Читать книгу "Страх (сборник) - Эдуард Хруцкий"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вокзал?
– Белорусский. Первая зона: Фили и Кунцево.
– Дальше.
– А дальше совсем непонятно. – Никитин положил на планшет «мурку» – специальное удостоверение сотрудника МУРа. Данилов взял книжечку. Посмотрел обложку, и на сердце полегчало. Не надо было работать экспертом, чтобы сразу определить, что удостоверение туфтовое.
Данилов раскрыл его. Фото. Мордатый парень в милицейской форме. Дальше… Капитан милиции Лялин Борис Леонидович состоит на службе в Московском уголовном розыске.
– Реквизиты Борьки Лялина, – сказал Никитин.
– Это которого?
– Ну, тот, что по мошенникам работает.
– Кто труп обнаружил?
– Гриша Кац, саксофонист из «Астории».
– Смотри-ка, счет из «Астории», и нашел его ресторанный музыкант.
– Позвать его?
– Подожди.
Данилов вышел из машины и искренне пожалел бедного капитана Лялина, которого теперь затаскают по инстанциям и политотделам, а то и в НКГБ потащат.
Данилов вошел во двор, засветил фонарь:
– Белов, Никитин, с фонарями сюда.
Даже в этой темноте было видно, что двор не проходной. Данилов осмотрел все подъезды, черного хода не было.
– Значит, убитый вышел из одного из четырех подъездов, – сказал Данилов. – Где дворник?
Минут через десять привели заспанного дворника, даже на расстоянии от него шел густой запах перегара.
– Видать, политуру жрал, – засмеялся Никитин, – дух от него, товарищ подполковник, уж больно смрадный.
– Вы дворник?
– Силаев Николай Трофимович, – деликатно закрыв рот ладонью, ответил тот.
– Вот какая у меня к вам просьба. Под аркой убили человека. Он шел из вашего дома. Взгляните, может быть, вы его видели?
– Почему не взглянуть. – Дворник кашлянул, обдав всех густым сивушным духом. – Это мы завсегда, ежели надо.
Дворник опасливо подошел к трупу, наклонился:
– Посвети-ка сюда, товарищ милицейский.
Он еще ниже наклонился, казалось, что хочет обнюхать труп.
– Ты, батя, на него не дыши, – засмеялся Никитин, – а то жмурик закусить попросит.
– Закусить… Надумал тоже, – дворник тяжело разогнулся, – угости папиросочкой лимитной.
Никитин протянул ему пачку «Норда».
– Видать, не в больших ты чинах, раз гвоздики куришь, – сделал вывод дворник. – Ну, кому говорить-то?
– Мне. – Данилов полез за портсигаром.
– Видел его, покойного, значит, третьего дня. И шел он во второй подъезд. Я у него папироску стрельнул, «Пушку».
– А к кому?
– Этого не знаю, товарищ начальник.
– Ну а к кому, по-вашему, он идти мог?
– А что сказать вам, не знаю даже. В подъезде шесть квартир. По две на каждой площадке. Все квартиры отдельные. Коммуналок нет. Если подумать, что человек этот со свертком шел, а в нем я бутылку точно определил, то, думаю, в гости.
– А одет он как был?
– Да как и сейчас, только кепочка на нем была серая, из коверкота, нарядная кепочка.
– Давайте вместе подумаем: к кому мог убитый идти?
– Ну, к примеру, в восьмой квартире живет Лидия Сергеевна Мартынова. Дама она одинокая. Муж под Москвой в ополчении погиб.
– Она работает?
– В «Кинотеатре повторного фильма».
– Никитин? – Данилов обернулся.
– Здесь я, товарищ подполковник.
– Квартира восемь.
– Понял.
Данилов не заметил, как начало светать. Над городом вставал рассвет. И сразу дворы, дома, улицы стали веселыми и добрыми.
«Ничего, сейчас дамочку потревожим. У нее теперь самый сладкий сон. Небось выпили, трахнулись, а после этого спится…»
Никитин даже зажмурился от мыслей этих сладких. Нынче он спал всего часа два на колченогом, коротком диване под звон телефонов и шум голосов.
Он повернул рычажок звонка. Тихо. Спит, видно. Повернул еще несколько раз, и опять тишина.
Тогда Никитин с силой рубанул сапогом по двери.
– Кто?.. Кто?..
Женский голос, приглушенный дверью, был еле различим.
– Хрен в пальто, – тихо сказал Никитин, а во весь голос гаркнул: – Милиция, гражданка Мартынова!
– Какая еще милиция?
– Московская краснознаменная рабоче-крестьянская.
– Чего? Чего?
– Уголовный розыск.
Дверь отворилась на ширину цепочки.
Никитин достал удостоверение, осветил его фонарем.
– Вы, наверное, Борин друг? – спросила женщина.
– Именно.
Дверь отворилась, и Никитин вошел в квартиру. Всюду, куда бы его ни заносила служба, чувствовал себя Колька Никитин как у себя дома. Частенько приходилось ему выслушивать выговоры от начальства за его наглое поведение, но он свято считал, что наглость – сестра удачи.
Никитин по-хозяйски прошел по коридору, вошел в комнату, зажег свет. На столе стояли пустая бутылка водки и портвейн «Три семерки», початый до половины, рубиново алел винегрет, кисли остатки селедки со сморщенными ломтиками лука, на большой тарелке одиноко лежал недоеденный кусок сала, на блюде – кусочек омлета из яичного порошка. В комнате тяжело пахло табачным перегаром.
– Вы, гражданочка Мартынова, проветривали бы помещение на ночь.
– Что вам надо?
– Одевайтесь.
– Зачем?
– А затем, что вам нужно труп опознать.
– Какой еще труп? – взвизгнула Мартынова.
– Там узнаете. Одевайтесь, только скоренько.
«А бабенка-то ничего. Даже спросонья, ненакрашенной. Неплохо бандюга здесь устроился, совсем неплохо».
Никитин прошел на кухню. В раковине стояла немытая сковородка, в помойном ведре две банки от американских консервов. Одна была от колбасы, вторая – от свиной тушенки.
«Солидно гуляем. Правда, все пайковое, ничего особенного не было».
– Я готова. – На кухню заглянула Мартынова.
– Ключи не забудьте, а то потом дверь ломать придется.
А народу во дворе прибавилось. Появился следователь прокуратуры Степан Федорович Чернышов. Он стоял рядом с Даниловым в коричневой форме с узенькими серебряными погонами, на которые точно легли четыре звездочки в один ряд.
– Вы Мартынова?
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Страх (сборник) - Эдуард Хруцкий», после закрытия браузера.