Читать книгу "Библия моды - Эйда Кэлхун"

В отличие от шлепанцев, обувь на высоком узком каблуке всегда говорила о богатстве: нет нужды ходить в ней пешком, раз вы занимаете столь высокое положение, что вас всюду носят в паланкине или, в нынешние времена, возят на машине. Когда выходишь из лимузина, можно поставить ножки в туфлях, созданных Джимми Чу, прямо на красную ковровую дорожку, совершенно не опасаясь, что каблук застрянет в решетке или трещине на тротуаре. А вот в 1990-х мы носили громоздкие каблуки отчасти потому, что в эпоху гранжа быть богатым было не так модно, как теперь.

Просто так ничего не случается, и если что-то задерживается в нашей культуре, то это тоже неспроста. Некоторые историки считают, что всякое изменение в моде отражает желание акцентировать внимание на очередной эрогенной зоне, так что новые формы выреза или длина подола происходят от стремления избавиться от сексуальной скуки.

Новаторские идеи в области моды быстро исчезают, если их сложно приспособить к жизни, – так, одни предметы одежды вновь становятся популярными, другие навсегда выходят из моды, а иные будто вечно пребывают с нами. Пока я это пишу, какие-нибудь модницы суетливо идут по Бруклину в коротеньких комбинезончиках, как две капли воды похожих на те, что носили воины в Древней Греции. И тем и другим этот предмет одежды нравится за свободу движений, которую он дает, при этом одни бегут по полю боя, а другие спешат на инди-рок-концерт.

Клэр Маккарделл – одна из величайших американских модельеров всех времен.

Большинство американцев не знают политической истории своей страны, что уж говорить о наследии моды. Мы живем в вопиюще неисторичное время. Зачастую, когда я спрашивал своих студентов из Парсонской школы дизайна, когда была Вторая мировая война, ни один не мог ответить. И меня особенно сильно раздражает, как мало студентов знают что-то о развитии американской моды, – а ведь у нее не такая уж длинная история! До Второй мировой мы все только копировали. Когда началась война, европейские дома мод закрылись и их тенденции мы заимствовать больше не могли. Тут же в Америке появились свои изобретатели – Клэр Маккарделл и Норман Норелл, разрабатывавшие два разных направления: спортивную и вечернюю одежду соответственно, – так у нас и родился творческий подход к моде. 1940-е годы не так далеки от нас, но даже студенты факультетов моды из лучших учебных заведений не знают, какие серьезные изменения произошли в этот период.

Между тем я зачастую могу сказать, у кого из студентов нет исторического чутья, просто глядя на их неоригинальные модели. Они думают, что с каждым новым дизайном изобретают колесо, не удосужившись узнать, что колесо успешно используется уже долгие годы. Тут я всегда вспоминаю о финикийцах. Те делали репродукции египетских и греческих произведений искусства, но знаков письменности не знали, поэтому все воспроизводимые ими надписи были обычной тарабарщиной. Они никогда не видели настоящей колесницы, поэтому на вазах изображали людей, стоящих на небольшой тележке без лошадей. Если бездумно использовать мотивы какой-то культуры, не зная ее основ, можно получить весьма странный, абсолютно нелогичный и искаженный образ.

Больше всего мне хотелось бы, чтобы американскую моду не забыли. Однажды я встречался с директрисой одной известной голландской школы дизайна, и она с презрением отзывалась об американской моде. Такое отношение мне кажется очень обидным, если его выказывает европеец, и откровенно ужасным, если американец. Когда я просматриваю заявления на участие в телешоу «Проект Подиум» (Project Runway), меня всегда поражает, как редко в строке «Кто из модельеров оказал на вас наибольшее влияние» указывают американских дизайнеров. Все непременно приводят имена Александра Маккуина, Кристиана Диора и Коко Шанель – при этом часто пишут ее как «Шинель» – и лишь изредка называют американских модельеров. А если и называют, то в основном Донну Каран. (Ума не приложу, почему никто не вписывает имя Майкла Корса, хотя бы даже ради собственной выгоды, ведь он один из ведущих шоу.)

Что касается моды, американцам абсолютно необходимо стать более патриотичными и защитить наши собственные находки, являющиеся достойным продолжением европейской традиции. Удивительно, почему все эти претенденты на звание нового «Лучшего модельера Америки» не ценят вклад великих модельеров-соотечественников. На ум мне приходят Полин Трижер, Клэр Маккарделл, Норман Норелл, Билл Бласс, Руди Гернрайх, Бонни Кэшин, Ларри Олдрич, Джеффри Бин… Список можно еще долго продолжать! Зато многие молодые дизайнеры, которых я знаю, боготворят «Антверпенскую шестерку», выпускников Королевской академии искусств начала 1980-х годов, в которую входили Дрис ван Нотен и Анн Демельмейстер. Но раз уж некоторые не способны даже правильно написать «Шанель», куда им до «Демельмейстер»!

Пока я тут называю все эти имена, неплохо бы кое-что прояснить и в терминологии: в определенных научных кругах резко высказывались против слова «мода». Меня очень огорчает, что многим оно может не нравиться, ведь это же не какое-нибудь матерное слово на ту же букву! Кое-кто из руководства телешоу как-то попросил меня использовать вместо него слово «стиль», потому что «мода» – это нечто элитарное. При этом той самой элите это слово не всегда нравится. В одной престижной школе искусств на северо-востоке страны вместо «моделирование одежды» даже употребляют словосочетание «разработка одежды». Однажды я был в их кампусе с независимым ревизионным комитетом. Во время нашей заключительной беседы я сказал ректору учебного заведения: «Полагаю, вы воздерживаетесь от использования в учебной программе слова «мода», потому что ваш учебный план не предполагает ее изучения. Он не ориентирован на потребителя. У вас не преподают историю моды. Это просто портновский колледж. Мне было до смерти скучно. Здесь никому не хочется новаторства. Разве вам не хочется, чтобы ваши выпускники изменили мир?» (И кстати, уважаемые читатели, вот вам один из способов избавить себя от дальнейшего членства в независимых ревизионных комиссиях.)

А мне нравится слово «мода». Поэтому я и поместил его в заглавие книги. Мода предполагает изменения и создание одежды без отрыва от истории. По мне, закрыть глаза на моду как на что-то глупое или незначительное – значит отрицать историю и зачастую выказывать сексизм, будто эта область, традиционно интересующая женщин, не достойна стать объектом научного изучения. Когда в 1906 году в Школе дизайна Парсонса открыли факультет моды, его называли факультетом «моделирования костюма», потому что существительного «мода» как такового не было, был лишь глагол – «моделировать». Когда же появилось существительное «мода», оно было призвано обозначать нечто большее, чем одежда, и мне кажется, что те, кому оно не нравится, просто противоречат истории.

Американские модельеры вносят в мировую моду большой вклад, несмотря на серьезные сложности в этой области. Во-первых, от своей работы им всегда необходимо было получать прибыль. Их никогда не спонсировали текстильные фабрики, как было во Франции. И для них никогда не разрабатывалось специальных законов по защите авторских прав, как это делают в Европе. Модельерам в Америке непросто! Тут нужно быть смелым и решительным. Короче говоря: да здравствует Америка! Да здравствует мода! И если меня больше никогда не пригласят в Европу или на очередную конференцию по конструированию и моделированию одежды, я переживу.