Читать книгу "Особо секретное оружие - Сергей Самаров"

– Вот что, сынки... – впервые вступает в разговор генерал-лейтенант. Пепельница в его руках замирает, между пальцев появляется коробок со спичками, и в рот отправляется сигарета. Генерал прикуривает, выпускает в сторону потолка тугую струю дыма. – Много мы спорили и все-таки решили доверить это дело вам... Никто еще не знает, что вы собой представляете... Сам профессор Васильев этого не знает... То, что он предполагает... Это... Многие считают его эксперимент фантастикой... А у нас ситуация слишком серьезная, чтобы заниматься реализацией спорных проектов. И тем не менее мы готовы рискнуть, потому что любая иная операция требует длительной подготовки. А мы в глубоком цейтноте...

Новая струя дыма уходит к потолку. Генерал осматривает капитанов по очереди, заглядывая им в глаза.

– Сделайте это... – Он не приказывает, а просит... И даже голос у генерала жалобный...

* * *

США, Нью-Йорк, август 1974 года

Тридцать третья street выходит на ту сторону знаменитого нью-йоркского Центрального парка, что, в отличие от других сторон долгого и замысловатого периметра, имеет невысокую металлическую ограду – перешагнуть взрослому человеку без проблем. И перешагивают, у кого появляется надобность. Американцы, в отличие от дисциплинированных европейцев, из всех общепринятых правил уважают только правила дорожного движения, а на остальные презрительно плюют, считая удобное привычно-необходимым.

Именно так и поступает нервный полный человек, вышедший с Тридцать третьей. Он пересекает Парк-авеню, где в это время почти нет автомобильного движения и только велосипедисты время от времени пытаются обогнать друг друга. Велосипедисты обычно приходят на смену любителям утреннего бега. Однако сейчас на улице видно и несколько неторопливых, отнюдь не спортивного вида бегунов. Припозднились... Такие всегда находятся... Человек пересекает тротуар, потом скошенный в сторону тротуара узкий газон. Дважды оглядывается на машину, выезжающую вслед за ним с Тридцать третьей же улицы. И только после этого неуклюже шагает через ограду, чтобы оказаться на парковой аллее, ведущей к искусственному гроту, прикрытому с трех сторон кустами дикой туи, слегка побитой сильными морозами минувшей зимы и потому даже в разгар лета не зелеными, а зелено-коричневыми.

Но и там, оказавшись уже в парке, полный человек постоянно оглядывается. Видно, как он нервничает и, сам того не замечая, постоянно перекладывает из руки в руку плотный сверток. Однажды даже чуть не роняет его. Но ловит совсем у земли, резко для своего телосложения наклонившись. Однако перекладывать из руки в руку не перестает. Сверток перевязан какой-то яркой праздничной лентой, он был бы похожим на подарок, если бы не грубая бумага, использованная для упаковки.

На аллее, несмотря на ранний час, уже есть гуляющие, хотя только вчера в это же самое время она была пустынной. Сегодня какой-то злостный курильщик за полчаса набросал перед собой целую кучу окурков. А широкоплечий молодой негр, которому впору бы океанские суда без помощи крана разгружать, медленно прогуливается, нюхая небольшой букетик цветов и мечтательно закатывая удивительно круглые глаза – похоже, пришел на утреннее свидание. Кто знает современную молодежь... В былые времена свидания назначались вечером, а сейчас...

Полный человек вытирает со лба обильный пот, хотя погода не такая и жаркая, чтобы заставлять кого-то изнемогать от солнечных лучей, и, еще раз оглянувшись, решительно направляется в сторону грота.

* * *

Полный человек, все так же нервничая и по-прежнему обильно потея, проходит мимо пешего и совсем не вспотевшего велосипедиста, медленно катящего свою машину, придерживая ее не за руль, а за сиденье – то ли так удобнее, то ли просто играет сам с собой. Лицо велосипедиста прикрыто большими солнечными очками. Очки зеркальные. В них смотреться можно. Полный человек испуганно пытается посмотреть в это проходящее зеркало, будто бы старается узнать. Это вынуждает велосипедиста опустить очки на нос и ответить вопросительным взглядом на встречный взгляд. Полный человек смущается, виновато кивает и проходит еще несколько шагов, чтобы сесть на скамеечке возле грота и осмотреться.

