Читать книгу "Блокадные будни одного района Ленинграда - Владимир Ходанович"

Я встретился с двумя авторами вышеназванных сборников.

Юрий Ефимович Давыдов, помимо участия в сборниках, выпустил свои воспоминания отдельной брошюрой[9]. Он в устной форме в 2015 г. дополнил изданное и предоставил мне материалы из своего личного архива.

Татьяна Ивановна Давыдова также дополнила свои воспоминания. Полный текст мной был отредактирован, и после согласия автора в книге помещен отдельно.

Дополнения в воспоминания приводятся с указанием автора в скобках или оговариваются в сносках.

В книге впервые публикуются отрывки из воспоминаний участника Великой Отечественной войны Раисы Сергеевны Фадеевой (Филипенковой), записанные мной при личной встрече в апреле 2015 г.

Впервые публикуются также воспоминания Галины Петровны Гольцовой (Чепиковой), жизнь которой в предвоенные и годы блокады оказалась связанной с окрестностями парка имени 1 Мая. Воспоминания записал ее сын, Н.Н. Гольцов.

Воспоминания двоих жителей блокадного Ленинграда были опубликованы посмертно – Т.Ф. Журавлевой (1915–2007) и В.В. Егорова (1934–2006). С момента выхода сборников до дня, когда я пишу эти строки, несколько авторов воспоминаний уже ушли из жизни – Е.И. Баршенина, В.Д. Купцова, Е.Е. Моржова, М.И. Пантелеева, А.И. Плященко. Некоторые переехали в другие районы или города. Дневниковые записи и воспоминания цитируются в предлагаемой книге разным объемом. И может показаться, что в отдельных случаях можно было бы сократить цитату, пересказать «своими словами». Помимо известных и лежащих на поверхности аргументов против «пересказа», приведу и такой: при всем старании ныне живущих авторов или их умении литературной обработки текстов есть отрывки, которые – не пересказать. Скажем, короткая, всего в три предложения, дневниковая запись главного инженера ленинградской 5-й ГЭС на Охте за 30 августа 1942 г.: «По Неве мимо станции плывут трупы красноармейцев. Весь день плывут трупы. Выше по реке у Ивановского идут бои»[10].

Что касается иллюстративного материала, тут может возникнуть первый вопрос: почему не использованы фотографии собственно парка имени 1 Мая военной поры?

Ответ, возможно, будет подробным. Но это необходимо.

28 июня 1941 г. в «Ленинградской правде» был опубликован приказ № 1 начальника гарнизона города Ленинграда – «Об обеспечении общественного порядка и государственной безопасности в гор. Ленинграде», которым запрещалось производить фото– и киносъемку в пределах Ленинграда без разрешения коменданта гарнизона города.

За несколько дней до начала войны часть парка имени 1 Мая была изъята из ведения Ленинского райсовета и перешла в ведение 2-го корпуса ПВО (об этом пойдет речь далее). И понятно, что ни о какой открытой фотосъемке самого «объекта» ПВО и территории, где бы этот объект попал в кадр («в радиусе 500 метров»), речи не могло уже идти.

16 мая 1941 г. заведующая секретной частью Исполкома Ленгорсовета направила всем заведующим секретными частями райисполкомов и начальникам спецотделов письмо, согласно которому «для получения разрешения на право производства фото-кино-съемок, впредь необходимо обращаться в… 5-й отдел НКГБ с представлением»[11].

Отныне, чтобы иметь право фотографировать на объектах, надо было, для начала, попасть в список, подписываемый руководителем предприятия (организации) и начальником секретной части. Против фамилии, имени и отчества надлежало указать «время и место рождения», «сословие и соц. положение», «профессию или специальность», «партийность и стаж», ответить на вопросы «служили ли Вы или Ваши родственники] в войсках или учреждениях] белых правительственных] чин[овников] (должность), где, когда и проживали ли на территории бел[ых]», «имеете ли за границей или ин. миссиях родств. или бл[изких] знакомых»[12].

Это главные причины (другие – далее), почему, рассматривая историю собственно парка «Екатерингофский» в годы войны, нет возможности проиллюстрировать текст фотографиями, сделанными ленинградскими фотолюбителями. Главным (на данный момент) иллюстративным материалом остаются результаты немецкой аэрофотосъемки 1941–1943 гг.

Г.Л. Соболев подчеркивает, что в условиях военного времени разрешение на фотосъемки имели в первую очередь фотокорреспонденты Ленинградского отделения ТАСС и периодических изданий. Но из 30 тысяч снимков блокадного времени разрешение цензуры на печать получили только чуть более 7 тысяч[13].

Здесь же уточню, что фотографировали в годы блокады в городе не только корреспонденты Ленинградского отделения ТАСС, но и, судя по мемуарным источникам, иные лица. «Муж маминой сестры был туберкулезником, его на фронт не брали. Он был фотографом, ходил на военные корабли и делал фотографии, за что ему платили полстаканчика крупы, которую мы делили на всех»[14].

И еще. Вполне возможно, что фотографии, сделанные в парке имени 1 Мая (или около него) в июле 1941 – январе 1944 гг. и были в фондах Музея обороны Ленинграда, но известно, что в связи с «ленинградским делом» в период 1949–1953 гг. (до приказа от 5 марта 1953 г. о ликвидации музея) были почти полностью уничтожены и его экспонаты, и фонды.

Широко известен ряд фотографий с Нарвскими триумфальными воротами, опубликованных как в военное время[15], так и в послевоенные десятилетия.

Вместе с тем по ряду аннотаций к опубликованным снимкам и к снимкам 1941–1942 гг., содержащимся в фондах Центрального государственного архива кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга (ЦГАКФФД СПб) где на втором плане возвышаются Нарвские триумфальные ворота, есть замечания (которые также будут изложены далее).

Часть иллюстраций к настоящему изданию взята из опубликованных источников, часть – из личных архивов и часть документов для копирования была мне предоставлена Т.И. Давыдовой, председателем Общества жителей блокадного Ленинграда муниципального округа «Екатерингофский».

Вопрос, который, естественно, не мог не возникнуть при написании этой книги: сколько жителей в районе парка имени 1 Мая (на Молвинской улице и в домах нечетной стороны набережной Бумажного канала), окрестных улиц Нарвского проспекта скончалось или погибло в годы блокады Ленинграда?