Читать книгу "Непродуктивная психология, или Бомба для директора - Владимир Тараненко"

Мобилизованный работник, пусть это будет уборщица помещений или высокоспециализированный профи, как только перейдет в состояние повышенной или максимальной боевой готовности, тут же начнет действовать строго по букве приказа, т. е. исключительно формально. Общеармейское «солдат спит – служба идет» в данном случае вполне уместно: кто же будет излишне напрягаться сегодня, если не известно, чем все обернется завтра, поскольку на любой войне сценарий пишется не теми, кто воюет, а теми, кто отдает приказы. Именно эта отчужденность субъекта от возможности самостоятельно принять решение и сводит на нет в конечном счете эффективность применения мобилизационно-военных методов в современном бизнесе.

При нынешнем интенсиве конкуренции тот, кто не максимально использует потенциал своих работников, неизбежно проиграет, это лишь вопрос времени. Игры в солдатики для бизнесмена крайне дорого обходятся, ибо вместо активного разворачивания продуктивного потенциала его работников происходит обратное: сведение всех возможных альтернатив к единственной дилемме – победить врага-конкурента или потерпеть поражение. И чем выше класс фирмы, чем серьезнее ее продукция или вид услуг, тем опаснее для нее такое суживание поля инициатив. Не иначе, как сознательно продуманным суицидом, это не назовешь. Если тебе отказано в выборе дальнейшей стратегии, то кто станет утверждать, что тебе не отказано в самой возможности существования. К счастью, в пределах фирмы, которая решилась повоевать и потому не придумала ничего лучшего, чем рекрутировать своих работников. Отобрав у последних право самостоятельно действовать в сфере их профессиональной компетенции, руководство обрекло их как минимум на поражение. Из двух соперничающих фирм чаще всего выигрывает та, которая специально не воюет, а концентрирует свои продуктивные силы на прорыв к новым рынкам и создание принципиально нового товара.

Иными словами, выигрывает в бизнесе тот, кто не зацикливается на обоюдоострие «победа – поражение», а быстро и эффективно обгоняет конкурента, находя совершенно новые возможности для развития своего дела. Благо именно в этом роде человеческой деятельности такой маневр всегда возможен.

1.1.2. Придуманная биология войны

Война неизбежно забирает лучших. Может быть, потому у победы всегда оттенок какой-то тусклости. Или привкус горечи.

Откровение анонимного ветерана

Если вы такие умные, то почему тогда строем не ходите?

Армейский афоризм

Один из наиболее устойчивых человеческих предрассудков кроется в убеждении, что война является тем мощным вызовом, который радикально улучшает нашу породу и стимулирует как отдельного индивида, так и общество в целом к дальнейшему развитию. Иными словами, бытует устойчивое мнение, что игры в войну являются превосходным средством, активизирующим и мобилизирующим творческий и продуктивный потенциал. Отсюда берет свое начало деловая стратегия по принципу a la guerre comme a la guerre – на войне, как на войне, т. е. жить и действовать по законам проведения боевой кампании, а не бизнес-операции. В наивном убеждении, что военная чрезвычайка всколыхнет и поднимет лучшие производительные силы среди персонала и фирма вскоре заблещет не только «боевыми эполетами», но и финансовой отчетностью по прибыльности.

