Читать книгу "Проказы разума - Алексей Макеев"

– Ну вот, кто-то уже напился.

Собственно, рестораны для того и существуют, чтобы можно было в них выпить и повеселиться, но не в зюзю же напиваться! И с какой стати я должен возиться с пьяной личностью? Я повернулся и решительно двинулся к выходу. Пусть с пьяными типами разбираются вышибалы и администрация заведения.

На улице было прохладно, октябрь месяц, осень как-никак, и я застегнул замок куртки, которую, выходя из ресторана, забрал в гардеробе. У меня есть подержанный автомобиль «БМВ», но я, зная, что сегодня придется выпить, был без машины и потому собирался ехать на такси. Как назло, ни одна машина не останавливалась. Я простоял минут десять. За это время, к моему удивлению, к ресторану подъехала «Скорая помощь». «Уж не стало ли плохо с тем пьяницей до такой степени, что ему потребовалась медицинская помощь?» – подумал я, но дальше развивать мысль не стал, поскольку рядом со мной остановилось такси. Водитель – плотный мужик под пятьдесят лет, с круглой, красной в свете ночных фонарей физиономией – гостеприимно распахнул дверцу, спросил, куда ехать, и предложил, в общем-то, приемлемую плату за проезд.

После небольшой дозы спиртного у меня было настроение умиротворенного человека, и я, не торгуясь, плюхнулся на переднее пассажирское сиденье и пристегнулся ремнем безопасности. Сезон дождей еще не начался, но на улице было пасмурно, зябко, а в автомобиле тепло и уютно – благодать. Часы показывали 00:30. Дорога, по которой мы ехали, в этот час была свободной, обычно многие москвичи в пятницу едут на дачи по другим направлениям, и таксист прибавил скорость. После пары рюмок спиртного, плотного вкусного ужина да в тепле машины я пригрелся, расслабился и осовелым взглядом смотрел прямо перед собой, лениво думая о том, что никаких подруг приглашать к себе домой не буду и сам ни к кому не поеду, а приду сейчас в свою квартиру и завалюсь спать.

Увы, моим грезам не суждено было сбыться. До дому оставалась всего какая-то пара километров, и впереди показалась знакомая громадная рекламная конструкция, стоявшая на развилке дорог. Нам нужно было свернуть влево, и водитель стал плавно вписываться в поворот, так же плавно стал вписываться в поворот ехавший чуть позади нас черный джип, на который ни я, ни водитель не обратили особого внимания, а зря. Водитель этого автомобиля то ли не справился с управлением, то ли был пьян и тоже не справился с управлением, но он неожиданно при обгоне ударил носовой частью автомобиля в левый бок наш автомобиль прямо у переднего колеса. Мы встретились по касательной, словно два шара на бильярдном столе, и наша машина, вместо того чтобы поехать по уходящей влево дороге, изменив направление, поехала прямо. Таксист ничего не успел предпринять. Автомобиль, проскочив бордюр, на приличной скорости помчался по газону, один из столбов рекламной конструкции, увеличиваясь в размерах, стал неумолимо приближаться, я, расширив от ужаса глаза, инстинктивно откинулся назад, но это меня не спасло. Такси врезалось правой стороною в опору конструкции, пластмассовое иссохшее основание древнего ремня безопасности лопнуло, и я, не успев толком выставить перед собой руки, врезался головою в стекло.

…Не знаю, терял ли я сознание или мне почудилось, что потерял, во всяком случае, когда открыл глаза, видел лишь темноту, потому что лежал, головою упершись в руки и в верхнюю часть «бардачка». Я с трудом оттолкнулся от «бардачка» и безвольно откинулся на спинку сиденья.

Водитель, выскочивший из машины, уже бестолково метался из стороны в сторону, потом открыл с моей стороны дверь. Глаза его были расширены от испуга, рот открыт, движения хаотичные.

– Вот гады!.. Вот гады!.. – без конца повторял он, очевидно, имея в виду тех, кто нас подрезал.

Той машины видно не было.

– Как ты?.. – уже обращаясь непосредственно ко мне, спросил таксист. – Сейчас, парень, потерпи, с минуты на минуту «Скорая» подъедет!

«Значит, сознание я все-таки потерял, – подумал я как-то вяло и отстраненно, – раз водила успел вызвать «Скорую помощь», а я не слышал, как он разговаривал по телефону». Меня мутило, левый глаз заливала кровь, саднило голову. Я очень осторожно и медленно провел рукою по лбу, опасаясь обнаружить на нем черепно-мозговую травму, но голова была цела, лишь рассечена кожа.

– Чем тебе помочь, парень? – взволнованно и как-то покаянно, очевидно, чувствуя за собой вину за совершенную аварию и нанесенные мне, по его мнению, травмы, спрашивал таксист.

Я, испытывая неожиданный позыв к рвоте, открыл шире дверь и, высунувшись из машины, склонился к земле. Меня начало рвать. Прощай, шашлык, салаты, рюмка водки и рюмка виски. Я с трудом и с помощью водителя выбрался из автомобиля, сделал два шага и упал на газон с пожухлой травой. Подбежали несколько человек, видимо, из остановившейся машины, которая проезжала мимо.

– Помощь нужна? – спросил чей-то мужской голос.

– Вы врач? – с надеждой в голосе поинтересовался водитель такси.

– Нет, – ответили ему.

– Тогда ничем помочь не можете, – разочарованно проговорил таксист.

Я вдруг обнаружил странную особенность. При повороте головы вправо или влево я видел осеннее в тучах небо, словно оно отражалось в растрескавшемся зеркале. Когда же ставил голову ровно, мир трескаться переставал, но тут же начиналась рвота.

«Какой ужас!» – подумал я, чувствуя сильнейший испуг от новых, неведомых мне ранее ощущений.

Наконец прибыла «Скорая». Автомобиль «Газель» въехал прямо на газон и остановился в паре метров от меня. Из кабины и фургона вылезли два медика – маленькая пухлая девица и крупная полная женщина. Они не спеша, без суеты приблизились, оно и понятно, для них такие пациенты, как я, обычное явление.

– Что случилось? – спросила крупная полная женщина, как я успел рассмотреть в свете фонарей, фальшивая блондинка; судя по хозяйскому тону, она была врачом, а вторая, та, что помоложе, скорее всего, медсестрой.

Говорить я не мог, лишь что-то промычал в ответ, и таксист сбивчиво пояснил, что с нами случилось. Позывы к рвоте у меня продолжались, рвать было нечем, я просто с криком открывал рот во всю ширь, показывая окружавшим меня людям выворачивающийся наизнанку желудок.

– Понятно! – глубокомысленно изрекла врачиха и распорядилась, обращаясь к медсестре: – Дай ему пачку глицина, у парня острое нарушение мозгового кровообращения.

Она достала рацию и стала связываться с диспетчерской, запрашивая свободное место в одной из больниц Москвы.

Подъехали двое полицейских, стали составлять протокол, опрашивая таксиста. Тот никак не мог успокоиться, все так же сбивчиво, торопливо и оправдываясь рассказывал.

В перерыве между позывами рвоты медсестра насыпала мне в руку десять таблеток глицина и сказала:

– Положи под язык и держи, пока не растворятся. Крепись, постарайся, чтобы тебя не рвало.

Я в знак согласия сумел лишь кивнуть. Лежать не мог, потому что лежа странные ощущения расколотого на мелкие кусочки неба проявлялись в большей степени, и я сел.