Читать книгу "Татары. История возникновения великого народа - Эдуард Паркер"

Нет необходимости рассматривать ранние сведения о татарских войнах, описание которых довольно смутно. Достаточно сказать, что с 1400 г. до н. э. до 200 г. н. э. встречаются краткие упоминания о столкновениях китайцев с кочевниками. В каждом случае называются приблизительные даты, поэтому эти сведения вполне можно считать историческими. Следует, однако, помнить, что ежегодная датировка китайской истории начинается лишь с 828 г. до н. э. Северные районы провинций, ныне известных как Шаньси, Шэньси и Чжили[1], находились тогда во власти кочевников. На протяжении многих столетий, во время так называемого периода «сражающихся царств», силой кочевники не уступали Китаю. Император Китая, как и его беспокойные вассальные царьки, в разные периоды заключали брачные союзы с правящими семействами кочевников, и по крайней мере один китайский властитель сознательно заимствовал татарский костюм и образ жизни. Теперь возникает другой этимологический вопрос, а именно: имеет ли китайское слово «тунг-ху», или «восточные татары» (термин так же часто применяемый к предкам катаев, маньчжуров и корейцев, как название «хунну» употребляется в отношении предков тюрков, уйгуров, киргизов и т. п.), какую-либо этимологическую связь с европейским словом «тунгус». Если два этих слова никак не связаны между собой, значит, перед нами чрезвычайно любопытное совпадение, поскольку оба слова и в русском, и в китайском языках имеют одинаковое значение. В источниках упоминается и другой случай, который призван показать, что приграничные государства Китайской империи были глубоко затронуты татарским влиянием. У одного из вассальных владык был кубок, сделанный из черепа правителя– соперника, – факт столь же противоречащий конфуцианским идеям, сколь соответствующий всему, что мы знаем об обычаях хунну и скифов. В конце III века до н. э., непосредственно перед тем, как западному царству Цинь удалось разрушить старую феодальную систему и объединить Китай в единую империю, вассальное государство, под властью которого находились теперешние провинции Шаньси, Шэньси и Чжили, оказывало систематическое сопротивление вторжениям кочевников и в конце концов вынудило татарского царя вступить в открытое сражение, в ходе которого татарские войска были наголову разбиты. Потери татар составили 100 000 человек. После этого император Цинь присоединил это государство к остальным, а прославленный военачальник Мэн Тянь во главе нескольких сотен тысяч воинов был отправлен в поход на татар. Ему удалось отвоевать Желтую реку (Хуанхэ) на всем ее протяжении, включая участок излучины, теперь известный как плато Ордос. Татары были оттеснены к северу от Великой степи. Бесчисленные отряды преступников и других горемык были направлены на север для строительства военной дороги и несения гарнизонной службы. Вдоль границы было возведено около сорока крепостей и укрепленных городов. Наконец, от окрестностей современной столицы провинции Ганьсу – города Ланьчжоу – до моря протянулась Великая стена. Поскольку она отмечена почти на всех современных картах Китая, читатель облегчит себе задачу, если будет держать перед глазами такую карту. Это избавит нас от необходимости приводить многочисленные и причудливые китайские географические названия – а также и имена, которые часто варьируются в зависимости от местонахождения каждой последующей династии. Великая стена – это кровавый след, вдоль которого белеют миллионы человеческих скелетов, знаменуя собой тысячелетнюю борьбу. Надо отметить, впрочем, что Мэн Тянь с полумиллионом рабов всего лишь укрепил уже существующую стену, поскольку нам известно, что китайский царь, перенявший татарские обычаи, уже построил Великую стену с северо-востока Шаньси до самой западной точки излучины Хуанхэ. А незадолго до этого набирающие силу правители Цинь дальше к западу построили другую стену. К востоку приграничное царство Янь, располагавшееся на территории современного Пекина, построило Великую стену приблизительно на долготе Пекина до моря, так что Мэн Тяню пришлось лишь достроить или укрепить существующие фортификации. Позднее внесли свою лепту и различные северные династии – они добавили к Великой стене новые участки или продлили ее линию в сторону, к Пекину. Так что великолепное и почти совершенное сооружение, которое современные путешественники видят на расстоянии почти пятидесяти километров от столицы, имеет мало общего с древней Великой стеной, построенной две тысячи лет назад. Большая часть древней стены сейчас в полуразрушенном состоянии.

