Читать книгу "Инстинкт гнева - Вячеслав Шалыгин"

- В таком случае приятного полета, мастер, - Всеволод Семенович едва заметно поклонился.

Рослый, коротко стриженный, могучий, как скала, и такой же мрачноватый Джонатан повторил его движение и почти сразу чуть качнул головой, выражая неодобрение. Он, как и Всеволод Семенович, был против решения мастера лететь в одиночку, но по рангу ему не полагалось высказывать мнение более одного раза. Свою попытку он реализовал, когда секретарь заказывал шефу билет.

Едва начальство скрылось за перегородкой зоны «С», провожающие по-военному повернулись кругом и направились к выходу из терминала. По пути до дверей они не проронили ни слова. Обоих одолевали нехорошие предчувствия.

- Такое ощущение, что за нами следят, - когда они миновали стеклянные двери, процедил Всеволод Семенович. - И это вовсе не конторские филеры.

- В Конторе целый отдел создали нас раскручивать.

- Удачи им, - бригадир рассмеялся. - Не закружились бы головы от «раскрутки». Но это точно не чекисты.

- Я бы знал.

- Вот именно, - бригадир кивнул. - Это не они, это кто-то реально опасный.

- Мне кошки снились, - буркнул Джонатан. - Плохой сон. К врагам. Всегда сбывается.

- Необязательно враги в здании, - Всеволод Семенович украдкой оглянулся. - Или ты что-то заметил?

- Нет, не заметил, но с вами согласен, они близко. - Телохранитель нашарил в кармане брелок сигнализации. - Чую. И еще кто-то есть. Кто-то из сна.

Они подошли к машине и привычно осмотрелись. Джонатан на секунду присел и заглянул под машину. Вроде бы все нормально. Никаких мин под новеньким «Тахо» не обнаружилось.

- Не совсем тебя понимаю, - усевшись на место переднего пассажира, сказал Всеволод Семенович. - Ты задумался о карьере Смотрителя?

- Нет. - Джонатан запустил двигатель, но передачу включил не сразу. - Но своим снам я верю. Что-то будет. Плохое. Например, война. Мастер прав. Мирович и Престон - только начало. Или вы думаете, Хамелеон успокоится?

Всеволод Семенович ничего не ответил. Если мастер прав и старейший враг Цеха снова вышел на тропу войны, он не успокоится, даже если захочет. Убивать для него - инстинкт. Противиться ему враг не в силах. Равно как обычные люди не могут перестать есть, дышать и размножаться. Так уж распорядилась природа…»

…Картинка резко сменилась, и очнувшийся Смотритель вздрогнул. Перед ним был все тот же аэропорт, но теперь он видел его вживую, а не через призму всплывшего из глубин памяти сна.

На какое-то время провидцу стало страшновато. А что, если мастер полетит тем же рейсом? Но нет, нет, это был не тот самолет. Смотритель должен лететь на «сорок седьмом» «Боинге», а во сне был какой-то небольшой, вроде старенького отечественного «Як-40» или «тушки»… той, что поменьше, как на сигаретах советских времен. Нет, беспокоиться не о чем, сон был вещим, но не для самого провидца.

Отдышавшись и подождав, когда сердце войдет в нормальный ритм, Смотритель прошел в глубь терминала и остановился перед несколькими телевизионными панелями, вывешенными в ряд на трехметровой высоте. Рейсы были рассортированы по времени отправления. Рейс провидца обнаружился в самом хвосте списка. Стойки 35-39, зона досмотра «С». Регистрация началась минуту назад. Прекрасно. Взгляд скользнул выше. А вот и он, чартер на городок с труднопроизносимым названием. Видимо, где-то в дружественной республике Казахстан. Регистрация уже идет, но вылет всего на десять минут раньше рейса Смотрителя.

Провидец вернулся к началу списка, проверил еще раз и снова уставился на строку информации о казахском чартере. Есть еще один рейс, тоже небольшой самолетик, правда, импортный, но он упадет в океан, погибнут все пассажиры. А этот «Як» или «Ту» ни до какого океана не долетит по определению. Он и до Тянь-Шаньских предгорий не долетит, он рухнет в лесу, среди высоких пышных елей. Так было в вещем сне, так будет и наяву. И не все пассажиры умрут сразу.

Перед глазами снова мелькнул рапид с несколькими стоп-кадрами, акцентирующими внимание на особо кровавых сценах…

«…Как раз в ту минуту, когда «Шевроле» провожающих покинул стоянку аэропорта, мастер показал приветливой стюардессе корешок посадочного талона и занял свое место в салоне бизнес-класса. Место оказалось в первом ряду, хотя мастер на такую роскошь не рассчитывал. Да и не видел он особой разницы между телеэкраном, закрепленным на спинке впередистоящего кресла и тем же экраном, вмонтированным в пластиковую стенку. Разве что в первом ряду больше места для ног, но ведь дальше, чем на всю длину, их все равно не вытянешь, а это можно сделать, сидя на любом месте первого салона. А уж на каком месте умирать, если, не дай бог, самолет рухнет, и вовсе безразлично.

Мастер окинул взглядом интерьер воздушного судна. Не новая машина, но еще послужит. Главное, вовремя проводить профилактику и не экономить на запчастях. Мастер откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза. Пока не закончится посадочная суета, можно подремать. С возрастом мастер начал находить в этом нехитром занятии даже некоторое удовольствие. А ведь когда-то считал сон злейшим врагом и уделял ему не больше трех часов в сутки. Что делает время!

Лететь в первом салоне было приятно: гул двигателей не докучал, да и отрыв от земли получился настолько мягким, что мастер его не заметил. Зато он сразу заметил, что самолет почти не набирает высоту.

Удивиться или испугаться мастер не успел. Звякнул тревожный сигнал, замигал свет, и самолет затрясся, будто в ознобе. После пяти секунд лихорадки лайнер клюнул носом и пошел на снижение. В салоне запахло горелым пластиком, и почти сразу из маленьких ниш в багажных полках вывалились желтые кислородные маски. Это был очень дурной знак. Мастер поймал болтающуюся маску и прижал к лицу.

Гул двигателей превратился в рев раненого слона, а затем резко оборвался. Во втором салоне истошно завопили женщины. Самолет сильно встряхнуло, и он завалился на левое крыло. Из какого-то секретного отсека выглянула белая как мел стюардесса. Машину снова тряхнуло, снаружи слева послышался сильный удар, и стюардесса, совершив пируэт, упала почти на руки мастеру. Она рухнула на колени перед его креслом и ударилась лицом о подлокотник. Мастер попытался ее поднять, но девушка обмякла и сползла на пол. Мастер увидел ее рассеченное лицо, и ему на секунду стало удивительно - рана выглядела очень глубокой, но крови из нее вытекло всего несколько капель. Однако и эти три-четыре рубиновых капли на фоне мертвенно бледной кожи выглядели страшнее любого фонтана из пробитой артерии.

Самолет лег на правое крыло, сразу же последовал новый удар, тоже справа, и машина начала разворачиваться левым боком по ходу движения. Мастер, наконец, догадался взглянуть в иллюминатор.

За стеклом в неверном свете самолетной фары мелькали ветви хвойных деревьев. Казалось, что они с каждым мгновеньем набухают и растут в длину и вширь. В действительности это по мере снижения самолета на смену еловым верхушкам приходили ветви потолще.

Новый удар пришелся в днище, а секундой позже удары посыпались, как град, и, казалось, со всех сторон. Самолет окончательно развернулся левым боком вперед, и удары заглушил громкий, невыносимо противный скрежет.