Читать книгу "Век святого Скиминока - Андрей Белянин"

– Не может быть… Кэт! – Я рванулся за ней, не утруждая себя мыслями о причине появления в моем микрорайоне настоящей богини в длинном джинсовом платье с открытыми плечами.

– Кэт, постойте же!

– Вы… мне?

– Кому же еще?!

Она удивленно обернулась, в ее глазах не было ни страха, ни раздражения.

– Вы меня с кем-то спутали… Мы не знакомы.

– Опомнитесь, Кэт! Это же я – Скиминок!

– Кто?!

– Скиминок! Ревнитель и Хранитель, Шагающий во Тьму, тринадцатый ландграф Меча Без Имени! – торопливо выдал я. Взгляд женщины из удивленно-насмешливого сразу стал жалостливо-сочувствующим. Она быстро коснулась прохладными пальцами моего лба.

– У вас температура…

– Да! – взорвался я. – У меня белая горячка на почве беспробудного пьянства и вялотекущая шизофрения с осложнениями на мозжечок, вследствие чего нарушена координация движений и нервные судороги. А если вы сию минуту меня не вспомните – я вас укушу!

– Не надо! – шарахнулась она, потом одумалась и мягко взяла меня под локоток. – Не волнуйтесь, пожалуйста… Проводите меня до троллейбуса и расскажите все по порядку.

– Чего же тут рассказывать? Дело ясное – без нечистой силы они бы его ни за что не похитили! Вот я и думаю…

Слово за слово, плавно и незаметно я выболтал все о своем первом посещении параллельного мира, о Соединенном, или Срединном, королевстве, о борьбе с коварным Ризенкампфом, о моих друзьях, о Смерти, о небесном городе Локхайме. Она не перебивала, только глаза ее широко распахивались, когда речь шла о чем-то страшном, и легкая улыбка касалась губ, когда звучало что-то веселое. Потом я начал вторую повесть о Зубах, о бабушке Раюмсдаля, о злобных кришнаитах и разнообразных обитателях Темной Стороны, о моих похоронах, о гробе на колесиках, о нелепой путанице с неподписанными письмами. Она хохотала. Мы пропустили уже третий троллейбус, время летело незаметно.

– Скиминок… Очень смешное и героическое прозвище. Давайте хоть познакомимся. Меня зовут Катя. Катя Васильева.

– А не Катариада Базиливмейская? – недоверчиво переспросил я. Она таинственно улыбнулась:

– Удачи вам, ландграф!

Красавица легко впорхнула в двери подкатившего общественного транспорта и помахала мне рукой. Я вздохнул, прикрыл глаза и помассировал виски. В ноздри ударил свежий лесной воздух. Волшебный аромат вековых сосен… Как же я отвык от… От чего?! Где я?!

Города не было. Я стоял один-одинешенек на зеленой поляне, в цветистом разнотравье, на том самом месте, куда меня впервые выбросило из шкафа королевы Танитриэль. Шумел лес, по камушкам бежала речка, а на горизонте голубели высокие стены Ристайла.

– Кэт… – с тихим благоговением пробормотал я.

– Открывайте, негодяи!

– Что тебе нужно, путник? – Ворота приоткрылись, и в узкой щели показалась прыщавая рожа незнакомого стражника. – Праздник уже начался, площадь полна народу, приходи завтра.

– Ну уж нет! – Я вовремя успел втиснуть между створками каблук. – Мне нужно пройти сегодня и сейчас.

– Убери ногу, болван! Сказано завтра – значит, завтра. Не мешай добрым горожанам повеселиться. А не то я кликну капитана, и ты проведешь недельку-другую в гарнизонной тюрьме…

Вечно забываю, как надо себя вести в подобных случаях… Не хватало еще, чтоб подвиги заставили совершать прямо под дверями. Все! Я вспомнил… Бац! Свалив стражника прямым ударом в нос, я скользнул внутрь и оттащил парня в сторону. Из караульной, подозрительно прищурясь, вышли еще двое стражей во главе с бородатым начальником.

– Кого я вижу – свирепый ландграф!

– Он самый! Приятно, что на этот раз вы меня сразу узнали. А помните, как тогда мне пришлось биться сразу с двумя рыцарями?

– О, это был великий подвиг. Эй, разгильдяи! Приветствовать всем высокородного лорда Скиминока!

Стражники помоложе удивленно вытаращились и перекрестились.

– Но… он ведь… умер…

– Кто умер? – не понял я.

– Да вы умерли, – так же широко улыбаясь, пояснил начальник стражи. – Госпожа Лия и господин ле Буль де Зир своими глазами видели, как вы ушли под ручку с богиней. Постепенно вы поднимались все выше и выше, шагали по облакам, пока не растаяли в золотом мареве. Все поняли, что за великие подвиги и разрушение Зубов вас живым вознесли на небо! Подобные чудеса происходят не часто. Кардинал Калл лично послал буллу Папе, и вас причислили к лику святых.

– Офигеть… – Я в изумлении присел на бревнышко у входа.

– А сегодня у нас праздник – День святого Скиминока! Сотни рыцарей со всего мира будут вновь пытаться вытащить из камня Меч Без Имени.

– Зачем?

– Как зачем?! Чтобы узнать, кто будет новым ландграфом.

– А почему таким неоригинальным способом? Это же плагиат! Нельзя так явно воровать идею определения претендента у Мэлори из легенд о короле Артуре. Стыд-то какой…

– Разве? – удивился бородач. – А вот уважаемая госпожа Горгулия Таймс уверяла, что это ваша последняя воля!

– Ну… а… э… у… ы… м… – Я действительно припоминал вольную трепотню насчет чего-то подобного. Боже мой, они же все принимают за чистую монету! Чувство юмора или отсутствует напрочь, или настолько специфичное, что лучше его бы и не было. Вот, например, дать негодяю в лоб булавой – это вызывает уважение. Дать так, чтобы он перевернулся вверх тормашками, – взрыв искреннего смеха! Дать по той же башке палкой – уже разочарование, а то и недовольство, ибо это не по-рыцарски. Где логика? – Ладно… Приведите в чувство вашего парня, он там у сторожки. Пусть не держит обид – я торопился… Мне пора на площадь, хочу лично полюбоваться на героев, посягнувших на мой меч.

– Если позволите, я провожу вас, ландграф, – поклонился начальник. – Здесь справятся и без меня.

– Не возражаю, пошли…

До центральной площади мы добрались уже минут через десять. Народу на улицах не было, все на празднике, глазеют на представление. Посреди площади возвышался новенький деревянный помост, на нем – огромный камень, из которого торчала знакомая рукоять Меча Без Имени.

– Наковальню забыли… – автоматически отметил я.

– Чего-чего?

– Так, мелочи…

На каменном балконе дворца разместились король Плимутрок, кардинал Калл и русский князь Злобыня Никитич. Обаятельная Горгулия Таймс, восседая в кресле у помоста, внимательно вглядывалась в глаза каждому претенденту, прежде чем допустить его до основного экзамена. Сословные законы имели решающий вес – крестьянин, ремесленник или даже простой солдат к испытанию не допускались. Только рыцари, высокородные дворяне, а также заморские королевичи, подтвердившие свой титул. Демократия здесь не в моде, но лично я допустил бы воинов или наемников, из них порой получались не худшие короли. Господи! Что на меня накатило? Я ведь тут по делу, у меня сын пропал! А ну, верните мой меч, я спешу…