Читать книгу "Терпкий вкус тутовника - Маша Трауб"

– Иди, нам поговорить нужно, – сказал Аслан Алле Сергеевне.

Алла вернулась на кухню. Стемнело. Соседка накормила детей. Алла помогла помыть посуду. В комнату зайти не решалась. Наконец на кухню зашел Андрей Андреевич.

– Пойдем, спать пора, – сказал он.

– Ты остаешься? – спросила Алла Сергеевна.

– Да.

– А Аслан?

– Он пошел домой. К семье. К своей семье.

Андрей Андреевич остался в Орджоникидзе. На работу устроился – инженером. Жили как все.

А совсем скоро Алла Сергеевна дочку родила. Катю. Черненькую, смугленькую, крепенькую. Алуша на дочку все насмотреться не могла. Кормила и разглядывала. И молоко текло. Алуша и Катю кормила, и сына соседки подкармливала. В их доме, в больнице все знали, от кого ребенок. И Аслан знал, что его дочка. И жена Аслана знала. Она приданое детское для Аллы Сергеевны собрала и прислала дочь Нину передать. И Андрей Андреевич знал, что не от него ребенок. Но записал на себя. И свою фамилию дал.

Через четыре года у Кати брат появился – Коля. Беленький, голубоглазый. И опять все знали, от кого – от Андрея Андреевича. Только мальчик слабенький родился. Недоношенный. И молока у Аллы Сергеевны почти не было. Коленька болел все время. А Катя ходила, румянцем на смуглых щечках светилась. И матери помогала, и работала наравне со взрослыми, а все равно – хоть бы что. Бегала как заведенная. Никаких хворей, тьфу, тьфу.

Андрей Андреевич приходил с работы, смотрел на плачущего сына и зло на Кате срывал. Мог и подзатыльник отвесить, и ремнем отходить. Алла Сергеевна за дочь заступалась.

– Ну что ты к ней цепляешься? – говорила она мужу, прижимая одной рукой хнычущего Коленьку к груди, другой – Катю к боку.

– А чтобы уважала. Вон как смотрит. Глаза наглые. Не позволю.

– Она сегодня целый день бегала – и за молоком, и за хлебом. Пеленки помогла полоскать. Пожалей ее. Она же маленькая еще.

– Потом лупить поздно будет. А что бегает, правильно. Должна помогать.

Коленька тяжело заболел, когда ему исполнилось два года. Кате шел седьмой.

Был поздний вечер. Южный. Теплый. Ранний. Внезапный. Алла Сергеевна прикорнула. На чуть-чуть. Всего на полминутки. Андрей Андреевич в ночную смену дежурил. Катя качала люльку с Коленькой и тоже задремала. Вдруг очнулась, посмотрела на брата, а тот лежал тихо-тихо и как будто не дышал. Катя кинулась к матери:

– Мама, Коленька не дышит.

Алла Сергеевна подбежала к кроватке, схватила на руки Коленьку и побежала на улицу. Катя бросилась следом. Она не знала, куда они бежали. Только боялась от матери отстать. Они прибежали в какой-то двор.

– Звони, стучи, скорее! – крикнула Алла Сергеевна дочери. Они стояли перед чужой дверью.

Катя звонила, стучала.

Дверь открыла женщина. Алла Сергеевна зашла в коридор и протянула женщине Коленьку.

– Вот, не дышит. Разбуди его, – сказала она женщине.

Женщина позвала: «Нина!» Вышла девочка. Взяла Катю за руку и увела на кухню. Поставила чашку на стол, варенье, хлеб нарезала.

– Тебя как зовут? – спросила девочка.

– Катя.

– А меня Нина. Ешь. – Нина намазала на хлеб варенье и дала Кате.

Катя сидела, пила чай, ела хлеб. Нина сидела напротив и смотрела, как Катя ест. В другой комнате бегали, суетились, разговаривали люди.

– А что с Коленькой? – спросила Катя Нину.

– В больницу его отвезут. У меня отец в больнице работает. Он хирург. Очень хороший врач. Его все в городе знают. Он в войну много людей спас.

На кухню зашла та женщина, которая дверь открыла. Что-то сказала дочери по-осетински.

– Пошли спать, мама велела, – сказала Нина.

Катя легла на диван с Ниной. Валетом. Сунула холодные ноги под бок Нине и заснула. Успела подумать, как хорошо было бы, если бы у нее была старшая сестра, как Нина.

Алла Сергеевна прибежала с сыном к Аслану. Больше не знала, к кому кинуться. Он спас ее, спасет и ее сына. Аслан на руках донес ребенка до больницы. Алла Сергеевна и жена Аслана бежали следом. Неделю Алла Сергеевна жила в больнице. У Коленьки – пневмония, и врачи не могли сказать, выживет или нет. Антибиотиков не было. Аслан после своих операций приходил к ней. Сидел, курил, молчал. Каждый день приходила жена Аслана – приносила Алле Сергеевне две кастрюльки. В одной – еда, в другой – травяные отвары. Сидела рядом и говорила: «Ешь», «Пей». Катя жила в семье Аслана. Помогала Нине по хозяйству, спала с ней валетом. Домой не хотела. Когда возвращалась женщина, Катя спрашивала:

– Как мама и Коленька?

Спрашивала, надеясь, что мама еще побудет в больнице, а она еще поживет здесь – у дяди Аслана.

Но через неделю за ней пришла мама. Серая, согнувшаяся, с обкусанными в кровь губами.

– Пойдем домой, доченька, – сказала Алла Сергеевна и заплакала.

Жена дяди Аслана – Катя так и не знала, как зовут эту строгую женщину, – принесла чашку с травами. Алла Сергеевна сказала:

– Спасибо тебе за Катю.

Катя еще удивилась: при чем тут она? Нужно было сказать: «Спасибо за чай».

Они пошли домой той же дорогой, по которой бежали неделю назад. Только шли медленно. Катя все время обгоняла мать, останавливалась и ждала. Алла Сергеевна шла медленно – нога ныла.

Дома на кровати лежал пьяный Андрей Андреевич. Кроватка Коленьки была пуста. Даже одеяло и матрас пропали. Только на буфете появилась фотография – единственная Коленькина фотография. Сделали в фотоателье, когда ему годик исполнился. Катя тогда еще смеялась – на девочку похож – в нарядном чепчике и распашонке.

– А где Коленька? – спросила Катя.

– Нет больше Коленьки, – сказала Алла Сергеевна.

Проснулся отец, стянул ремень, зажал Катю между коленок, задрал платье и начал хлестать ремнем.

Для Кати все слилось в одном крике – материнском и отцовском. Мама кричала:

– Оставь ее, отпусти.

Отец:

– Ты виновата. Заснула. Недоглядела. Он больной, а ты здоровая. Плохо за ним смотрела.

Катя плакала, ерзала между отцовскими коленками и кричала:

– Я не виновата. Мама, скажи ему. Я смотрела. Только один раз заснула. Мамочка, я за ним смотрела. Я не виновата.

Алла Сергеевна схватила наконец Катю и выволокла ее на улицу. Опять они бежали по той же дороге. К дому дяди Аслана.

Алла Сергеевна позвонила в дверь. Открыла жена дяди Аслана.

– Пусть у вас побудет, – попросила Алла Сергеевна, подтолкнула Катю в проход и побежала назад.

Женщина привела Катю на кухню. Дала чашку с чаем и кусок хлеба. Сказала: «Ешь, пей». Когда Катю положили на диван с Ниной – валетом, – она даже не поверила своему счастью. Подоткнула ноги под бок Нины, та поворчала. Катя заснула счастливым детским сном.