Читать книгу "Черное Копье - Ник Перумов"

— Мы не можем бесконечно блуждать в заснеженных бесплодных землях, — говорил он. — А если смутьяны и решились сунуться туда — что ж, их ожидает скорая гибель от голода и стужи. А обратно в Ангмар их не пропустит остающаяся тут дружина. Порубежники Беорнингов тоже предупреждены — враг не пройдет и там.

Люди и гномы приветствовали его слова громкими одобрительными возгласами. Помалкивали лишь те, кому выпало зимовать здесь до прихода подмены; гномы же намеревались заглянуть в свои старые поселения на самом северном окончании Туманных Гор и тоже не хотели воевать дальше. Их повел молодой и горячий Хедин, сын Хорта. Фолко же, Торину и Малышу ничего не оставалось, как идти дальше. Не решившись, однако, раскрыть кому бы то ни было цель своего путешествия, они сказали Рогволду, что не собираются возвращаться в Арнор, а попытают счастья на Востоке, в Эреборе, где Дори собирает для похода в Морию всех смелых тангаров. Опечаленный сотник стал было возражать, но Торин лишь отрицательно качал головой в ответ на все его увещевания да просил об одном — по старой дружбе помочь с припасами и теплой одеждой на дорогу. Тот обещал, и вот друзья сидели неподалеку от ведущей к перевалу дороги, время от времени поглядывая на смутно чернеющие, совсем близкие громады гор. За серым гребнем лежало ущелье, заросшее угрюмым еловым бором; там, от старой ангмарской заставы, начиналась дорога к перевалу. Передовые дозоры Арнора вернулись несколько часов назад — след врага терялся за горными кручами.

Завороженно глядя на огонь, хоббит погрузился в странное оцепенение.

Где-то вокруг него шумел ветер и двигались живые существа, где-то далеко позади, в невообразимой дали расстояний и времен остался его дом и его семья, впереди была неизвестность, а сам он застыл между прошлым и будущим, не решаясь соскользнуть ни вперед, ни назад. И как хорошо, что не нужно никуда двигаться — пока. Все еще в твоей власти, ты все еще волен изменить — ничто не дает такого ощущения, как застыть на миг перед расходящимися путями и знать, что ты свободен в выборе…

Позади него послышалось цоканье копыт; по склону поднимался Рогволд, ведя в поводу трех вьючных лошадей. Старый сотник брел, уныло опустив, голову.

— Наконец-то! — с облегчением вздохнул Торин, вставая. — Давай, Малыш, перекладывай на пони… Фолко, не стой столбом! Помогай!

Вскоре все было готово. Подтянут последний ремень на тюке, проверена последняя подкова; пора было прощаться.

— Дайте мне поговорить с Фолко наедине, — неожиданно дрогнувшим голосом обратился к гномам Рогволд.

Малыш удивленно вскинул было брови, но Торин, бросив на хоббита быстрый понимающий взгляд, дернул гнома за руку и отвел в сторону. Сотник и Фолко остались одни.

— Мы снова расстаемся. Малыш, — тихо заговорил арнорец. — И я вновь не понимаю тебя. Разве ты гном, чтобы связывать свою судьбу с судьбой этого подземного народа? У них свои пути, а у нас, живущих на земле, — свои. Что тебе делать в этом Эреборе? Идти отвоевывать Морию? Что тебе в ней? Мне страшно за тебя. Малыш. Первый раз все обошлось, но обойдется ли во второй? Нет, погоди, не перебивай. Ты хоть и подрос за эти месяцы, но в хирд тебя все равно не возьмут! Ну что, что ты там будешь делать?..

Впрочем, — голос сотника неожиданно отвердел, — давай уж напрямую! Чего вам хитрить со мной? Думаешь, я не понял, с кем вы решили потягаться?

Изловить самого Олмера, так, не иначе?!

Сперва Фолко опешил, но Рогволд смотрел прямо и пронзительно, и солгать было уже нельзя.

— Да, мы идем за ним. — И с языка само собой сорвалось:

— Пойдем с нами?

Бывший сотник печально усмехнулся.