Велосипедист проходит дальше, садится на следующей скамеечке и занимается починкой своего механизма. Здесь все еще сидит влюбленный в сигаретный дым немолодой рыжий господин и курит, почти разжевывая, новую сигарету. Велосипедист явно мешает немолодому господину наблюдать за полным мужчиной, и тот слегка нервничает.

С противоположного конца аллеи в сторону грота идет еще один человек – среднего роста, сухощавый, в белой рубашке с засученными рукавами. Этой приближающейся фигурой явно интересуется немолодой господин, которому сидящий велосипедист закрывает обзор.

– Парень, катился бы ты отсюда... – говорит немолодой рыжий господин велосипедисту достаточно грубоватым голосом. – Катись, катись, не то плохо придется...

– Wenn ich jetzt Sie in die Stirn, Schlage, Ihnen wenig nicht erscheinen werde...[1]– отвечает велосипедист с милой улыбкой.

– Немец, что ли? Понаехало тут вас, капустников и сосисочников... – Немолодой рыжий господин улавливает жесткое произношение, узнает язык, вздыхает обреченно и бросает взгляд на негра с букетиком. Человек в белой рубашке только-только миновал негра и направляется дальше в сторону грота. – Как тебе, идиоту, объяснить, что здесь сейчас, может, стрелять будут...

– Ich hoffe mich, das alles ohne Schieѓen umgegangen werden wird... Regen Sie sich nicht auf...[2]

– Козел... – только и находит что сказать немолодой рыжий господин.

Велосипедист вежливо улыбается и отрицательно качает головой. Теперь молча. Но смотрит он не в сторону приближающегося человека в белой рубашке с засученными рукавами, а в противоположный конец аллеи, где пересекли газон и взобрались на горку два новых велосипедиста. Эти велосипеды не катят. В седле выглядят ковбоями – по крайней мере, их шляпы говорят об этом, хотя отсутствие шпор вызывает сомнение в правильности определения. Новые велосипедисты пока никуда не едут, что-то обсуждают, активно жестикулируя.

* * *

Полный мужчина тоже видит человека в белой рубашке. Выбирает момент, поднимается и движется навстречу с таким расчетом, чтобы сойтись около грота. Так и происходит. Они встречаются и сразу сворачивают в сам грот, который скрывает их от посторонних глаз. В этот же момент подскакивает со скамейки любитель паркового курения и срывается с места, потряхивая редковатыми рыжими волосами. Из-за торопливости он выглядит заводной игрушкой, смешно перебирающей ногами. Тут же решается посетить грот и негр с букетиком. Тоже ускоряет шаг, могуче шевеля плечами.

Велосипедист-немец поднимается со скамейки – ремонт закончен – и устраивается в седле. Видит, как навстречу ему по аллее, набирая скорость при движении под уклон, катятся велосипедисты-ковбои. Он разгоняется им навстречу, чтобы сама встреча произошла в самом низком месте и на самой высокой с обеих сторон скорости. Набрав нужную скорость, велосипедист-немец отпускает руль и садится в седле прямо. Дорожка ровная, отчего же ему так не ехать, если он умеет это делать. Велосипедисты-ковбои вынужденно принимают чуть в стороны, освобождая посредине место для проезда. Немец не видит, что происходит у него за спиной. Он совсем не интересуется гротом, но ковбои больше смотрят вперед, чем на то, что ближе. Их как раз сам грот и люди в нем и возле него и интересуют. И потому они пропускают момент, когда встреча трех велосипедистов происходит и немец просто выбрасывает в стороны руки. Проехав по инерции еще несколько метров, ковбои падают по обе стороны дорожки так, словно их здесь и не было. Немец резко тормозит, почти разворачивая свой велосипед на покрывающей дорожку гравийной подсыпке, аккуратно кладет его и возвращается на несколько шагов, чтобы полюбопытствовать здоровьем ковбоев. И у того и у другого из горла торчат короткие стрелки. Только убедившись в качестве своей работы, немец поворачивает голову в сторону грота. Пожилой рыжий господин уже вошел туда, а негр уже выходит, пятясь и отмахиваясь кулаками. Немец знает, что там происходит, и не желает подходить близко, потому что это небезопасно даже для него.