Читать книгу "Ненавижу семейную жизнь - Фэй Уэлдон"

Судьба определила Бенгту стать фармацевтом и жить чинно и благопристойно в Упсале с женой и тремя детьми, поэтому со временем все стали считать, что гены ответственности и деловитости, граничащей с педантизмом, достались Хетти от него. Один-единственный короткий акт любви произошел в прогрессивной и очень дорогой школе, где молодые люди учились, в корпусе общежития, который именовался “Приют спокойствия”.

Раз в год, когда у Лалли возникает просвет в графике международных гастролей, Бенгт привозит свою семью из Упсалы повидаться с ней и со своей приблудной дочерью Хетти. Все действующие лица проявляют величайшую предупредительность по отношению друг к другу, однако ждут не дождутся, когда жизнь вернется в привычную колею и можно будет забыть о прошлом, будто его никогда и не было.

Хетти вежлива с отцом, но он ее мало интересует. Когда она забеременела и стала наблюдаться в женской консультации, она разузнала по требованию врача, чем он болел за свою жизнь, — оказалось, ничем, и никаких наследственных заболеваний, сплошное несокрушимое здоровье. Если бы не унаследованные от Бенгта чуть тяжеловатый подбородок и резкость характера, Хетти вполне могла бы решить, что ее мать ошиблась и своим появлением на свет она обязана кому-то другому. Как и все у нас в роду, Хетти любит, чтобы жизнь была наполнена интересными событиями. А Бенгт, если говорить честно, ужасно скучен.

Но с тех пор, как родилась Китти, вместо интересных событий в жизни Хетти происходят сплошные досадные недоразумения. Патронажная сестра, которая приходит к ним регулярно — потому что Хетти отказалась вступить в клуб “Мать и дитя”, члены которого встречаются раз в неделю, и этот ее отказ записан в медицинской карточке ребенка, — утверждает, что в движениях ребенка отсутствует координация, и объясняет это тем, что Хетти будто бы ест чеснок. А Хетти после рождения Китти напрочь исключила чеснок из своего рациона. Но сестра ее даже не спрашивает, она просто убеждена, что Хетти из тех людей, которые едят чеснок, — убеждена, и все тут. Что же, значит, Хетти производит впечатление человека безответственного, бесхарактерного, безвольного?

— Ладно, — говорит Мартин, — это все умозрительные рассуждения. Няня нам не нужна, мы не собираемся ее нанимать, и вообще нам она не по карману. Поговорили и забыли. Это все затеи Барб. Она твоя подруга, знаю, но у нее совершенно дикие представления о мире.

Мартину не по душе дружба Хетти с Барб, и на то есть причины. Барб замужем за членом парламента от консервативной партии, и хотя она утверждает, что смеется над своим мужем Алистером за его политические убеждения, Мартин подозревает, что супружеская постель способна сблизить даже политические взгляды и что трансформированная вследствие такого сближения Барб может в свою очередь повлиять на Хетти. Он чувствует, что, деля с Хетти постель, вобрал в себя часть ее личности, и очень этому рад. Да и почему, собственно, не радоваться? Он ее любит. У них одинаковые взгляды на жизнь. А появление на свет Китти, в чьих жилах течет и его кровь и ее, связало их еще крепче.

И вот тут Хетти приходится открыть Мартину правду, она приперта к стенке. Оказывается, она уже не только переговорила с этой самой — как ее там — Агнешкой, но и сообщила исполнительному директору “Динтон и Селтс” Нилу Ренфру, что хочет вернуться на работу не позже, чем через месяц, как только найдет человека ухаживать за ребенком. В самом начале Мартин и Хетти решили, что она возьмет декретный отпуск на год, и вот теперь Хетти без его ведома сократила год до полугода. Нил берет ее менеджером по контрактам, ее стол будет стоять против стола Хилари в правовом отделе. Продвижение Хетти по служебной лестнице слегка затормозилось из-за ее ухода в отпуск, но не беда, через год она все наверстает. Хетти знает французский, немецкий и итальянский, читает и говорит на этих языках, она здесь на месте, и место это по ней.

Она, наверное, предпочла бы работу, больше связанную с литературой, это куда интересней: встречаешься на деловых обедах с писателями, разговариваешь с ними, зато в лицензионном отделе ездишь на книжную ярмарку во Франкфурт и ведешь переговоры с иностранными издателями. Восточная Европа сейчас важный и все расширяющийся рынок, Хетти придется много работать. Должность освобождается, потому что забеременевшая после пятилетних попыток зачать ребенка в пробирке Коллин Келли уходит в декретный отпуск раньше срока, хочет написать роман. Вот Хетти и подумала, что Агнешка поможет ей выучить польский язык.

— Но ты ее даже не видела, — лепечет Мартин, ошеломленный признанием Хетти. — Понятия не имеешь, что это за человек. Может, она член международной банды, занимающейся кражей детей.

— Судя по телефонному разговору, очень приятная девушка, — говорит Хетти. — Вежливая, спокойная, уравновешенная и уж конечно не имеет никакого отношения к преступному миру. Агнешка ухаживала за тройняшками Элис до прошлого месяца, пока они не уехали во Францию. И Элис сказала Барб, что она просто подарок судьбы.

— Может быть, для тебя и подарок, — говорит Мартин. — А Китти, о ней ты подумала? Неужели ты и вправду решила подвергнуть такому риску будущее нашего ребенка? Исследования показали, что дети, которые в первый год жизни находятся на попечении матери, развиваются лучше и интеллектуально и эмоционально.

— Все зависит от того, какие исследования ты читаешь, — говорит Хетти, — и прости, лично я верю тем, которые подходят мне. Китти будет с ней хорошо. Нам не на что жить, я вынуждена просить у тебя деньги на расходы, а ведь я не маленькая девочка, нам нечем заплатить районный налог, поэтому придется взять для Китти няню, это единственный выход. Ты уже объяснил мне, что я сошла с ума. Какой толк Китти от сумасшедшей матери?

— Ведешь себя как малый ребенок, — отвечает Мартин, достаточно точно определяя реакцию Хетти. — Никто не говорил, что ты сошла с ума, не надо передергивать. Ты просто немного взвинчена в последнее время, скажем так. Но зачем я все это говорю, ты сочла мое согласие чем-то само собой разумеющимся и обо всем договорилась за моей спиной.

Он закрывает дверцу холодильника чуть более резко, чем нужно и чем желательно. Вообще-то он ею хлопает, да так сильно, что пол в кухне содрогается, а спящая рядом в комнате Китти начинает ворочаться, плачет, но, к счастью, снова засыпает.

Один из неписаных законов, которые нужно неукоснительно соблюдать, чтобы соответствовать высоким нравственным стандартам, к которым так пламенно стремятся Хетти и Мартин, запрещает при ведении боевых действий пользоваться таким оружием дурного настроения, как хлопанье дверьми, битье посуды и крик.

И Мартин говорит:

— Прости. У меня сегодня был не самый легкий день. Да, понимаю, я взвалил все заботы о Китти на тебя, хотя и надеялся, что мы будем делить их поровну, но это ведь не потому, что я не хочу тебе помочь, просто уж так получается. И все равно ты могла бы хоть позвонить мне в офис и предупредить.

— Я боялась упустить Агнешку, — говорит Хетти. — Ей-то есть из чего выбирать. Она няня высокой квалификации, могла бы наняться к какому-нибудь ребенку в Кенсингтоне и получать пятьсот фунтов в неделю, да еще иметь собственную домработницу.