Читать книгу "Спальня, в которой мы вместе - Эмма Марс"

– Почему бы нам не остаться здесь? – произнесла я из-под мятых простыней. – Ведь здесь хорошо, да?

Безусловно, в моей мольбе прозвучала нотка ностальгии. В конечном счете месяцы, проведенные в «Жозефине», были созвучны с удовольствием, ленью и беспечностью. Идеальная жизнь-мечта, которая сияла в моих воспоминаниях как золотой век нашей любви.

Луи ответил мне обезоруживающей улыбкой, которая с нашей первой встречи разрушила все мои предубеждения по отношению к нему. Улыбка, которую остальные могли бы расценить как соблазнительную, но в которой для меня скрывались детская искренность и непосредственность. Необходимо сопротивляться соблазнителям, чрезмерно уверенным в себе, но разве можно всерьез бороться с такой свежестью и сладостью?

Он свернул подушку валиком так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим, и ленивые лучи уходящего дня раскрасили радужными красками его глаза.

– Должен ли я напомнить мадам Барле, что в ее распоряжении отныне есть более уютный дом?

Ласкаемая ровным дыханием Луи и легкими нотками его парфюма, я была не в состоянии спорить.

Особняк Мадемуазель Марс с его сотнями квадратных метров и недавно отреставрированной, романтической обстановкой ждал нас. Но…

– Я думала, что полиция опечатала его до получения нового приказа?

– Нет. Зерки добился, чтобы опечатали только дверь в подвал. Остальная часть дома в нашем распоряжении.

И снова его незаменимый адвокат чудесным образом устранил все сложности. И что, теперь так будет всегда? Хватит ли ему мастерства, чтобы развеять судебные тучи, которые по-прежнему нависали над моим мужем?

– Мы можем вернуться туда прямо сейчас… Если ты согласна, конечно.

На глянцевых страницах интерьерных журналов, так и побуждающих к восхищению им, Особняк мадемуазель Марс казался дворцом, о котором мечтают все молодожены. Тем не менее мне не удавалось вызвать в памяти ни одного приятного воспоминания об этом месте. Оно было прекрасно, совершенно, но ничего в нем не было связано с нашей любовью, нашими чувствами.

– …И ничто не помешает тебе уединиться в своей маленькой квартире-студии, когда ты этого захочешь. Например, чтобы писать, – сказал он, нежно глядя на меня.

Это напоминание о нашей общей страсти, безусловно, не оставило меня равнодушной. И тот факт, что я могу укрыться в своем гнездышке под крышей, успокаивал меня. Я не буду пленницей Особняка мадемуазель Марс, как когда-то Аврора в квартире Жорж Санд на Орлеанской площади. В любой момент я смогу вернуть себе независимость в Маре, в нескольких остановках метро от нашего дома. Так почему же я считала это возвращение «к нам домой» отступлением?

Негромкий стук, внезапно раздавшийся за стеклянной дверью, избавил меня от необходимости придумывать ответ прямо сейчас. Луи вскочил с постели, голый, и открыл дверь Исиаму. Тот дал мне немного времени, чтобы я успела натянуть на себя простыню, которая была почти прозрачной из-за падающего сзади света, и вошел, улыбающийся и смущенный.

– Здравствуйте, мадемуаз’Эль, – поприветствовал он меня с обычной почтительностью, держа в руках большую дорожную сумку.

– Здравствуй, Исиам. Входи.

Правда в том, что этот молодой шриланкиец был, если не считать Сони, одним из самых близких мне людей, одним из тех, кого я с радостью встречала вновь. То, что в данный момент он находился в этом номере, мне казалось абсолютно естественным. И по тому приятельскому духу, который объединял нас, я поняла, что «Шарм» был, без сомнения, именно тем, что больше соответствовало моим представлениям о доме, таком же странном и нелепом, как этот маленький публичный дом.

Исиам распаковал мои вещи, достав их из сумки, за которой Луи предусмотрительно отправил его ко мне домой, и аккуратно повесил все на спинку стула. После чего, взяв протянутые Луи деньги за выполнение этой просьбы, он с заговорщицкой улыбкой удалился.

Мой муж оделся несколькими ловкими движениями и, стоя перед кроватью в рубашке и белых льняных брюках, летний, солнечный, обратился ко мне игривым тоном, имитируя воркующий акцент коридорного:

– Не соблаговолит ли мадемуаз’Эль взять на себя труд сопроводить меня в наш замок?

Он, резко потянув меня к себе, проверил руками, которые уже лежали на моих обнаженных бедрах, изменения моего тела, ставшего его абсолютной собственностью. Только Луи мог объективно оценить эти изменения. Он видел меня полноватой, затем более стройной, подтянутой и, наконец, достигшей своего расцвета женщиной. Луи уткнулся носом в ямочку на моей шее и с силой вдохнул, словно я была его наркотиком.

– Обожаю запах твоей кожи, когда выветривается аромат духов…

– Знаю… Я пахну божественно прекрасно! – дурашливо ответила я.

Но настойчивость его взгляда говорила о том, что он совсем не шутит. Рука Луи плавно переместилась с моих ягодиц на затылок, который он нежно сжал.

– Как ты думаешь, ты сможешь больше не пользоваться ими?

– Духами? – воскликнула я.

– Да… Чтобы дать мне почувствовать тебя такой, какая ты есть, только ты.

Ну вот, Луи опять взялся за свои причуды. Еще одно из тех испытаний, от которых он, между стонами и вздохами прошлой ночью, пообещал меня избавить в будущем.

Я снова легкомысленно приняла вызов:

– Мой дорогой господин, помешать мне пользоваться духами можно только через мой труп.

– Очень хорошо, я как раз намеревался это сделать, – подхватил он мой шутливый тон. – Скажем… лет через пятьдесят – шестьдесят. Это вас устраивает?

– Хм, – ответила я, изобразив недовольную гримасу, – лучше и не придумаешь. Я принимаю ваши условия.

И после нескольких настойчивых поцелуев он вошел в меня, стоя, в одежде, лишь достав свой член из слегка приспущенных брюк. Ничто мне так не нравилось, как эти внезапные порывы страсти. Нам никогда не было так хорошо, как в те минуты, когда мы давали волю спонтанным вспышкам страсти.

Он легким движением развернул меня и бросил лицом на кровать, так, что мой живот упирался в ее край, а колени едва касались пола. Луи опустился на корточки позади меня, и тотчас же я почувствовала, как его язык разбудил мою плоть, мою вагину и мой анус, маленьких сонных зверьков. Они фыркали один за другим, дрожа под его влажным языком, и, когда он крепко схватил мои ягодицы, уже требовали острых ощущений. Луи чередовал свои сексуальные игры пальцами, языком и носом, вводя их поочередно в мою плоть. Я раскрывалась навстречу ему все больше и больше, дрожа от нетерпения и истекая желанием. Моя плоть или скорее наши изголодавшиеся друг по другу тела были связующей нитью наших отношений, и мы возвращались к ней на каждом важном этапе нашей истории.

Мы никогда не составляли список наших любимых поз, но поза «по-собачьи» была, без сомнения, самой предпочтительной. Луи давно это понял интуитивно, прислав мне больше года назад анонимную записку, когда он еще был для меня всего лишь одним из домогающихся меня незнакомцев, без имени и лица: «В позе левретки я испытываю оргазм чаще, чем в других положениях… как раз потому, что это – по-скотски!» С нашей первой ночи, проведенной вместе, это совместное предпочтение сразу стало очевидно.