Читать книгу "Штрафники Василия Сталина - Антон Кротков"

Важность задания подчёркивалась тем обстоятельством, что небольшую группу лётчиков возглавил генерал-лейтенант Фёдор Степанович Крымов. Это был огромный, похожий на медведя человек с повадками грубого солдафона. Выслужившись в конце войны в генералы, бывший рабочий с пятью классами образования с удовольствием пользовался своей властью, не упуская ни одной возможности назвать какого-нибудь умника едким словечком из своего богатого пролетарского арсенала. Он всегда был безжалостен даже к самым близким друзьям. Говорили, что когда в 1942 году Крымова назначили командовать полком, один его старый товарищ ещё по лётному училищу попросил Василия Степановича об услуге. К моменту разговора тот лётчик воевал практически без перерыва уже пять лет – в Испании, на Халхин-Голе, в Карелии против белофиннов. Реакция лётчика стала замедленной, в бою он стал больше думать о собственной безопасности, чем о том, как сбить вражеский самолёт. Налицо были явные симптомы перенапряжения и усталости от войны. И выжатый, словно лимон, ветеран попросил командира по дружбе временно отстранить его под каким-нибудь благовидным предлогом от полётов, чтобы восстановиться. Но в советских ВВС не существовало такого понятия, как «операционный цикл». Это британского или американского лётчика после определённого количества боевых вылетов в обязательном порядке отправляли на отдых и обследование в госпиталь. Нашего же «работягу войны» от его обязанностей могла избавить только смерть, либо тяжёлое увечье. Вскоре старый приятель Крымова действительно погиб, причём нелепо. Его сбил молодой и неопытный немецкий фельдфебель. Говорят Крымов, узнав об этом, на несколько дней ушёл в запой, но мягче в обращении с подчинёнными и более внимательным к ним не стал.

Вместе с тем Крымов считался прекрасным лётчиком, храбрым и физически очень сильным. В молодости, ещё до службы в армии он работал молотобойцем. И потому, даже в свои 46 лет мог запросто завязать узлом кочергу.

Охотники прилетели на прифронтовой аэродром Ляоян в первых числах февраля 1951 года на двух военно-транспортных Ли-2. Вместе с лётчиками прибыла большая команда обеспечения – техники, оружейники, офицеры разведки, переводчики и даже повара. Визит столь внушительной делегации не слишком обрадовал хозяев авиабазы. Крымов сразу потребовал от командира 139-го гвардейского истребительного авиационного полка, чтобы тот обеспечил ему и его людям особые условия проживания и работы.

Члены привилегированной команды заняли резиденцию бывшего японского губернатора, выселив оттуда штаб полка. Но самым неприятным для местных было то, что отныне их боевая часть, занимающаяся в Корее прикрытием стратегически важных объектов, должна был по первому же зову столичных «охотничков» бросать все дела и чуть ли не всем составом подниматься в воздух им на выручку.

Другие требования незваных гостей лишь усилили взаимное отчуждение между местными и «варягами». Так, в часть только что поступили из Союза 13 долгожданных новеньких МиГ-15 бис. Столичный генерал сразу потребовал от комполка, чтобы эти машины улучшенной модификации были на всё время специальной командировки отданы его людям. При этом Крымов разговаривал с командиром местной части оскорбительно высокомерным тоном, давая ему понять, что, мол, вы тут до сих пор занимались всякой мелочёвкой, а у меня государственное задание особой важности….

К чести командира авиаполка подполковника Зорина он, переступив через собственное уязвлённое самолюбие, пытался помочь коллегам избежать роковых ошибок. Ведь не требовалось быть провидцем, чтобы понять, чем закончиться дело. Группа формировалась в большой спешке и ни дня не тренировалась на слётанность. Многие её члены с 1945 года не бывали в бою, тем не менее, по выработанной на заключительном этапе Великой отечественной войны привычке продолжали искренне считать себя хозяевами неба. Но ведь, начиная примерно с середины 1944 года, советские лётчики имели дело с уже обескровленными Люфтваффе. В небе над Восточной Пруссией и над горящим Берлином на каждого уцелевшего немецкого пилота-«эксперта» приходилась дюжина перепуганных мальчишек из последнего призыва Геринга, которым крайне редко везло пережить первый боевой вылет. Здесь же в Корее нашим асам приходилось сражаться с хорошо подготовленным противником, вооружённым передовыми тактическими приёмами и самой современной боевой техникой. Но судя по разговорам и поведению вновь прибывших, многие из них искренне надеялись за неделю справиться с поставленной задачей и отправиться домой – получать награды и новые звания. Видя это, командир истребительного полка подполковник Зорин обратился к генералу с предложением:

– Хорошо бы постепенно вводить ваших людей в бой. В парах с моими парнями они быстро освоятся и изучат район боевых действий. Если потребуется, организуем подальше от передовой серию учебных воздушных боёв. А потом вместе подумаем, как лучше загнать для вас того техасского жеребчика.

На это генерал ответил в том духе, что сам знает, как заарканить сию лошадку и учить его людей нечему, ибо у него в команде только асы. После этого местные лётчики и техники за глаза начали называть гастролёров «арканщиками», посмеиваясь между собой над их столичным апломбом.

Вместо того чтобы слушать чужие советы Крымов разработал собственный «гениальный» план. Согласно его стратегии, основные силы полка должны были при первой возможности сковать боем крупную формацию вражеских истребителей. А в это время ударной группе из шести-десяти охотников предписывалось дежурить на высоте, выслеживая потенциальную добычу. Для пущей своей безопасности самолёты группы Крымова должны были держаться «оборонительным кругом», когда каждая пара прикрывает соседнюю. В подходящий момент звено охотников выйдёт из круга и под крутым углом спикирует со стороны солнца на «Сейбр», которого предстояло отколоть от основной группы. Если атака по каким-то причинам вдруг сорвётся, лётчики охотничьих МиГов должны немедленно прекратить пикирование и резко перевести свои машины в набор высоты: пилоты «Сейбров», не говоря уже о других типах вражеских истребителей, не имели ни малейшего шанса догнать обладающий гораздо лучшей скороподъёмностью МиГ.

Если же всё пойдёт удачно, самолёт зазевавшегося американца планировалось отсечь от своей группы и взять в «коробочку». Любые попытки пленного вырваться из клещей, зажавшие «Сейбр» со всех сторон крылатые конвоиры должны пресекать пушечными очередями.

Согласно другому сценарию, при определённом везении следовало перехватить на маршруте и принудить к посадке на своём аэродроме одиночный истребитель противника, отбившийся от своей колонны.

Оба плана действительно практически не имели изъянов. Тем более, что практика Великой отечественной войны показала, что оторвавшийся от строя и лишившийся поддержки товарищей одиночка (особенно, если он недостаточно опытен) часто становился лёгкой добычей вражеских охотников. Но повседневная боевая реальность редко вписывается в идеальные штабные схемы. Первый же бой подтвердил данное правило.

Это произошло уже на третий день после прилёта «крымовцев» в Корею. Десять МиГ-15 бис группы «Норд» поднялись в воздух спустя десять минут после ухода двух эскадрилий полка. Незадолго до этого станция РЛС и наземные посты наблюдения засекли большую колонну вражеских бомбардировщиков В-29 «Летающая крепость», идущую на Пхеньян. Около трёх десятков «бомберов» сопровождали не менее полусотни F-86.