Читать книгу "Девчонки в слезах - Жаклин Уилсон"

Удивленно поднимаю брови. Наверное, да… Специально корчу равнодушную мину:

— Не могу похвастаться рвением к учебе. Зубрилой меня не назовешь. Хочу встретиться с подругами — вот и все.

— Понятно. Завидую я девчонкам — им всегда есть о чем поговорить… Конечно, парни тоже дружат, но не умеют по-настоящему общаться. Ну, пока.

— Пока. Постараюсь в следующий раз в тебя не врезаться.

Бегу и пританцовываю. Рюкзак кружится вместе со мной. Кажется, с блондином можно подружиться. До чего же он хорош! Несколько месяцев назад я с ума бы сошла от счастья — полетела бы прямо к звездам, повальсировала вокруг планет и пронеслась мимо солнца. Сейчас тоже приятно, но ничего особенного. Обычный парень. Знаю, у него есть друг. Ну и что, а у кого нет?!

Рассел значит для меня гораздо больше, чем самый красивый принц. Лучше не бывает. Обожаю его! А он меня. Вчера я в этом убедилась. Ну когда же наконец расскажу обо всем Магде и Надин?

Бегу на автобус, мчусь в школу, а их еще нет! Первый раз за два с половиной года я пришла раньше подружек. Сегодня особенный день.

Ну же, Магда и Надин! Где вы? В классе сидят несколько девчонок-зубрилок, упорных и старательных, как Амна. Интересно, каково постоянно ощущать себя лучше других? Правда, рисует она хуже меня, и это главное.

До чего же я люблю уроки рисования! Папа преподает в художественном училище. Говорят, дочь пошла в него. Вовсе нет — я в маму. У нее тоже был талант. До сих пор храню чудесную книжку с картинками, которую она сделала специально для меня, когда я была маленькой. Мама сочиняла истории про забавную мышку Мертл с большими фиолетовыми ушами, маленькой сиреневой мордочкой, острым розовым носиком и голубыми усами в тон ярко-синему хвосту.

При мысли о мышке боль пронзает сердце. Может быть, мне самой продолжить ее приключения? Люблю выдумывать персонажей комиксов. Мое знаменитое творение — слоник Элли. Он похож на меня и, безусловно, намного здоровее малютки-мышки, а мои пропорции скорее напоминают толстокожего бегемота. Я решила больше не переживать по поводу своей полноты.

В прошлой четверти чуть не довела себя и других дурацкой диетой. Совсем спятила — разыгрывала трагедию, если съедала чуть больше столовой ложки творога и листика салата. Меня до сих пор не заставишь проглотить один банан — еще чего не хватало! Подумать только — в нем семьдесят пять калорий!

Ну, наконец-то! Надин вплывает в класс — темные глаза сияют, длинные волосы красиво обрамляют бледное лицо. Надин удается выглядеть средневековой королевой даже в школьной юбке и свитере. Хотя сегодня ее не назовешь совсем бледной. На щеках алеют пятна. Лишь они выдают крайнюю степень волнения. Надин изо всех сил пытается удержать непроницаемую маску, но в глазах пляшут колдовские огоньки. Машу ей рукой, пытаясь привлечь внимание к своим пальцам. Подруга почти не смотрит в мою сторону и в знак приветствия шевелит пальцами с жемчужно-черными ногтями:

— Слушай, Элли, никогда не догадаешься!

Не удается ввернуть о себе ни словечка!

