Читать книгу "Когда закроется священный наш кабак - Лоуренс Блок"

Мы сидели за двумя сдвинутыми вместе столами. Мы — это Скип Дево, Билли Киген — бармен из «Армстронга», Бобби Русландер и его девушка на этот вечер, рыжеволосая Хелен с сонными глазами. Здесь же были Эдди Грильо, что работал в баре одного итальянского ресторанчика на Западной 40-й улице, да еще один парень по имени Винс, звукооператор с канала Си-би-эс.

Я пил бурбон, это был либо «Джек Дэниелс», либо «Эрли Таймс», другого Моррисси не продавали. У них всегда имелось в наличии три или четыре вида скотча, «Кэнэдиан Клаб»[5] и по одному виду джина и водки, два вида пива: «Бад» и «Хайнекен», коньяк и парочка разных ликеров. Кажется, был «Калуа»[6], потому что в этом году больше всего пили «Блэк Рашн». Еще можно было найти три вида ирландского виски: «Бушмиллс», «Джеймисон» и «Пауэрс», которое никто не заказывал, но очень любили братья Моррисси. Можно было предположить, что у них найдется ирландское пиво, хотя бы «Гиннесс», но Тим Пэт Моррисси однажды сказал мне, что ему не нравится «Гиннесс» в бутылках — оно ужасное — и что он любит только крепкий портер и только тот, что производится по другую сторону Атлантики.

Они были крупными ребятами, эти Моррисси, с высокими широкими лбами и густыми бородами цвета ржавчины. Одевались они всегда в черные брюки, черные блестящие грубые башмаки, белые рубашки с закатанными до локтей рукавами и белые фартуки до колен, каку мясников. Их официант, стройный, гладко-выбритый парень, носил такую же одежду, но на нем она смотрелась как униформа. Думаю, он приходился Моррисси кузеном. Чтобы здесь работать, ему обязательно надо было быть кровным родственником владельцев.

Они были открыты семь дней в неделю с двух ночи до десяти утра. Выпивка у них стоила по три доллара, дороже, чем в большинстве баров, но вполне в пределах разумного для заведения, работающего в запрещенные часы. К тому же выпивка у них была хорошая. Пиво продавалось за два доллара. Здесь могли смешать любые напитки, но посетители не особо любили заказывать коктейли.

Не думаю, чтобы у Моррисси когда-либо были проблемы с полицией. Хотя неоновая вывеска отсутствовала, это никого не могло обмануть. Копы хорошо знали, что здесь находится, а этой ночью я заметил парочку патрульных из северного Мидтауна да еще давно знакомого инспектора из Бруклина. За одним из столиков сидели два негра, я узнал обоих: одного я частенько видел в первых рядах у ринга во время боев, а второй был сенатором. Уверен, что Моррисси платили за то, чтобы их не закрывали, но помимо денег у них явно были хорошие связи с местными политиками.

К тому же они не разбавляли выпивку и разливали хорошие напитки. А разве это не самая лучшая рекомендация?

* * *

Снаружи раздался взрыв еще одной «бомбы с вишнями». На сей раз он прозвучал дальше, в квартале или двух отсюда, и поэтому все продолжали говорить как ни в чем не бывало. За нашим столиком парень с Си-би-эс распинался, что все слишком торопятся с празднеством:

— Ведь четвертое июля будет только в пятницу, верно? Сегодня у нас какое число, первое?

— Последние два часа уже второе.

— Так, значит, впереди еще целых два дня. Куда спешить?

— У тех, кто затарился фейерверками, руки чешутся, — ответил Бобби Русландер. — А знаете, кто хуже всех? Эти чертовы чинки[7]. Я как-то встречался с одной девчонкой, что жила рядом с Чайнатауном. Там в полночь можно было увидеть все: от римских свеч до «бомбы с вишнями» — все что угодно. Причем не только в июле, а круглый год. Когда дело доходит до фейерверков, то они все ведут себя как малые дети.

— Мой партнер хотел назвать бар «Маленький Сайгон», — сказал Скип. — А я говорил ему: «Джон, ради бога, люди подумают, что это китайский ресторан. К тебе начнут приходить семейки из Рего-парка и заказывать „му гу гай пен“ и прочую китайскую хрень». Он говорит: «Да при чем тут Китай — мы про Сайгон говорим». А я ему: «Да не при чем, ясное дело, и мы с тобой это знаем, но людям из Рего-парка без разницы, что один косоглазый, что другой. Они только знают, что „му гу гай пен“ делают маленькие косоглазые желтые человечки».

— А людям из Парк-Слоупа? Им тоже без разницы или как? — спросил Билли.

— Людям из Парк-Слоупа? — задумчиво повторил Скип, нахмурившись. — Да пошли люди из Парк-Слоупа к такой-то матери!

Хелен, девушка Бобби Русландера, сказала очень серьезно, что ее тетя живет в Парк-Слоуп. Скип оглядел ее. Я поднял свой стакан. Он оказался пустым, и я оглянулся вокруг в поисках безбородого официанта или кого-нибудь из братьев.

Я как раз смотрел на входную дверь, когда она распахнулась. Тот из братьев, что охранял внизу входную дверь, споткнулся о порог и налетел на стол, опрокинув стоящий рядом стул. От удара на столе разлилась выпивка.

В следующий же миг в зал ворвались двое мужчин. Один был ростом около шести футов[8], второй — на пару дюймов ниже. Оба худощавые. Одеты они были в потертые голубые джинсы и теннисные туфли. На том, что повыше, была бейсбольная куртка, а на втором — ярко-голубая нейлоновая ветровка. На головах у них красовались бейсболки, а на лица были повязаны кроваво-красные платки, треугольником закрывающие рот и щеки.

У каждого в руке было по пушке. У одного — короткоствольный револьвер, другой держал длинноствольный автоматический пистолет. Он поднял пистолет вверх и сделал два выстрела в обитый жестью потолок. Звуки выстрелов не были похожи ни на «бомбу с вишнями», ни на гранату.

Грабители двигались по помещению с неимоверной быстротой. Один зашел за барную стойку и показался из-за нее, держа в руках коробку из-под сигар «Гарсиа и Вега», где Тим Пэт держал выручку за ночь. На барной стойке стояла стеклянная банка, на которой от руки было написано, что сюда собираются пожертвования в фонд семей ИРА[9], чьи члены сидят в тюрьме в Северной Ирландии. Налетчик вытащил оттуда все банкноты, оставив мелочь.

Пока он все это проделывал, тот, что повыше, наставив пистолет на Моррисси, приказал им вывернуть свои карманы. Он забрал наличные из их бумажников и связку банкнот у Тима Пэта. Второй отложил коробку из-под сигар, подошел к дальней стене зала и отодвинул в сторону рамку с постером компании «Аэро Лингус», на котором были изображены Мохеровы скалы[10], чтобы добраться до стенного шкафчика. Грабитель выстрелил в замок и, открыв его, вынул небольшой металлический сейф, потом взял его под мышку, вернулся и забрал сигарную коробку, нырнул за дверь и исчез в ночи.