— Об этом чуть позже… Подумай еще раз, хоббит, на что ты идешь? У тебя впереди — снежная пустыня. Никто из вас не ходил раньше по северным скатам Серых Гор, никто не знает тамошних путей! На что вы надеетесь?!

Рискуя своей жизнью, ты не имеешь права забывать о тех, кого оставляешь по эту сторону Гремящих Морей, о тех, кто любит и ждет тебя.

— К чему это, Рогволд? — тихо начал хоббит, глядя на сошедшиеся в каком-то гневно-страдальческом изломе брови сотника и чувствуя, что в груди поднимается смутная пряная волна, поглощающая страх и неуверенность.

— Это же враг, Рогволд, враг всему, что мы любим и чему верны. Сердце подсказывает мне, что он не успокоится. Наместник поворачивает назад, но мы не в силах. Нам не будет ни сна, ни покоя, пока по Средиземью бродит именующий себя Олмером. Он сумел уйти, и не нашлось никого, кто дерзнул бы преследовать его за пределами обитаемых областей. Что ж, мы берем это на себя. Двое хоббитов когда-то прорвались в самое сердце цитадели Тьмы, несмотря на все преграды и страхи — почему же я, прямой потомок одного из знаменитой четверки, должен повернуть назад, раз судьба распорядилась по-своему и я оказался втянутым в это дело?!

Хоббит стоял, сжав кулаки, его щеки пылали; незаметно к спорящим вновь подошли гномы. Рогволд с тяжким вздохом наклонил голову, и губы его сжались в узкую бледную полосу.

— Наверное, вы правы, — глухо заговорил он после минутного молчания. — Да, наш мир меняется прямо на глазах. — Он невесело усмехнулся. — У нас в Арноре бытует поверье, что страна будет стоять незыблемо, доколе из своего добровольного уединения не выйдут хоббиты. Кто знает — не к тому ли идет дело?

— К чему эти красивые слова, Рогволд, — поморщился Торин. — Ты хочешь знать правду? Изволь. Мы действительно хотим настигнуть Олмера и пусть даже полечь там, но покончить с ним. Хочешь, будь с нами! Или ты считаешь, он не опасен и гоняться за ним — лишь блажь возомнившего о себе хоббита да двух обленившихся гномов?

— Никогда не говорил ничего подобного! — сверкнул глазами Рогволд. — И я говорю вам: Олмер опасен, необычайно опасен, опаснее всего, с чем или с кем сталкивалось Королевство за три века после Победы… Как ловко он сумел превратить свое поражение почти в победу! Пусть погибла пехота — зато уцелели лучшие конники. Но уцелевшие ратники запомнят и, главное, расскажут другим, — Рогволд даже подался вперед в напряжении, — расскажут другим о благородстве Вождя, не бросившего их на произвол судьбы! Как ловко он сумел убраться из Ангмара, отведя гнев Наместника от тех, кто кормил и снаряжал его войско! Как ловко скрылся, оставив по себе и в Ангмаре добрую память — не поссорившись со здешними старейшинами. Не говоря уж о том, что он сумел сделать, объединив всех, кто только мог держать оружие и у кого были хоть какие-то причины и основания сказать себе: «Арнор обидел меня, или мой род, или моих друзей. Я пойду не грабить, а мстить!» Грабителей остановить было бы гораздо легче! Нет, он опасен, и я вновь говорю вам: я признаю вашу правоту. Но идти за ним — все равно безумие!

— Это почему? — жестко спросил Торин, сжимая губы.

— Дозоры донесли, что конница Олмера стремительно уходит на север, — не опуская глаз под взыскующим взглядом гнома, отвечал старый сотник. — Я не знаю, на что он рассчитывает, как намеревается выжить и прокормиться эту зиму за Карн Думом. Мы закроем перевалы наглухо, обратно ему будет не сунуться. Полагаю, он прекрасно понимает это. А раз так, то у него не остается ничего другого, как изо всех сил, не жалея ни людей, ни коней, пробиваться к Эребору, где он может найти пропитание для воинов и корм для лошадей. Через Серые Горы ему не перебраться — я сам когда-то хаживал вдоль них и знаю, что говорю. Они отрезали Олмера от населенных мест, и ему нужно как можно скорее проскочить снежную пустыню, что лежит за ними.