Глава вторая ДЕВЧОНКИ ПЛАЧУТ, КОГДА ПОДРУГИ ГОВОРЯТ ОБИДНЫЕ ВЕЩИ

До чего же это похоже на Надин! Очень люблю свою подругу, но ей непременно нужно меня перещеголять. Помню, в далеком детстве я безумно обрадовалась, когда мне купили обыкновенную куклу Барби, а у Надин была великолепная коллекционная Барби, Королева Ночи, — с длинными волосами, в красивом темно-синем вечернем платье… Куклу не разрешали вынимать из прозрачной пластмассовой коробки, но Надин ее достала, расчесала роскошные волосы и заставила летать. Темно-синие пышные юбки развевались на ветру, наводя колдовские чары. Моей Барби не хватало пороху, чтобы с той соревноваться. Из-за этого Королева Ночи отказывалась с ней дружить и считала мою Барби скучной и примитивной, говоря, что до колдовства ей далеко и она годится разве что в служанки. Простушке Барби приходилось выполнять капризы госпожи. Королева Ночи ко всему придиралась, и я, конечно, переживала за свою куклу.

Потом мама Надин обнаружила, что волосы у красавицы Барби спутаны, а в юбке дырка — слишком уж она увлеклась колдовством. Королеву Ночи конфисковали, водворили в пластмассовый дворец, а Надин на две недели запретили с нами играть. Подруга не больно-то расстроилась — она свешивалась из окна спальни и жалобно кричала, пугая прохожих: "Помогите! Злая мама заперла меня в комнате и выбросила ключ!"

В десять лет мне впервые разрешили пойти на школьную дискотеку в туфлях на высоких платформах, а Надин явилась, как всегда, в готическом стиле в остроносых сапогах на шпильках. Пока мы танцевали, она три раза упала, но выглядела сногсшибательно.

В средней школе стало еще хуже. Надин везде была первой — первые месячные, первый поцелуй, первый серьезный парень, Лайам — симпатичный с виду, но полный придурок, к тому же ему исполнилось восемнадцать. Они расстались, потому что Надин узнала о нем много плохого. По-моему, подружка до сих пор его помнит и иногда тоскует. Но вот сегодня…

— Я познакомилась с потрясающим парнем, Элли. Можно сказать, с принцем — он само совершенство. Боюсь, я его себе придумала, — говорит Надин, приподняв одну бровь.

У нее это здорово получается. Надин утверждает, что некоторые фантазируют на тему друзей-мальчиков и рассказывают всякие небылицы. Некоторые — это я. Со мной такое случилось, когда Надин объявила, что встречается с Лайамом. Плюс моя вторая лучшая подружка Магда — она тоже потрясающе выглядит и может вскружить голову кому угодно.

Почувствовав себя обездоленной, я выдумала историю про крутого Дэна. На самом деле он кого хочешь доведет. Мы познакомились на каникулах в Уэльсе. Начнешь заливать — не остановишься. Здорово, что больше не надо ничего придумывать. С Расселом нет нужды притворяться. А сейчас… Я уставилась на свою руку, растопырив пальцы.

— Элли, ты меня слушаешь? — спрашивает Надин. — С какой стати ты нацепила пошлое колечко? Такие бесплатно прикрепляют к обложке журнала для малышей.

Дернув головой, точно от пощечины, пячусь назад, не в силах поверить, что это говорит лучшая подруга. Разве можно причинять мне боль?! Пристально на нее смотрю, пока бледное лицо Надин и ее длинные волосы не превращаются в сплошное пятно.

— Элли! Элли, ты что, плачешь? — тревожится подруга.

— Нет, конечно, нет, — протестую я, но по щеке катится слеза.

— Ой, Элли! Ну что обидного я сказала? — волнуется Надин и обнимает меня.

Пробую вырваться, но она не пускает.

— Давай выкладывай! Я просто не поняла. Почему ты ведешь себя так, словно я совершила что-то ужасное? Зачем расстраиваться по пустякам? Подумаешь! Подразнили ее из-за колечка!

— Ты назвала его пошлым, — жалобно бормочу я.

— Ну конечно, оно безвкусное. Наташа отказывалась снять свое, пока палец под ним не позеленел. Я ее припугнула — сказала, что, если ей сейчас же не отрубят палец, начнется гангрена и придется распрощаться с рукой. Она притворилась, что испугалась, разревелась и рассказала маме. Наташа просто притворялась, а ты плачешь по-настоящему, Элли.