Мировая статистика свидетельствует об ином. Еще ни одна нация на планете не получила долгосрочных дивидендов в результате ведения агрессивных воен. Сверхагрессивное китайское государство Цинь Шихуанди (столь ныне почитаемый современными бизнес-ястребами военный теоретик Сунь-цзы из той же эпохи, когда, по словам великого кормчего Мао, в войнах за власть запросто вырезалось до 40 млн человек. Нам бы такие масштабы или как?), империя инков и чингизидов, османы и мамелюки, «тысячелетний рейх» и государство воинствующего пролетариата – где они все теперь, и что в итоге имеют их потомки? Войны истощают генетический фонд нации, подрывают ее продуктивные силы и в конечном счете надолго, если не навсегда, тормозят ее конкурентное развитие. (В биологической стае лучшие особи погибают также в первых рядах, защищая свое потомство и свой ареал. В нынешних лесохозяйствах знают, что значит подстрелить, пусть и за большие деньги, например, вожака стада косуль. «Качественной» дичи становится все меньше, и никакие репродуктивные меры селекции «под отстрел» спасти ситуацию не могут.) Ладно, в заповедниках, где обитают чудом уцелевшие зубры и бизоны, они может еще и расплодятся, авось охотников пострелять «за просто так» уменьшится, да и Господь Бог как-то убережет животных. А вот когда лучший офицерский корпус романовской России был тупо положен под шрапнель и косой ливень пулеметов Первой мировой, погибла взращенная столетиями дворянская офицерская культура, честь и мужество, простите за грубость, как на скотобойне. Дальше уже просто физически некому было остановить вакханалию большевистского безумия: фронтовые корпуса Корнилова, Деникина, Колчака, Юденича, Унгерна поражают нынешних историков, по сути, ничтожным числом офицерских кадров на уровне командиров рот, батальонов и полков. Не было ни штыков, ни патронов, ни погон, а ведь всего лишь за несколько лет до того Россия блистала лучшими в своем роде сухопутными войсками с великолепнейшим офицерским составом. В 1945-м и последующем 1946-м, помимо атомной бомбы в руках американцев, стареющего Сталина остановило то, что у него был исчерпан почти весь людской резерв: 12 млн под штыком в действующих войсках, вот и все. Оставались лишь бабы по деревням, многомиллионная армия зеков, да подростки у станков. Не считая ожиревшей на военном лихолетье партноменклатуры. Но те к окопам были непригодны: в генеральском сукне да лезть под атомный туман и под свист пуль экспедиционной армии союзников? Разоренные погосты поморов исконного Терского берега (побережья Белого моря), Архангельского и Вологодского краев до сих пор восстанавливают утраченный во время войны свой генофонд, следствием чего стали гибель и опустошения когда-то богатейшего русского Севера (вспомним тот же Великий Устюг – ну каким он был даже в «брежневские благодатные»? А «сорок сороков» церквей и соборов разве не визуальный миф о некогда былом величии трудолюбивого народа?).

Весьма интересен и поучителен тот факт, что все милитаризованные страны, начав войну, рано или поздно, так или иначе, но вынуждены были производить едва ли не тотальную «зачистку» старых военных кадров. «Революция пожирает своих детей» – с не меньшим основанием то же можно сказать и о войне.

Автор берется отстаивать мнение, что любая милитаризация бизнеса неизбежно приведет к качественному ухудшению управленческого корпуса. Лучшие будут либо уволены, понижены в должностях, либо вовремя подадут в отставку и, вполне возможно, окажутся в стане бизнес-противника. Этого ли добивались VIP-персоны фирмы, проводя в жизнь идею тотального противопоставления по схеме «победа или поражение»?

Почему происходит именно так? Первый ответ может показаться слегка неожиданным: война резко упрощает ситуацию, переводя ее из плоскости принятия решения в сферу действия и волеизъявления. Иными словами, военные действия, по большому счету, требуют от человека проявления темперамента и энергии, но уж никак не ума, характера и собственного мировоззрения. Примем также во внимание и второй ответ: война как явление высокой степени неопределенности снимает с человека долю личной ответственности за его действия и поступки. При этом всем участникам в период боевых действий временно выписывается некая прощающая индульгенция, если они докажут, что действовали по уставу и в духе боевого приказа. Скажите, разве сложно действовать в такой ситуации? Данные условия сверхзаманчивы, особенно для лентяев, прохиндеев, авантюристов и прочего безответственного народца, коему невмоготу тянуть лямку производственной «пахоты», но хотелось бы должность получше и жизнь повеселее. «Военное положение» на фирме по милости топ-руководителей как раз и будет соответствовать их горячим подспудным чаяниям. Как известно, в бурлящей воде реки всплывает весь мусор – нечто аналогичное происходит и в бизнесе, когда вдруг объявляется аврал и чрезвычайная ситуация. Возникает опасность прорыва «наверх», к руководящим высотам явно деструктивных элементов. На их последующую ликвидацию уйдет слишком много энергии и сил, если вообще удастся что-либо против них предпринять. (Во всемирной истории подобная борьба происходила более чем кроваво: институты тех же мамелюков, янычар, ассасинов или фидаев, самураев, а также различного толка «красных бригад» или военных хунт ушедшего века приходилось истреблять не только политически, но и физически, ибо в противном случае они грозили навсегда погубить оккупированную ими страну. К сожалению, милитаристских оазисов на нашей планете и сейчас более чем достаточно. И если мировой бизнес станет копировать войну, то где тогда пройдет грань между жизнью как таковой и ее саморазрушением?)