Читать книгу "Половинный код. Тот, кто убьет - Салли Грин"

Сорок девять свободен.

Ты встаешь. Она, конечно, считает, но никогда не сдаваться — тоже часть плана.

Не говоря ни слова, она подходит и дает тебе пощечину тыльной стороной ладони.

Пятьдесят Пятьдесят.

После отжиманий надо просто стоять и ждать. Смотреть лучше в землю. Клетка сбоку, под ногами садовая дорожка. На дорожке грязь, но тебе не придется убирать ее сегодня, не придется, если сработает твой план. В последние дни то и дело шли дожди. Осень близко. Но сегодня дождя нет, что уже хорошо.

— Внешний круг. — Она опять говорит тихо. Нет нужды повышать голос.

И ты убегаешь… но не сразу. Надо же показать ей, что ты такой, как всегда, — трудный, но, в общем-то, вполне покладистый подросток, — и ты начинаешь сбивать с ботинок грязь: носком правой ноги с каблука левой, потом наоборот. Ты поднимаешь руку и смотришь вверх, крутишь головой, как будто хочешь понять, откуда дует ветер, плюешь на кусты картофеля, смотришь сначала влево, потом вправо, как будто перед тобой несется поток машин, а ты опаздываешь на автобус… и только потом срываешься с места.

Ты запрыгиваешь на невысокий забор, сложенный из крупных камней, спрыгиваешь с другой стороны и припускаешь через пустошь к деревьям.

Ты на свободе!

Как бы не так.

Но у тебя есть план, и за четыре месяца ты придумал массу приемов. Сорок пять минут — за такое время ты обычно пробегаешь внешний круг, когда она приказывает. Но ты можешь пробежать быстрее: за сорок минут, если не останавливаться у ручья в дальнем конце, не пить, не отдыхать, не смотреть по сторонам и не слушать птиц. Помнишь, как однажды ты даже добрался до края холмов, откуда увидел еще холмы, деревья и лох, шотландское озеро (это могло быть просто озеро, но цвет вереска и долгота летних дней подсказывают тебе, что это именно лох).[1]

Сегодня ты припустишь во всю прыть, едва она скроется из вида. У тебя получится. Это легче легкого. Диета тут что надо. Надо отдать ей должное: ты здоров и ты в отличной форме. Мясо, овощи, опять мясо, снова овощи и сколько угодно свежего воздуха. Да, вот это жизнь.

Так, пока все идет нормально. Ты хорошо держишь скорость. Самую большую скорость, на какую ты способен.

Лицо слегка горит, ты чувствуешь небольшой зуд — это заживает после ее пощечины кожа.

Ты уже в дальней точке круга, где можно свернуть и пойти на малый круг, который почти вдвое короче большого. Но она сказала «внешний», да ты и сам пошел бы на внешний, потому что это часть твоего плана.

Надо бежать еще быстрее.

Теперь вверх по холму. А потом большими скачками, за счет гравитации, вниз, к ручью, который впадает в лох.

Вот теперь начнется самое сложное. Сейчас ты на самом краю зоны слежения, а скоро окажешься за ней. Она не узнает про побег до тех пор, пока не поймет, что время вышло, а тебя все нет. Значит, от выхода за пределы круга до того момента, когда она тебя может найти, двадцать пять минут — ну, тридцать, ну, может, все тридцать пять, — но скорее двадцать пять, не больше.

Однако самая большая проблема не в ней; проблема в браслете. Он откроется, когда ты выйдешь за пределы круга. Что это — магия или наука, ты не знаешь, но он откроется. Она рассказала тебе об этом в День Первый, и еще она сказала, что внутри браслета жидкость, кислота. Она вытечет, если ты отойдешь слишком далеко, и сожжет твое запястье.

— Кислота разъест тебе руку — так она тогда объяснила.

Теперь с холма вниз. Что-то щелкнуло… и началось жжение.

Но у тебя есть план.

Ты останавливаешься и погружаешь руку в ручей. Вода в нем вскипает. Тебе становится легче, хотя теперь твоя рука покрыта странной липкой слизью, которая не смывается. А из браслета все течет и течет жидкость. Но тебе надо бежать.

Ты засовываешь под браслет смесь из торфа и свежего мха. Снова опускаешь руку в воду. Добавляешь еще мха. Долго, слишком долго. Надо бежать.

Вниз и вдоль ручья.

Главное — не думать про запястье. С ногами у тебя все в порядке. Вон как они славно бегут.

И вообще, подумаешь, потеряешь руку! Можно заменить кисть чем-нибудь не менее полезным: крючком… или трехзубой клешней, как у того парня из фильма «Входит дракон»… или даже втягивающимся лезвием, таким, чтобы выезжало всякий раз во время драки, дз-зын-нъ… А еще можно метать этой рукой пламя… все, что угодно, только не протез… ни за что.

Голова кружится. Начался зуд. Это твое тело пытается вылечить запястье. Кто знает, может, ты все же останешься с двумя руками. Все равно, главное — не думать. Так или иначе ты прорвешься.

Надо постоять. Снова опустить руку в воду, подложить еще торфа, мха — и вперед.

Озеро уже близко.

Совсем близко.

О да. Чертовски холодное.

Ты замедляешь шаг. В воде идти трудно, зато она так приятно холодит.

Иди, не останавливайся.

Иди.

Какое здоровенное озеро. Ничего. Чем больше, тем лучше. Рука будет дольше находиться в воде.

Тошнит… бр-р-р…

Черт, рука выглядит погано. Хорошо хоть кислота перестала литься из браслета. Ты прорвешься. Ты обманул ее. Ты найдешь Меркури. И получишь три подарка.

А теперь иди.

Еще минута, и озеро кончится.

Хорошо, хорошо. Молодец.

Уже недалеко осталось.

Скоро увидишь долину и…

ГЛАЖКА

…едва не потерял руку.

Обрубок кисти лежит на кухонном столе, все еще соединенный с твоим телом костью, мышцами и сухожилиями, которые видны в открытую кольцевидную рану вокруг запястья. Покрывавшая его совсем недавно кожа стекла по твоим пальцам, образовав ручейки, подобные лавовым дорожкам, как будто она сначала расплавилась, а потом застыла опять. Кисть распухла и болит, как при кислотном ожоге. Пальцы, кроме большого, шевелятся; большой палец оживать не хочет.

— Возможно, когда рука заживет, пальцы начнут двигаться. А может, и нет.

Там, на озере, она сняла с твоей руки браслет и промыла рану снадобьем, которое притупило боль.

Она была готова. Она ко всему всегда готова.

И как она попала туда так быстро? Прибежала? Или на метле прилетела?

Как бы то ни было, она нашла тебя на озере, и возвращаться вам пришлось вдвоем. Трудная была дорога.

— Почему ты со мной не разговариваешь?

Ее лицо так близко к твоему лицу.