Глава 2Правление завоевателя Модэ

Как мы видели, хунну вынуждены были отступить перед внушительной силой китайского императора, человека бескомпромиссного и полного великих замыслов. Можно допустить, что приписываемое ему чудовищное злодеяние – уничтожение всей литературы и ученых людей – косвенно сыграло на руку китайской культуре. Необходимость восстановления литературы и создания более удобного письменного общения для государственных нужд заставила китайцев изобрести предметы более удобные в обращении, нежели древние бамбуковые таблички, бамбуковые кисточки и заостренные стили, а также провести реформу письменности, упростив иероглифы. Как бы то ни было, Мэн Тянь, с одной стороны, считается первым строителем Великой стены, а с другой – недооцениваются его заслуги как изобретателя современной волосяной кисточки для письма. Однако компетентные китайские критики доказывают: самое большее, что он сделал, в условиях недостатка материалов, усовершенствовал бамбуковую или щетинную кисточку, уже использовавшуюся в течение некоторого времени. Хунну вынуждены были противостоять и другой, не менее мощной силе. Это был кочевой народ, известный китайцам под названием юэчжи, чья власть тогда распространялась на западную половину крупной провинции, теперь называемой Ганьсу. Судя по всему, китайцы ничего не знали об этом народе до того, как начался период слияния феодальных государств в империю Цинь. И это неудивительно, поскольку до этого важнейшего события государство Цинь единственное из всех имело хоть какие-то контакты с Западом. В то время хунну вынуждены были отступить перед всепроникающей мощью императора. Владыку кочевников (или «шаньюй», как он сам себя именовал) звали Тумань. Можно сказать, что с него и начинается писаная история кочевых империй. Новая китайская единая империя распалась почти сразу после смерти в 210 году до н. э. ее талантливого основателя. Несмотря на внебрачное происхождение, он многим был обязан правлению своего великого деда, практически своего непосредственного предшественника, который за 56-летнее правление проделал огромную работу по объединению страны. За четыре года анархии, последовавшие за крушением империи, Тумань сумел восстановить и укрепить свое пошатнувшееся могущество. Китайские военачальники, поглощенные борьбой за трон, на какое-то время забыли о северных рубежах. Тумань же, чья неприступная цитадель располагалась к северу от Великой степи, постепенно продвигался на юг и, наконец, перешел северную излучину Желтой реки, вернув себе территорию Ордоса и восстановив прежние границы с Китаем: другими словами, он снова занял восточную часть современной провинции Ганьсу. Тумань был уже немолод и, к сожалению, находился под сильным влиянием горячо любимой им молодой супруги. По ее совету Тумань объявил своим наследником ее сына в обход законного претендента, своего сына – талантливого военачальника Модэ. Чтобы устранить Модэ, Тумань послал его в качестве заложника в соседнее государство Юэчжи, а затем напал на это государство, надеясь, что возмущенные этим обстоятельством юэчжи казнят Модэ. Однако Модэ был далеко не глуп. Вскочив на резвого коня, он целым и невредимым добрался домой. Тумань, по достоинству оценивший отважный поступок сына, незамедлительно поставил его во главе десятитысячного войска. Модэ, однако, вовсе не готов был простить отцу его предательство, совершенное под влиянием коварной жены. Он разработал план по устранению Туманя. Прежде всего, он усовершенствовал конструкцию «поющей стрелы» – нари– кабуры древних японцев. Модэ должен был пустить одну из таких стрел в намеченную жертву, и это являлось сигналом для слуг Модэ, они должны были немедленно стрелять в тот же объект. Опробовав свой план сначала на своей лучшей лошади, а потом на любимой супруге, наказав за неповиновение нескольких воинов, Модэ выждал, когда старый Тумань отправится на охоту, и пустил в него «поющую стрелу». Шаньюй, пронзенный стрелами, упал замертво, а Модэ немедленно возвели на трон. За его воцарением последовала массовая резня, в ходе которой погибла вся семья покойного отца Модэ. Лишь одну из вдов отца пощадил Модэ, чтобы согласно обычаю взять ее в жены.