Читать книгу "Навеки твоя - Кэтлин Харрингтон"

Негромко насвистывая, Кейр сначала отрезал плетеный шнур от валявшегося рядом знамени, потом один конец шнура привязал к передней луке своего седла, а вторым концом обмотал мертвого коня. Слегка похлопав по крупу гнедого мерина, Кейр заставил его двинуться и оттащить труп в сторону.

— Только не спеши, мальчик, — сказал Кейр коню. — Сейчас, верзила, все нужно делать медленно и осторожно.

Когда тяжелую тушу наконец стянули с ног Лахлана, тот от боли стиснул зубы.

— Господь милосердный, — простонал он.

— Нет, это всего лишь я, — ободряюще улыбнулся Кейр.

Он отстегнул латы, защищавшие ногу Лахлана, и отбросил в сторону стальную пластину и наколенник, потом осторожно ощупал ногу, пытаясь определить, все ли кости целы.

— Перелома нет, — заверил он старшего брата и помог тому подняться на ноги. Он поддерживал Лахлана, забросив его руку на свои могучие плечи. — Стой на здоровой ноге, пока не восстановится кровоток.

Резкая боль буквально обожгла ногу Лахлана от бедра до самой ступни, когда онемевшая конечность начала обретать чувствительность.

— Ты случайно ночью не слышал, чтобы кто-нибудь здесь звал на помощь по-шотландски? — спросил Кейр, оглянувшись на мертвые тела солдат, лежавшие поблизости.

Покачав в ответ головой, Лахлан скривился и начал растирать затекшую ногу.

— Давай поскорее уберемся отсюда, — произнес он сдавленным голосом, — а то придется отбиваться от мародеров или еще того хуже. Я тут такое увидел! Расскажу, так ты не поверишь.

— Что случилось? — спросил Кейр.

Посмотрев в горящие любопытством глаза брата, Лахлан стащил с рук длинные перчатки.

— Расскажу по дороге.

Сев на своего коня, Кейр протянул ему руку. Преодолевая жгучую боль, он схватился за нее и забросил пострадавшую ногу на спину гнедого мерина.

Обхватив младшего брата за талию, Лахлан засунул пальцы под ремень Кейра.

— И не надо всю дорогу до Роксборо насвистывать этот проклятый мотивчик, — проворчал он.

Раскатистый хохот Кейра громом разнесся в утренней тишине.

— И это твоя благодарность за то, что я приехал тебя спасать? — ответил он, тряхнув своей черноволосой головой. — Мне, между прочим, пришлось отложить очень выгодную партию: у меня на руках были такие карты, что я мог выиграть целое состояние. В следующий раз, когда нужно будет выручать тебя из беды, обращайся к Рори.

— А где, черт возьми, наш старший брат?

— Думаю, что в это самое время лейрд[1]Мак-Лин греет свой зад возле пылающего жарким пламенем камина в замке Стелкейр. Он все еще в горах, парень. Там, где нам всем надлежит быть.

Лахлан презрительно фыркнул, вспомнив свой безрассудный поступок.

— В следующий раз, когда король Джеймс захочет отправиться в Нортумберленд, взяв с собой небольшой отрядец, чтобы слегка поживиться за счет грабежа, я тоже буду там.

— Поедешь вместе с королем?

— Нет, буду греть свой зад в Стелкейре рядом с Рори.

Глава первая

Июнь 1503 г.

Дворец Колливестон

Нортгемптоншир. Англия

Франсин стояла вместе с другими фрейлинами, наблюдая со своего места за горцами, которые уверенной походкой прошествовали в тронный зал Тюдоров. Двенадцать шотландцев, облаченных в красно-черные килты и береты, украшенные перьями, в чулках и башмаках с пряжками, приблизились к его величеству Генриху VII, милостью божьей королю Англии, Уэльса и Ирландии. Они шли, гордо подняв головы, широко расправив плечи и выпрямив спины, словно солдаты, несущие алебарды.

Их предводитель был необычайно высоким — выше всех мужчин, находившихся в зале. Даже выше английских рыцарей, которые с таким мужеством и отвагой сражались в битве при Кале[2]. Его длинные рыжевато-каштановые волосы, стянутые бархатной ленточкой, свисали на спину. Клетчатый плед был пристегнут к красному жилету длинной, отделанной драгоценными камнями булавкой и наброшен на широкое мускулистое плечо. В правом ухе сверкал огромный рубин, поражая своей изысканностью и великолепием.

— Господь милосердный, — прошептала стоявшая рядом с Франсин леди Диана Пемброк. — Тебе когда-нибудь доводилось видеть столь прекрасное создание?

Франсин не нужно было уточнять, какое именно создание привлекло внимание Дианы, так как взор этой леди был прикован к предводителю горцев. Прелестная подруга Франсин была известна своими любовными романами с молодыми красавцами придворными. Как ей удавалось держать свои похождения в тайне от мужа, который был намного старше нее, для Франсин оставалось полнейшей загадкой. Она подозревала, что обманутый муж счел за лучшее не замечать скандального поведения своей супруги, а не терпеть откровенные насмешки придворных.

Несмотря на вопиющее безрассудство Дианы, Франсин тем не менее была искренне привязана к этой дерзкой брюнетке. По правде говоря, она втайне восхищалась легкомыслием подруги.

— Он мне кого-то напоминает, — произнесла Франсин полушепотом. — Возможно, какого-нибудь известного героя, портрет которого я видела в детстве в учебниках по истории. Или, может быть, какого-нибудь кельтского бога из древних языческих мифов.

— Такого кельтского бога я бы с большим удовольствием приручила, — ответила Диана, едва заметно усмехнувшись. — Могу поспорить на свое обручальное кольцо, что он в постели — настоящий лев.

— Если у тебя хватит глупости заманить его в свою постель, то ты и так можешь лишиться обручального кольца, — прошептала Франсин, едва сдерживая улыбку. Ей и раньше часто приходилось упрашивать Диану быть более осторожной, чтобы не разгневать супруга и не накликать беду на свою прелестную головку.

Франсин снова обратила взор на предводителя горцев. В ее памяти были живы все те удивительные истории, которые рассказывал ей сокольничий Фингус Маккей, служивший в их фамильном поместье. Это были истории о предводителях шотландских кланов, которых в раннем детстве кельтские волшебники наделяли магической силой. Однако то, что этот мужчина — шотландец, еще не означает, что он является предводителем клана и уж тем более потомком какого-нибудь колдуна или чародея.

— Он, должно быть, храбрый и искусный воин, — шепотом ответила Франсин своей дерзкой подруге. — На его красивом лице нет ни одного шрама.

Леди Пемброк пожала плечами. Ее, очевидно, больше интересовала не военная доблесть горца, а то, насколько он хорош в постели. Она довольно захихикала, вспомнив, что вечером будет банкет. Наклонившись ближе к подруге, Диана сказала ей на ухо: