Читать книгу "Электрические сны - Виталий Вавикин"

Маривин споткнулся, едва не упал, уперся рукой в дверь в заброшенный мир. Старые петли скрипнули. Да. Теперь сомнений не было – в номере 534 действительно была дверь в подпространство: темное, одинокое, пыльное. Маривин прислушался. Ничего. Никого. Абсолютная тишина. Никакой жизни. Маривин вспомнил рассказ Трэя о зеленоглазой ведьме и улыбнулся.

Теперь вернуться в отель, в свой номер, лечь спать…

Ведьма. Маривин встретил ее утром у окна на лестнице. Она просто стояла и смотрела на него, словно знала о нем какую-то тайну. Платье легкое, почти воздушное. Такой же и шарф. Глаза зеленые. Волосы черные.

– С какого вы этажа? – спросил Маривин, убеждая себя, что эта женщина не может быть той ведьмой, о которой рассказывал друзьям маленький Трэй. – Я не видел вас прежде. Вы недавно приехали в отель?

Женщина не ответила, больше – она отвернулась и стала подниматься по лестнице. Маривин видел, как за ней закрылась дверь девятого этажа. Весь день этот образ преследовал его. Особенно ее запах – сладкий, цветочный. Он преследовал его, цеплялся к нему – за рабочим станком, в магазине, где Маривин покупал новый замок, даже в номере 534, куда он пришел вечером, чтобы закрыть стенной шкаф. Здесь запах словно обрел плоть, заставив Маривина снова вспомнить детскую страшилку о зеленоглазой ведьме.

– Да нет. Не может быть. Глупости, – сказал он себе, но снова заглянул в стенной шкаф.

Запах усилился. Он манил его, звал в подпространство, в темноту, мрак.

– Что за черт? – насторожился Маривин, услышав детские голоса в смолистой ночи подпространства.

Он буквально увидел, как Трэй и его друзья играют где-то там, в темноте. И как теперь закрыть этот шкаф?

– Трэй? – позвал мальчика Маривин.

Без ответа.

– Трэй, обещаю, что не стану ругаться. Просто выйди оттуда. Я не скажу твоей матери.

Тишина.

Маривин выругался. Дверь впереди, в глубине стенного шкафа, ждала его. Как ждал и запах зеленоглазой незнакомки.

– Вот маленькие засранцы!

Маривин открыл скрипучую дверь. Битое стекло захрустело под подошвой ботинок. Детский смех звучал где-то далеко, в глубине. Маривин достал зажигалку. Желтое дрожащее пламя вспыхнуло как-то неестественно ярко, выхватив из темноты стены, оклеенные зелеными обоями. Длинный коридор напоминал коридор отеля. Маривин снова позвал Трэя. Детский смех стих, но теперь можно было слышать, как десятки крошечных ног бегут по старым деревянным ступеням.

– Трэй, черт возьми! – начал терять терпение Маривин.

Он поднялся по лестнице на верхние этажи следом за детьми. Сорванцы смеялись где-то совсем рядом. Длинный коридор тянулся вдаль, пялясь на незваных гостей открытыми дверями в пустующие номера.

– Трэй!

Ответ долетел далеким угасающим смехом. Зажигалка в руке нагрелась, обожгла пальцы. Маривин выругался, дождался, когда железо остынет. Кремень безрезультатно высек искры один раз, другой. Маривин замер, чувствуя сладкий цветочный запах, словно девушка, встреченная днем, прошла где-то рядом. Темнота вокруг показалась абсолютной. Кремень снова высек сноп искр. С третьего раза зажигалка разродилась дрожащим языком желтого пламени.

Женщина. Ведьма с зелеными глазами. В воздушном шарфе и таком же платье. Она шла по коридору. Маривин видел ее спину. И еще дети. Не Трэй. Нет. Дети с молочно-белыми глазами, выбежавшие в коридор из открытых номеров. Они принюхивались, прислушивались, но не видели. Слепые, как кроты. Им не нужны были глаза в этом мире. В их мире. Но женщина… Женщина с зелеными глазами. Она же была нормальной. Маривин видел это, знал.

– Эй! – позвал он ее.

Она обернулась. Веер черных волос вздрогнул, разрезал воздух.

– Постойте!

Маривин шагнул к женщине. Один ребенок ударил его по ноге тяжелым гаечным ключом. Маривин не сразу почувствовал боль от удара: сильную, жгучую. Ребенок снова замахнулся. Маривин перехватил его руку, отобрал ключ и бросил в темный угол. Звук удара привлек внимание остальных детей. Словно свора голодных собак, они бросились за ключом.

Женщина с зелеными глазами. Маривин видел, как за ней закрылись двери лифта.

«Дзинь».

– Какого черта? – никогда прежде он не слышал, чтобы в покинутом подпространстве сохранялись источники электроэнергии.

Лифт снова звякнул, загудели электромоторы, поднимая кабину на последний этаж. Слепые дети отыскали выброшенный ключ и снова начинали подступать к Маривину. Дороги назад не было. Да он и не хотел сейчас возвращаться.

Ведьма. Женщина с зелеными глазами.

Маривин шел за ней. Лифт поднимал его на последний этаж.

Длинный, изогнутый коридор.

Зажигалка снова нагрелась. Маривин увидел лишь подол воздушного платья, мелькнувший за мгновение до того, как женщина выскользнула на лестницу, ведущую на крышу.

– Постойте!

Он попытался идти в темноте, наощупь. Споткнулся, выругался. Лифт за спиной снова загудел. Детский смех. Двери открылись.

«Дзинь».

Маривин выскользнул на лестницу. Зажигалка не успела остыть, но ему нужен был свет. Сноп искр. Желтое пламя. Вокруг паутина, пыль.

Женщина с зелеными глазами задержалась на последних ступенях, чтобы он успел заметить ее.

Дети выбрались из лифта. Маривин слышал, как они рыщут по коридору.

Подняться наверх, на крышу.

Воздух был свежим и пах цветами – так же, как и женщина, которая привела сюда Маривина. Ветер. Теплый, свежий. Он сорвал с нее шарф – белый лоскут, устремившийся вдаль, в пустоту. Это был не дом – это был целый город, оставленный в подпространстве, где была жизнь: странная, чуждая, рожденная в этой густой темноте.

Черепица под ногами Маривина хрустнула, заставив его застыть.

– Подожди, – крикнул он зеленоглазой женщине.

Она обернулась. Зажигалка в руках Маривина, казалось, была способна осветить не только лицо незнакомки, но и весь этот странный, чуждый Маривину мир.

– Кто ты? – спросил он незнакомку.

Она не ответила. Лишь ярче вспыхнули янтарные глаза. Ветер колыхнул ее воздушное платье. Маривин попятился. Впервые, оказавшись в этом странном месте, он испытал страх. Вернее не страх. Маривин давно перестал бояться. Скорее тревога. Холодная, липкая. Она пробудила его язву, отозвавшуюся тупой болью.

– Зачем ты привела меня сюда? – спросил Маривин незнакомку.

И снова без ответа. В зеленых глазах ни тени понимания. Маривин вспомнил преследовавших его слепых детей. Не было сомнений, что все они родились здесь, в этом странном мире. «Ведьма», – вспомнил Маривин слова Трэя о незнакомке. И почему сейчас начинало казаться, что в них был смысл? Кто она? Почему живет здесь?