Читать книгу "Гимн моей любви - Шерил Кушнер"

Чудесно, что Райан не послушал ее и не вернулся. Бог знает, что бы она ему наговорила и что бы услышала в ответ.

Зоуи обвела взглядом камеру. Восемь на двенадцать футов. В ее квартире места гораздо больше. И не так холодно. На койке — плоская подушка и неаккуратно сложенное жесткое серое полотенце. Крошечное окошко, едва пропускающее солнечные лучи, было единственным источником свежего воздуха.

— И не забывайте о модных железных прутьях на окнах и дверях, — пробормотала Зоуи, дважды пройдясь по камере, прежде чем плюхнуться на койку.

Она уткнулась лицом в подушку, стараясь не думать о том, что в своей безумно дорогой нью-йоркской квартире чувствовала себя пленницей даже больше, чем здесь. Ей нельзя сейчас думать о Нью-Йорке. Или о любимой работе в качестве обозревателя на канале «Пробудись, Америка», которая все же понемногу начинала разъедать ее сердце и душу. Но Зоуи никогда не признавалась в этом ни коллегам, ни друзьям.

Все думали, что Зоуи довольна жизнью. Всего месяц назад они отмечали ее последнее достижение в одном из лучших клубов Нью-Йорка. Тогда она, простой репортер, получила вожделенное эфирное время на «Пробудись, Америка». Люди, от которых Зоуи годами не получала ни весточки, звонили или присылали электронные письма, прочитав о вечеринке в одном из разделов «Нью-Йорк таймс». Она так обрадовалась, когда увидела статью матери о себе на первой полосе «Трибуны Ривербенда» с не слишком оригинальным названием «Провинциалка выбилась в люди».

Зоуи достигла цели, которую поставила перед собой шесть лет назад, после окончания колледжа. Она работала и жила в Манхэттене. У нее полно друзей и знакомых. И, благодаря своей работе, Зоуи считалась знаменитостью.

Но она не могла забыть о том, как нью-йоркская пресса отнеслась к ней на прошлой неделе, когда по телевидению объявили, что Зоуи, кроме всего прочего, будет вести двухчасовую ночную развлекательную программу. «Озорная мисс получает лучшее эфирное время». Эта фраза до сих пор приводила ее в ярость. Кто бы ни назвал ее озорной, он явно не интересовался стилем работы Зоуи.

Героями ее репортажей никогда не становились изнеженные знаменитости. Она уделяла внимание обычным людям с их проблемами и трудностями. Такими же, как ее собственные.

Зоуи села и глубоко вздохнула. Если бы коллеги из «Пробудись, Америка» видели ее сейчас, они ни за что не узнали бы в закованной в наручники, промокшей, вымазанной в грязи с головы до пят женщине, ту, которую привыкли видеть изысканной и безупречной. Да еще в городе, куда она поклялась никогда не возвращаться. Если бы на ее месте оказалась любая другая несчастная, Зоуи была уверена, что нашла бы способ превратить эту трагедию в двухминутную сенсацию для новостей.

Она с раздражением бросила взгляд на заляпанные грязью теннисные туфли за сто долларов. Что ее заставило купить их? Такие идеально подходят для Нью-Йорка, но совершенно неуместны в Ривербенде. Неужели и сама Зоуи точно так же неуместна здесь?

Она встряхнула головой, чтобы освободиться от мрачных мыслей. О, сейчас Зоуи все на свете отдала бы за чашку чая и массаж.

Она закрыла лицо руками. Инстинктивно Зоуи почувствовала, что эти две недели до свадьбы сестры станут самыми длинными за все двадцать восемь лет ее жизни.

Умный человек сам бы нырнул в пруд и постарался найти ключ. Или упросил слесаря сделать дубликат. И сам внес залог. После чего со спокойной совестью открыл дверь камеры и вытолкал милашку Зоуи Рассел из городской тюрьмы и из своей жизни.

Райан О'Коннор был умен и достаточно проницателен. Эти черты характера не раз спасали его, пока он работал полицейским в Филадельфии. Но тот факт, что Зоуи все еще за решеткой, говорил о том, что он, очевидно, не так умен и проницателен, как ему казалось раньше.

Внешне она почти не изменилась: все такая же стройная, высокая, с зелеными глазами, сверкающими как изумруды. О, и незабываемые рыжие кудрявые волосы. Когда-то Райан считал ее лучшим другом и проклятием своей юности. Но он понятия не имел, как относиться к ней сейчас.

Когда-то Зоуи презирала пеструю бижутерию, боялась прокалывать уши и носила лишь колечко с жемчугом, доставшееся ей от бабушки… Она слишком безупречна, слишком сообразительна и слишком искушенна, чтобы нравиться ему. Такой она представала на экране по утрам. Когда он, конечно, случайно включал телевизор.

Если бы сегодня Райан встретил Зоуи впервые, он был бы вежлив, но никогда не стал бы тратить время на то, чтобы сойтись с ней поближе.

Райан мог бы сказать себе, что она последний человек, которого он ожидал увидеть в Ривербенде, но тогда он солгал бы сам себе. Он знал, что Зоуи приедет на свадьбу сестры, однако ее неожиданное и шумное появление не оставило ему времени подготовиться. Малышка Зоуи Рассел — теперь уже совершенно взрослая Зоуи Рассел — не могла не попасть в переделку в силу несносного характера.

— Убирайся, — сказала она ему.

Так он и сделал. Слово прозвучало как пощечина. Райан и раньше слышал это от нее. И отказался от дружбы с ней, а также от жизни в Ривербенде и юношеского брака с Кейт, который оказался ошибкой для них обоих. Полгода назад он отказался от почти десятилетней борьбы с преступностью в Филадельфии, поняв, что она растет, а полиция топчется на месте. Больше всего на свете Райан ненавидел проигрывать.

Он уселся в большое дубовое кресло, положил ноги на исцарапанный стол и, глядя в открытую дверь, наслаждался спокойствием, царящим за стенами его кабинета.

— О, провинция, — пробормотал Райан. — Как это отличается от мерзких городских улиц. Здесь я буду счастлив.

Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и попросил Бога о том, чтобы в его памяти больше не вставали события той кошмарной ночи в Филадельфии. Тогда Райан получил пулю в бок и сквозь туман боли видел, как его давний напарник Шон падает, сраженный выстрелом в спину.

Окружающие уверяли, что он не совершил ошибки. Райан же понял, что оказался не таким уж сильным и смелым. Полицейские со стажем успокаивали его: со временем кошмары пройдут. Но они ошиблись.

— Эй, шеф!

Райан медленно открыл глаза. Джейк, друг детства, его первый заместитель и тот самый полицейский, которого ударила Зоуи Рассел, стоял перед ним — мокрый, грязный, но с ключом в руке. Райан сосредоточился и хмуро поинтересовался:

— Потрудись объяснить, как мирная акция протеста по поводу городского парка превратилась в настоящий хаос?

Джейк развалился на стуле перед столом начальника. Вода и грязь с его одежды стекали на пол. Он скорчил недовольную гримасу.

— Зоуи стала брать интервью у митингующих. Когда они узнали ее, началась давка, каждый старался привлечь ее внимание. Я попытался вытащить ее, но мы споткнулись и оказались в пруду.

— Неужели нельзя было обойтись без наручников?

— Черт побери, Райан, она ударила меня. Не оставалось другого выхода, кроме как арестовать ее. — Джейк тщательно вытер ключ, перед тем как положить его на стол шефа. — Я до сих пор не забыл, какая тяжелая рука у Зоуи Рассел.