Читать книгу "Выстрел из прошлого - Михаил Нестеров"

– Желтого цвета, похожа на цыпленка, – доложил Еретик товарищу, понаблюдав за двором. – Крыша демонтирована, так что прокатимся с ветерком. – Кто это, «непримиримые»? – спросил Руслан и сам же ответил: – Они на нас редко нападают, защищают свои кишлаки. Охраны вроде бы нет. Посмотри ты, – попросил он Куницу, – а то я ничего, кроме машины, не вижу: желто в глазах.

Кунице пришлось пройти вдоль забора метров на пятьдесят к северу. Вернулся он через десять минут с докладом:

– Там пацан лет двенадцати караулит. Пассажиры «уазика», скорее всего, отдыхают в этом доме.

Еретик ретировался на предыдущую позицию и в тени саксаула, земля под которым была усеяна ветками, вызвал по рации командира. Инсаров выслушал его и велел оставаться на месте.

– Ждите нас.

Основная группа спецназовцев оставила рюкзаки на месте привала и вскоре присоединилась к паре, выбравшей идеальное место для наблюдения: по центру «зеленки» из заросли полыни высилось дерево, ближе к поселку горбатились могильные холмики.

– Возьмешь пацана, – распорядился капитан, глядя на Руслана.

– Ладно, – с готовностью отозвался «раскольник».

Виктор Инсаров не мог не думать о том, что его подчиненный убьет, скорее всего, еще одного афганца. Их с раннего детства приучают к крови, и смертью их не удивишь. Уже три года его подразделение задействуют в тайных спецоперациях – Афганистан, Пакистан, а также социалистические республики – Туркмения, Узбекистан, Таджикистан. И только в одной стране, в Афганистане, преступления совершаются с особой жестокостью и «всеобщей безнаказанностью». Пленным выкалывали глаза, отрезали гениталии, разбивали головы, причем в казни участвовали женщины и дети. И бойцам Инсарова нередко приходилось отвечать им той же монетой.

Обязанности снайпера в группе лежали на лейтенанте Никите Гурове. Но Гуров входил в состав второй подгруппы, которая обеспечивала им безопасный коридор на границе и в Термезе. Виктор Инсаров стрелял из снайперской винтовки лучше, чем штатный снайпер, который чаще всего находился рядом в качестве наблюдателя. Инсаров на эту операцию не стал обременять себя громоздкой винтовкой Драгунова, принятой на вооружение Советской армией в 1963 году. Как и остальные бойцы, он был вооружен автоматом Калашникова со съемным глушителем, имеющим ресурс до смены мембраны до двухсот выстрелов, оснащенным специальными патронами с тяжелой пулей. Дальность прямого выстрела из «калашникова» была небольшой, но в сложившихся условиях этого вполне хватало. Вот и сегодня капитан из своего автомата с оптическим прицелом положил трех из восьми «духов», сопровождающих караван с наркотиками.

Инсаров и рыжеватый Шульц остались под прикрытием полыни и саксаула, ствол которого у земли составлял обхват, и прикрывали товарищей: они тройкой перебегали к дувалу. Шульц исполнял роль наблюдателя и смотрел на верхний обрез забора в бинокль, перемещая его по горизонту.

Еретик первым коснулся дувала, как финишной ленты, и щелкнул по микрофону рации: «Я на месте». Вдвоем с Куницей они пробежали вдоль забора до того места, где минутами раньше Куница обнаружил наблюдателя; за ним неотрывно следили взгляды Шульгина и Инсарова.

Еретик снова оказался в канаве, протянувшейся вдоль забора, и снова выругался: опять придется привставать на цыпочки, чтобы найти глазами мальчишку.

«Он там», – жестом показал он Кунице, когда увидел юного афганца. Тот, видимо, забыл, что ему поручили охрану, и играл на возвышении, бросая кубики и передвигая по начерченному на глине лабиринту глиняные же фигурки. Он так увлекся игрой, что не замечал ничего и никого вокруг. Все взрослые в одном доме. Там идет джирга – собрание, и там угощают трех гостей, приехавших на русской машине.

Еретик пленил его по всем правилам разведчика. Его противником был двенадцатилетний мальчик, но не устоял бы даже хорошо вооруженный, прошедший курс по системе британской специальной авиадесантной службы противник. Он зашел ему сзади, левой рукой зажал рот и нос и запрокинул его голову назад. И оглянулся, удерживая жертву намертво и словно уже никуда не торопясь, и в этот момент напомнил Кунице лису, которая схватила петуха. Еретик был сильным, как бык. Он, не отпуская свою жертву, в два шага оказался у забора и перемахнул его, как будто перелетел. И снова попал в канаву. Его нога подвернулась, и он едва не выпустил пленника и не получил тяжелейшую травму.

«Ну все, пацану точно не жить», – равнодушно подумал Куница.

– Мы идем.

– Есть. Понял, – ответил Шульц, наблюдая в бинокль.

Пара – Еретик и Куница – побежала через кладбище назад. Третий диверсант страховал их сзади, командир и его наблюдатель – спереди.

И лишь оказавшись под мнимой защитой «зеленки», а затем и в ненавистном овраге, что находился сразу за ним, Еретик дал волю чувствам:

– Сука! Гаденыш! Я из-за тебя чуть ногу не сломал.

Он хорошо говорил на пушту и, потратив на ругательства минимум времени, приступил к «обряду исповеди». Он отдал пленника в руки Куницы, а сам, скинув пропитавшуюся потом куртку и оставаясь в майке, накрыл курткой голову мальчика, не давая ему видеть, а дышать он мог только через «поры» ткани. Психология афганцев была ему хорошо известна: они задиристы, подозрительны, вероломны. Даже этот юнец мог быть страшен в возмездии, совершив его самым жестоким способом. Но в них неистребима одна черта: афганцы решительны в наступлении, но впадают в панику при поражении.

– Отвечай, чернозадый! – горячим шепотом, припав губами к уху мальчика, через ткань куртки приказал Еретик. – В котором часу приехала машина? Не ответишь сразу, я сверну тебе голову, как цыпленку.

– Сегодня приехала, – задыхаясь и дрожа от страха, ответил афганец.

– В котором часу, падла?

– Два или три часа назад.

– Сколько человек приехало на машине?

– Трое.

– Они вооружены?

Инсаров покачал головой:

– Бросай валять дурака! Кто сейчас не вооружен?

– Только безоружный, – лаконично ответил Еретик. И продолжил допрос: – Сколько всего мужчин в поселке, включая гостей?

– Восемь. То есть одиннадцать.

– В каком они доме?

– В доме, напротив которого стоит машина.

Допрос окончен. Мальчик хотел еще что-то сказать, но Еретик несильно ударил его открытой ладонью в висок. Тот обмяк, потеряв сознание.

– Снимаемся, – отдал приказ Инсаров, заодно информируя по рации оставшегося у забора товарища. – Куница, свяжи мальчика.

– Зачем тратить на него ремень? – Еретик взял эту проблему на себя и обнажил острый, как бритва, нож с зазубринами на обухе.

Инсаров даже не посмотрел на него. Он, гоняя желваки, повторил приказ:

– Куница, свяжи мальчика.

И только после этого в упор посмотрел на Руслана. Взглядом заставил того убрать нож в ножны, покорно опустить глаза и снова взяться за автомат.