Читать книгу "Железные волки. Небо славян - Александр Кудрявцев"

В пространстве избы когда-то, по традиции, правила жена Ратмира Иволга. Ее был бабий кут между глиняной печью и противоположной стеной, у которой хранились ручные жернова, посуда и прочая утварь. Жена ведала красным углом, где была устроена трапезная и хранились родовые святыни.

Мужчине, пусть и знатному, в избе обычно отводилось места немного: днем на лавке нищих у входа в притвор, а ночью на полатях. Его полный опасностей мир начинался за стенами царства женщины. Родичи Иволги, из карел, говорили: «Жена с кошкой в доме, муж с собакой во дворе».

После смерти супруги Ратмир так и не обзавелся ни новой женой, ни наложницами. Он запер дверь в избу на засов и отпирал лишь на годовщину ухода Иволги в другой мир, принося в красный угол ожерелье из зеленых стеблей ее любимой речной кувшинки.

Верные люди Ратмира – те, кто еще не отправились пытать счастья в Ладогу, – неподвижно сидели на скамьях за столом. Багровый свет факелов и сальных свечей струился по усатым лицам и оружию, блестел на умбонах[5]развешанных на стенах круглых щитов. Хмурые ратники негромко и немногословно переговаривались между собой, в задумчивости грея в больших ладонях рога и чаши. Все знали друг друга множество зим, все чувствовали наступление сурового времени.

– Что скажешь, Хрольв? – Ратмир откинулся на спинку высокого стула во главе длинного стола.

Старый варяг не спешил с ответом. Он любил говорить юному сыну Ратмира, Ратияру, который тоже был здесь, что мудрость прибавляется вместе со шрамами. Один из немногих выживших в боях выходцев из ледяного Роголанда, Хрольв, прорубил себе путь к богатой старости благодаря не столько секире, сколько хитрости, позволившей ему стать советником вождя славянского племени. Руны ран иссекли его лицо, как могильный камень.

Хрольв видел, что происходит с Ясенем, после того как в устье реки Волхов заявила о себе Ладога. Те, кто в городище были умом проворнее, снимались с места и уходили в новое поселение. Хрольв понимал, какие выгоды сулил Альдейгьюборг в будущем, но уходить не собирался.

Рядом с Ратмиром его удерживало то, что норманны называли «дренгскарп» – кодекс чести воина. Когда-то они бились с Ратмиром в одной дружине, делили в походах хлеб и ранения, и каждый из них знал, что показать соратнику спину в трудный час – хуже мужеложства.

Хрольв понимал, что когда-нибудь старое городище снова проверят на прочность, но ошибся во времени, переоценив былую славу крепости. Теперь ему было стыдно.

– Если Скегги будет атаковать, мы не доживем до заката, – сказал Хрольв, – знай он, что нас не больше десятка, не стал бы тратить время на беседы. Он не знает. Поэтому осторожен.

– Даже десять человек способны защитить крепость, – возразил Ратмир.

– Скегги брал крепости много раз. Говорят, его тараны придумал монах, умеющий читать римские чертежи. Сейчас он просто не знает, сколько нас. Поэтому Пес остерегается.

– Чудь! – выкрикнул Ратияр, русый, высокий и широкоплечий, как отец, с только пробивающимся пушком над верхней губой, и вскочил: – Отец, ты сам говорил, что лучших стрелков из луков не найти! Нужно позвать их на помощь, Хравн верно придумал!

Стоявший рядом бастард Хрольва по имени Хравн[6]положил сводному брату руку на плечо. В отличие от своего друга он никогда не давал воли чувствам. Темноволосый и жилистый, с вечным взглядом исподлобья и большим длинным носом, он и впрямь напоминал рассудительного вороненка.

– Они опасные колдуны и всегда были сами по себе, – сказал Ратмир, – чудские луки не спасают, когда мы приходим к ним за данью. Да и что могут низкорослые стрелки в открытом бою с северными троллями? Мычать заклинания?

– Колдовство – занятие, недостойное мужчины. Нам не о чем говорить с карликами, – кивнул Хрольв.

– Значит, мы сдадимся? – вскипел Ратияр. – И заплатим, как они скажут?

– Мы купим время на подготовку к следующему бою, – ответил, нахмурившись, Ратмир.

– И что будет потом? Когда Скегги придет снова? Где мы возьмем людей, чтобы защищать крепость? – крикнул сын и сжал кулаки.

Ратмир и Хрольв переглянулись.

– Сначала мы должны заставить Скегги уйти, – сказал Ратмир и поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен.

* * *

Гигантским одноглазым котом в дом скреблась беспокойная ночь. Ратмир плотнее закутался в волчью шкуру и снова закрыл глаза, пытаясь уснуть. Чем больше лет, тем меньше сна, и, чтобы уснуть, приходилось выдумывать все новые способы. Самый надежный: просто вызвать в памяти воспоминание о лучшем дне своей жизни.

Снаружи бродил большой ветер, и старые деревья во дворе скрипели, будто уключины корабля, что мягко покачивался на волнах в песчаной бухте Дальнего острова. Князь сомкнул отяжелевшие веки…

…и с улыбкой смотрел, как в воде шумно плещутся воины его дружины – свеи[7], славяне и нореги[8], бывшие наемники морского конунга Хорека, решившие вернуться с Ратмиром в Гардарику, чтобы осесть и отдохнуть от войны. Люди уже не молодые, бывалые, в шрамах и золоте. Каждый из них давно задумывался о собственном доме и верной женщине, которая греет постель, вкусно готовит и рожает здоровых наследников.

Все они знали Гардарику, были знакомы с местным дружелюбным, но безумным в ярости народом и чаще приходили сюда не воинами, а купцами. Ратмир много рассказывал о своем Ясене. Он говорил о выгодном расположении небольшой крепости и мечтал укрепить детинец так, чтобы превратить его в речные ворота для купцов, идущих по Волхову в дальние греческие земли. Многие пошли за ним, просто поверив на слово, так как оно у молодого князя никогда не расходилось с делом. Каждому был обещан кусок земли и право участия в вече наравне со всеми.

– Эй, княже! – Ратмиру улыбался огромный Хрольв, по пояс стоявший в воде там, где остальным она была по грудь. – Что задумался? Давай к нам!

Ратмир махнул ему рукой и кивнул. В вопросах чистоты и опрятности скандинавы были под стать славянам. У каждого свирепого дренга[9], который никогда не расставался с боевым ножом, копьем, мечом и секирой, имелось по нескольку костяных гребней – для волос и бороды, все тщательно полоскали порты и рубахи, как только выпадала возможность.

Перед прибытием в Гардарику, которая должна стать им новым домом, вся дружина решила выкупаться. «Мы хотим, чтобы местные женщины встретили воинов, а не троллей», – заявил Хрольв. Как бы Ратмир ни торопился увидеть родное село, он был вынужден задержаться здесь.

– У-ух! – Ратмир с шумным плеском врезался в воду. Вынырнул и, отфыркиваясь, широкими саженками поплыл от берега.