Читать книгу "Сумеречные рассказы - Борис Лего"

Он не один такой.

Непременно найдётся часть нации, которая выберет путь активной борьбы, и именно на неё ляжет гораздо большая ответственность, чем на миллионы людей, составляющих основное население страны.

Пять дней в неделю Зиновий работает в районной пекарне кондитером: замешивает, формует, достаёт из печей противни с коржами и сдобами, виртуозно увенчивает торты кремовыми завитушками.

А по субботам выходит на тропу тихой войны во имя господа.

«Кем бы я был, коли не уверовал? – иной раз спрашивает себя Зиновий и отвечает: – Овощем».

Сегодня он встал затемно, напёк на своей маленькой кухне сотню пирожков с капустой и начинил их крысиным ядом.

Пёк и приговаривал, как мать учила: «Горе чёрное приготовляю, с тестом белым мешаю, с дымом серым отправляю…»

Сумку с этими пирожками он решил оставить на окраине старого квартала у входа в барак, где живут постоянно голодные нелегалы.

«Они воруют наш воздух, – говорит Зиновий соратникам на собраниях, – все вы хорошо знаете их подлый стиль, против этих собак давно пора принять окончательные меры».

Этой ночью он видел сон: будто находится в подземной пещере и поёт вместе с хором в тысячи голосов: «Царствуй на смерть врагам, страх православный…»

Проснулся с ощущением молитвенной радости в сердце.

Поднялся с койки и затеплил лампаду напротив иконы преподобного Иосифа. Перед этой иконой у Зиновия стоит блюдце. Иосиф изображён в полный рост, с усами, во френче. Как наступает двунадесятый праздник, Зиновий подливает в блюдце кровь – подкармливает святого. Для этого покупает или ловит зверюшек.

И часто мысленно обращается к нему за помощью, почитая его как своего небесного заступника.

Нынче у Зиновия благостное настроение, и он неторопливо готовится исполнить задуманное.

Вымылся, используя экологически чистое мыло и вологодскую мочалку. Подмёл пол, напевая акафист архангелу Михаилу, покровителю воинов. После этого, наконец, починил унитаз – прохудился клапан, бачок уже месяц неумолчно гудел.

Налил в липовую плошку крещенской прошлогодней воды и насыпал туда ржаных сухариков, освящённых на могилке блаженной Матрёны. Поел. Выпил иван-чая без сахара.

Во время трапезы с увлечением посмотрел передачу про образцовое крестьянское подворье в Тульской области и выпуск новостей.

Выключил телевизор и по дореволюционной книге, потрёпанной и закапанной воском, прочитал ежедневное молитвенное правило.

Затем достал пирожки из духовки и сложил в клетчатую сумку на колёсиках.

Осенил себя крестным знамением.

Подпоясал льняную рубаху монастырским расшитым поясом.

Смазал сапоги куском сала.

Расчесал перед зеркалом бороду деревянным гребнем.

Надел пальто, взял сумку с пирогами и спустился на улицу.

Пока собирался, солнце скрыли облака.

Зиновий остановился у подъезда и прислушался к себе: пульс учащён.

Во дворе на детской площадке старик-сосед выгуливает маленькую уродливую собаку. Супружеская пара дворников убирает снег.

В чёрном пальто, в шапке-скуфье и с длинной бородой Зиновий выглядит смиренномудро, и, бывает, люди подходят к нему, называют «батюшкой», просят благословения и совета.

Женщины, которые скрашивают одинокую жизнь Зиновия, считают его прозорливым.

Он регулярно ходит в местный храм – не только слушать богослужение, исповедоваться и причащаться, но и, например, поставить упокойную свечу за какого-нибудь врага народа, чтобы тот заболел и умер.

Зиновий вздохнул, собрался с духом и пошёл в сторону МКАД к логову нелегалов.

«Когда торжествует всепобеждающая сила патриотизма, – думает он, везя тяжёлую сумку с пирожками, – когда все мы особенно остро чувствуем, что значит быть верным Родине и как важно уметь отстаивать её интересы… Мы должны быть достойны подвига наших отцов, дедов и прадедов… Они насмерть сражались с врагом, защитили родную землю…»

В груди у Зиновия волнующе покалывает, так бывает в начале каждой его подобной миссии, чтобы затем разлиться по телу живительной теплотой: он знает над собой силу высшую и радостно работает маленьким подмастерьем под небом бога, хотя всё строже его ответственность за то, что делает, за то, что печёт.

«Да, враги России опасны, – размышляет Зиновий, идя мимо зданий молокозавода, – изворотливы и опасны, но у меня к ним чувство, которое чище любви: готов ликвидировать их и тем избавить от мук, ибо они не могут не ощущать свою вредность и не страдать от этого».

У магазина к Зиновию привязался бродячий пёс и побежал следом, скуля и принюхиваясь к сумке. «Ох, искушение», – вздохнул Зиновий, остановился и крепко заехал псу сапогом по морде.

Кончается 7524 год от сотворения мира. Луна переместилась в созвездие Змееносца. Зиновий идёт дальше.

Вдоль длинного бетонного забора промзоны № 49. Мимо трансформаторной подстанции.

Вдоль железной дороги.

По мосту через неё.

Дворами.

Сквозь голый безлюдный парк.

Рядом шумит кольцевая дорога – сплошным потоком едут грузовые машины, и Зиновию кажется, что все они везут важные новости.

Пирожки ещё тёплые.

Зиновий знает, что хлебцы земные превратятся в плоды небесные.

Пошёл крупный снег. «Диво какое, снег хлопьями, пушной… – шепчет Зиновий и молится: – Приидите, поклонимся царю нашему богу! Белому, родному, кормящему!»

Снег скрипит под сапогами Зиновия.

Спустя сутки в новостях показали сюжет о массовом отравлении в лианозовском бараке № 2, где скрывались поэты-отщепенцы, учёные с атеистическими взглядами, беглые артисты и другие отбросы общества из числа так называемой интеллигенции, подозреваемые в распространении ложных измышлений. Причиной происшествия, по словам корреспондента, стало хроническое несоблюдение санитарных условий.

Новобранцы

Это мы сожгли во славу Сатаны домик в садовом товариществе «Пушкино». Уже две недели небывалая жара, и все подумали, что там замкнула проводка.

Мечтаем убить бомжа.

Но не было подходящего случая.

Хотя условия располагают: вокруг нашего города Электросталь леса и болота, тихие места.

Поэтому пока тренируемся на кошках.