Работа во время экспедиции всегда была напряженной. А в этой, самой малоисследованной части Тихого океана тем более каждая секунда эксперимента была на вес золота.

Блондинка вошла в небольшой тамбур и остановилась у массивной стальной двери, покрашенной серо-голубой эмалью. Кодовый замок долго не поддавался девичьим рукам. Пришлось потратить уйму времени, прежде чем он сработал. Тяжелая дверь дрогнула, легко пошла на хорошо смазанных петлях, отворилась. И Дайана, так звали девушку, взявшись за поручни, ступила на узкие и скользкие металлические ступени трапа, которые круто уходили вниз.

Сколько же раз она спускалась по этому трапу – сто, двести, триста? Кто только придумал эту пытку? Неужели мужчинам, которые проектировали это судно, не приходила в голову мысль, что в отсек когда-нибудь придется спускаться и женщине?

Ладно, обреченно подумала она, ничего не поделаешь, сама напросилась! Но ведь предупреждали же заботливые подруги, что в море будет очень тяжело и к некоторым неудобствам вообще ей никогда не привыкнуть…

Лампа в матовом колпаке у входа в трюм светила еле-еле, в полнакала. Надо будет обязательно сказать об этом дежурному электрику, решила Дайана. Стальные поручни холодили нежную кожу ладоней.

Впрочем, какую уж там нежную! Давным-давно, вернее, ровно через неделю после выхода в море, закончился крем для защиты рук от внешних раздражителей. Что тут поделать, если вокруг одна холодная и соленая вода?

Да, жаль, что нет перчаток, и как это она раньше не подумала переменить обувь? Вообще ходить по внутренним помещениям судна стоило бы в рабочей одежде. И лучше было бы иметь на ногах не изящные туфли на шпильках, а полотняные, рабочие, с пробковой подошвой. Их предпочитал носить на судне весь интернациональный экипаж – англичане, французы, поляки.

Правда, вечернее платье тоже мало подходило для подобного ночного променада. Тончайший голубой шелк не обрадуется встрече с мазутом или морской водой, пятна рыбьего жира не очень-то будут сочетаться с этим нежным материалом. Платье, между прочим, было куплено отцом в лучшем магазине Чикаго и подарено Дайане на восемнадцатилетие.

Конечно, жилая палуба, каюты и помещения научных лабораторий отличались ослепительной чистотой, команда на «Исследователе» была дисциплинированной и работящей. Но здесь, в трюме, у красивого шелка было много беспощадных врагов.

Да, и рукавицы! – подумалось ей. Обязательно надо будет взять в следующий раз у боцмана Фергюссона рукавицы или перчатки!

Всепроницающая влага и соль делали свое медленное зловещее дело, разъедая трубопроводы, сталь судовых конструкций. Сколько бы не тратил суровый боцман Фергюссон краски, стихия брала свое. Ремонт основательно потрепанного штормами судна обходился отцу в круглую сумму, и порой он обращался за финансовой помощью в федеральный Океанографический центр на Гавайях.

Профессора Кристофера Стемплтона уважали, ценили – ему никогда не отказывали. Сейчас «Исследователь» находился в прекрасном состоянии и был оборудован современной техникой, но, конечно, в сравнении с морскими круизными лайнерами казался утлым и малокомфортабельным суденышком.

Как только выдерживают шпангоуты и сталь обшивки бортов бешеные удары огромных волн? – удивлялась порой Дайана. Как жутко свистит в снастях и растяжках антенн ветер! Иногда ей было страшно смотреть, как зарывается в волну нос судна и белая пена заполняет все пространство бака.

Каждый раз, когда «Исследователь» вот так нырял, казалось, что судну не выровняться. Вот-вот сотни и сотни тонн морской воды ворвутся на жилую палубу, затопят все отсеки и заставят кораблик погрузиться в бездну, откуда нет возврата. И всех тогда съедят рыбы, какой ужас! – при этой мысли Дайана боязливо вздрагивала.

Боже, а как хорошо сейчас на берегу! – невольно думалось ей. Как счастливы люди, выбравшие для себя местом жительства не раскачивающуюся палубу, а земную твердь!

Дайана вспоминала широкие улицы ночного Гонолулу, разноцветные огни рекламы на фасадах красивых зданий, кроны высоких пальм, раскачиваемые ласковым ночным бризом. Резные пальмовые листья по особенному, таинственно шумели ночью и утром, хотя днем в их шуме загадки не ощущалось, – это был обычный шуршащий, привычный для человеческого уха звук.

Но ночью! Ночью звуки на берегу становились необыкновенными, неповторимыми, не то, что в море, где круглые сутки в ушах стоит однообразный свист ветра или плеск волн.

Как все-таки замечательно было в Гонолулу!

По ночам во влажной темноте парков и садов сладко пели тропические птицы, не обращая никакого внимания на музыку, доносившуюся из многочисленных кафе и ресторанов. А главное – земная твердь не качалась, не вздымалась и не проваливалась под ногами.

Лестницы в домах на берегу не были такими крутыми, как на судне, и не назывались коротким словом «трап». В широкие окна домов не вливались потоки холодной соленой воды, по коридорам отелей не бегали жуткие серые твари – крысы, и из каждого крана в душе ли, в умывальнике шла великолепная пресная вода, и никому в голову не приходило ее экономить.

И всегда под рукою были парикмахеры и портные, таксисты и менеджеры магазинов, готовые услужить, радушно бросавшиеся навстречу, стоило только появиться, войти в ярко освещенный зал. Меню в ресторанах не ограничивалось набором из пяти или шести блюд, свежие фрукты не хранились на льду, а просто срывались с дерева.

Вообще здорово, когда вещи не спрыгивают со стола на пол и когда пол не называется словом «палуба», двери сами собой не хлопают тебя по пальцам, кипяток не выпрыгивает из кастрюли, колбы и пробирки спокойно стоят на своих местах.

И как замечательно, когда карандаши, обычные карандаши, лежат себе преспокойненько на рабочем столе и не закатываются в такие щели, откуда их ничем не достанешь.

Да, как все же великолепно было на берегу! Что же еще хорошего осталось на суше? Конечно же еда. Прекрасные супы и салаты, паштеты, дичь, жареный картофель, бисквиты… Разумеется, рацион на борту «Исследователя» был разнообразен. Времена, когда моряки, да и пассажиры, на долгое время составившие им компанию, вынуждены были питаться исключительно солониной, давно канули в Лету. Судовой кок, кормя экипаж и ученых научной экспедиции, поистине проявлял чудеса кулинарного искусства. Но блюда, которые он готовил, неизменно рано или поздно повторялись. Разнообразие их в итоге было однообразным…

Осторожно поддерживая подол платья левой рукой, – не хватало только наступить на него и сорваться вниз, пересчитывая ступеньки! – Дайана продолжала осторожно спускаться по узкому трапу.

Неожиданно корабль сильно качнуло, видно, огромная волна резко положила его на правый борт. Ступени ушли из-под ног. Вцепившись в холодные поручни трапа обеими руками, бедная девушка с трудом сохранила равновесие. А судно вновь повалилось на борт – теперь уже на левый. Господи, когда же все это прекратится!